Есть вещи, прямая связь которых не лежит на поверхности, туманна, или даже претит холодному рассудку. Но всякому непредвзятому и заинтересованному лишь в истине наблюдателю эта связь видна и понятна.
Какая связь может быть между древнейшей великой цивилизацией – древним Египтом – и Советским государством – также проектом вселенского масштаба, но в отличие от трёхтысячелетнего Египта прожившего лишь семь десятилетий? Искусствоведы любят сравнивать мавзолей Ленина с пирамидой фараона Джосера. Кажется, есть ещё одна ниточка, но отнюдь не более прочная.
Вся жизнь египтянина была основана на одном замечательном слове, которое олицетворяло все высочайшее, что есть в мироздании. Это слово "маат" – один из первых абстрактных терминов в истории человечества, сакральная космическая правда.
Первое, что буквально бросается в глаза, – это начертание иероглифа. Обычно перед нами серп специфической формы, огибающий прямоугольную трапецию, внизу располагаются простёртая рука и каравай хлеба. Любой, если он не слепой и не лжец, признается: очень похоже на серп и молот. Да ещё с хлебом! Что на это нам скажет египтология? Считается, что все эти иероглифы – фонограммы и обозначают звуки. В то же время признают, что возможны их трактовки по содержанию. Действительно, не верится, что египтяне не придавали какого-либо значения изображению центрального понятия своего мировоззрения. Сами исследователи берутся разобраться в идейном содержании каждого из знаков. Так, форму серпа имел нос священной ладьи, часто используемой в храмовых церемониях. В трапеции большинство филологов видят основание, пьедестал трона – непременного атрибута царской власти. И это, как мы увидим далее, также совсем не случайно.
Не менее – даже более – интересно значение понятия "Маат". Оно чрезвычайно сложное и многостороннее, объединяет множество оттенков, которые можно переводить на современные языки как "справедливость", "истина", "правильное государственное устройство", "право", "правопорядок", "божественный закон", "этическая норма", "религиозные устои" и т.д. Как считает один из крупнейших современных египтологов Ян Ассман, все многообразие этих значений можно свести к трем: "истина-справедливость-порядок". И есть такие языки, в которых эти значения слиты в одном слове – это древнеиранское "Аша" и русское "Правда".
Такое обычное русское слово кажется простым и однозначным. Однако сложно понять, развернуть, да и, наверно, просто заметить его многие смыслы без сравнения с аналогами в других культурах. Почва для сравнения различных абстрактных понятий древних культур обширна и плодородна: по священным писаниям, гимнам богам и героям, по царским указам и церемониальным записям. Здесь эти понятия обретают концептуальное оформление, свои атрибуты, четкое место в картине мира. Но "правда" совсем не эксплуатировалась господствовавшими в русскоязычном мире государственными и религиозными идеологиями. По крайней мере, она не играла в них какой-либо особой роли и использовалась обыденно. К счастью, присутствующая уже в древнейших правовых источниках (например, "Русская Правда" Ярослава Мудрого), "правда" и сегодня не устаревшее и не книжное слово, а одно из самых употребляемых понятий русского языка. К нему мы охотно прибегаем в самых разных случаях. И мы, по праву носителей языка, взглянем на Правду и Маат. Пусть каждый решит сам, прав ли немец Ассман.
Что характерно, Маат – слово женского рода. Ведь её олицетворяет богиня Маат, со страусиным пером на голове.
Маат сакральна. Эта богиня – дочь Атума-Ра, творца вселенной. До сотворения мира Бог-трорец произвёл своих первых детей Шу и Тефнут, они – Жизнь и Правда (Маат), близнецы – брат и сестра, и кроме того, супруги. Так, тождественные Жизнь и Правда предвечны. Вселенная создана и живет по строгому и предшествующему ей самой божественному порядку.
Поскольку Маат сакральна и предвечна, она объективна, то есть не зависит от политического момента, не подчинена земной целесообразности, не есть договор для сотрудничества и благоденствия богов, людей. В связи с этим мы сталкиваемся с ещё одной стороной Маат – правда как Истина, и с соответствующей ипостасью Царя (фараона) – знающего эту Истину. Для этого он обладает двумя важными свойствами: понимание Маат – сяо, и её изречение в истинном слове – ху. Надо также учитывать, что египтяне произнесение имени неразрывно связывают с творением, а называемое и написанное имя – с существованием. Именно словом Атум сотворил мир. Таким же образом, путем изречения праведных слов, основанных на правильном видении и ведении Истины, Царь творит справедливость в государстве. На этой способности познания и речения основывается власть царя – верховного жреца, судьи, ученого, "дробящего лбы". Он не альфа-самец, не эффективный менеджер, не демагог – выразитель народных чаяний.
Маат социальна, и даже более – государственна. Человечество – смысл творения мира, и государство Египет – центр мира, земное обиталище богов. Сами боги были первыми царями Египта. Царь – сын бога, воплощение бога и сам бог. Противоречия для египтянина здесь нет. Функция царя – непрестанное поддержание Маат, космической справедливости, частным случаем которой является государственное устройство. Для этого фараон общается с богами, следит за правильным движением небесных тел, направляет ветра, приказывает Нилу разливаться.
Кажется, можно сказать, что Маат абсолютна. Невозможно её непосредственное объяснение, описание, выражение, требуется толкование, развертывание, приложение к жизни. Этим Царь и его чиновники и занимаются, распоряжаясь делами государства, отправляя правосудие.
Маат реальна. Это норма государственной жизни. Творить её – основная обязанность царя. Достижение её в действительности должно быть повседневным, так сказать, заурядным явлением. Значит, она вполне достижима. Ведь мы тоже можем сказать: "Это – правда", "поступить по правде", имея в виду не подобие правды, не подражание ей, а правду саму по себе. Она не Платонова "идея", не Царствие Божие, которые только предел, стремление, недостижимые в этом бренном мире, а Правда, которая здесь и сейчас.
Маат уязвима, очень ранима. Её вполне можно – и нужно – реализовать и с таким же успехом возможно нарушить. Она не данность, не закон природы, подобно физическому закону в понимании современной науки (неизменно действующий, непреклонный). Она действует не сама по себе. Требует постоянной защиты от сил кривды, беспорядка – Исефет. Это объясняется и тем, что египетская картина мира циклична. Здесь начало каждого дня – сражение Солнца с силами Тьмы за возможность взойти и сиять в зените, олицетворяемом Ра – отцом Маат. Еженощно в подземном мире змей-Апоп, вечный враг Ра, нападает и пытается проглотить Ладью Вечности, на которой перевозят солнце в Подземелье. Нет гарантии, что оно взойдет. И египтянин, глядя на предрассветный горизонт, молит о торжестве Солнца не вообще, а о победе его сейчас. Завтра утром – вновь битва за право солнцу встать, миру – и Правде – воссуществовать (так говорили египтяне о жизни мира – с оттенком становления и возобновления). Должен полно и верно повторяться божественный цикл – дневной, годичный. За это ответственен Царь и его государство. Маат-Правда должна воссиять и сегодня. Расслабляться нельзя. Силы Хаоса не дремлют!
Но нельзя думать, что Маат значима исключительно или преимущественно на космическом и государственном уровнях. Маат – это и центр, так сказать, бытовой, повседневной этики. С ней согласует свою жизнь, любой свой поступок каждый египтянин: и жрец, и чиновник, и крестьянин, и воин. Именно от этого соответствия зависит его загробная судьба, ведь на суде Осириса, правителя загробного мира, на одну чашу весов кладут сердце покойного, на другую же – страусиное перо, символ Маат. Даже царь не избежит этой процедуры.
Итак, вся государственная жизнь – это единое грандиозное богослужение, бесконечно повторяющаяся церемония, вся проникнутая единством смысла и подчиненная единому устремлению. Не взаимовыгодное обустройство быта, а целенаправленное и осмысленное действо, где каждый человек имеет свою роль и вся его жизнь органично встроена в государственное устройство и соизмеряется назначением государственной деятельности. Последняя – всё. Каждое действие на уровне ли государства или крестьянского хозяйства – часть отправляемого в космическом масштабе культа. В ней содержание всех тех сфер, которые бы мы назвали социальной, политической, религиозной, правовой, семейной, личной и т.д. Так один принцип, одна идея пронизывает, соединяет и придает значение всему, что можно видеть, мыслить, переживать от самых высот сотворенного мира до самых частностей его существования. Эта тотальность, охват всех уровней бытия есть самое замечательное свойство Маат. И эта тотальность завязана на фигуре царя. Он – узел, в котором сходятся и сплетаются все нити божественного и земного течения жизни мира. Царь – режиссер этой драмы, ответственный за её постановку и повторение по истинному, упорядоченному и справедливому сценарию.
Здесь мы взглянули на Маат вне исторического развития, в усреднённом виде. Конечно, за три тысячелетия египетской истории понимание её развивалось. Появившись как теологическая концепция первозданного миропорядка, в процессе развития и усложнения государства наполнилось значением правильного государственного устройства, социальной справедливости, благочестивой жизни.
Но вера египтян в силу Маат все же была поколеблена. Естественно, сделать это мог только сам царь. Аменхотеп IV запретил культ старого "имперского" бога Амона и провозгласил новое верховное божество – Атона, поменяв свое имя на Эхнатон ("Угодный Атону"). Была проведена небывалая по размаху и жестокости полицейская акция, направленная на искоренение старых культов. Террор против еретиков продолжался до конца правления Эхнатона. Идеологический смысл его религиозного переворота заключался в том, что теперь только царь мог познавать истинную сущность и волю Бога и, соответственно, быть причастным Маат. "Простой" египтянин уже не претендовал на её знание, его благочестие заключалось отныне в слепой верности начальнику. Через год после смерти Эхнатона фараон Тутанхатон отменяет реформу и меняет свое имя на Тутанхамон. Глубокий мировоззренческий кризис в Египте последовал за правлением Эхнатона.
К сожалению, любые рассуждения относительно связей иероглифики Маат и советской символики пока могут быть лишь бездоказательными догадками. Каждый и сам может предположить возможные пути древних символов, представляя себе историю создания советского государства и стоявших за ним людей, да и вообще увлечения той эпохи. Как бы то ни было, перед нами – уникальное, удивительное слово, особенно для современного мышления, привыкшего к выделению различных сфер, плоскостей и аспектов, построению дефиниций, концепций и идеологий. Оно хранит в себе первобытную непосредственность и простоту, когда человек видел мир целостно, видел неразрывно человека и общество, государство и космос, судьбу царя и царства. И через тысячелетия мы слышим призыв: Твори Правду! – Ир Маат!


Владимир Ангиров