Много лет назад я ходил с моей, ныне покойной женой, по еще тогда мало исследованным мною местам крайнего Севера. Не все же время ей карабин с собою таскать… И не ходить же постоянно с ней…
- Если что – ори! Я прибегу…
- Я не умею орать…
- Визжи!
-Я не умею…
Она действительно не умела. Я обратил на это внимание только спустя год нашей с ней жизни. Женский визг, думаю, повергал наземь умерших от инфаркта мамонтов, обращал в бегство саблезубых тигров… Большинство женщин сохранили , пронесли через время охранный клич.

Когда я начал ходить в одиночку на Север, я думал о победительном крике кроманьонца. Однажды, еще до того, как я плотно начал ходить один, мой товарищ был, по его словам, «вышиблен как пробка из бутылки с ужасом».
Он, выкурив травы, пошел медитировать на поплавок. Я предпочитаю динамичную рыбалку (не «динамит», но спиннинг!), так что я пошел спать. И совсем забылся.
Было выпито и выкурено изрядно. Мы были уже весьма далеко от всякой цивилизации.
Он полез спать ко мне в палатку, и я издал звук…
По его описанию, угрюмое ворчание, инфразвук затем, потом – рев…
Когда он осознал, что в палатке – не пещерный медведь и не неандерталец, лег в свой спальник…
И наутро рассказал о своем пещерном ужасе. Я приятно спал удолбленным сном. Наверное, осознав, что в радиусе мили даже птицы мертвыми упали с деревьев.
После многих лет одиночных экспедиций я забыл о страшном крике. По понятным причинам визжать я не умею, хотя хотелось бы. Некоторые знакомые женщины, когда я их прошу, визжат чудовищным образом. Без повода. Умеют.

Самурайский крик…

Давешних медведей я прогнал простым криком: ХЭЙ!!! Без патетики.
Иногда некоторым знакомым я интимно говорю, «понимаешь, похоже, я – самый страшный человек из тех, кого ты видел(а). Ты много знаешь людей, от крика которых бегут медведи?!»
Думаю, мне нужно реанимировать тот архетипический вопль. Хотя бы для того, чтобы отвечать на женский визг.