Это цитата сообщения Хоуэлл Оригинальное сообщение

С претензией на синеву. (критика для У_самого_синего_моря)

www.liveinternet.ru/users/2829755/profile/

-Мы начнём с сентября этого года. Восемнадцатого. - демон времени поежился, когда за шиворот ему скатилась капля стаявшего снега. Старый амбар, который они облюбовали для «работы» разваливался на глазах. Когда на крышу садилась чайка, всё здание сотрясалось и жалобно возмущалось каждому касанию жёсткой лапки.
Женщина смотрела на него внимательно и немного опасливо. У неё были чертовски пристальные глаза.
Равус отвернулся и открыл старую советскую папку, на которой по старым добрым традициям значилось «Дело №____» и «Хранить____лет». Графы, слава Богу, не заполнены.
[494x300]
Папка тёмно зелёная и переливчатая. В неё было вшито всего десять листов, исписанных мелкими, чуть прыгающими буковками. Он в который раз перелистнул страницу. Глаза выхватывали отдельные заметки.

Застенчивость, воспитанность и просто лень не позволяют сказать прямо в лицо...

- самая первая. Она показалась ему многообещающей, но какой-то слишком типичной. Время, конечно, покажет, но он уже не раз убеждался, что как начнёшь…

Душа требует пожалиться... Со слезами, соплями и прочими, приличествующими моменту, эффектами.

- демон поморщился, лицо его стало похоже на чернослив. Он не приемлил жалость никогда и нигде. По крайней мере, столь явную. Но видит время жалость не порок. Пожаловаться нужно всем. Тут минус не поставишь.
Он поднял глаза от папки и глянул на особу, которая пришла в старый амбар за исполнением своего желания. Она молчала и смотрела куда-то наверх. На чайку. Уже полтора часа. Равус вздохнул и углубился в страницы, перед которыми испытывал какую-то детскую беспомощность. Он. Демон времени. Со стажем в полмиллиона лет.

Была у нас в школе учительница русского языка.

- Равус поспешно перевёл глаза. «Тексты песен, тексты песен...»- он бурчал что-то себе под нос, чтобы заполнить чем-то сосущее молчание.
Следующая заметка была длинной и гневной. Хозяйка мыслей, которые сейчас попирали его пятисантиметровые когти, была страшна в гневе, но в обиде, похоже, страшнее. Тут она могла сказать всё и даже больше. В глаза. Так как есть. Только Равус не впечетлился. Конечно, это были мысли. Ровные и понятные всякому кто их прочтёт. Но единственное что захотелось сделать снова - перевести глаза. На поиски прекрасного и удивительного.
Каждая новая страница, казалось, погружала амбар всё глубже и глубже в мокрую декабрьскую снегокашу.

ВСЕ верят в сказку и ждут чуда.
Просто некоторым это очень больно даётся и они делают вид, что по жизни – холодные циники.
Врут.

-демон времени вздохнул и снова перелистнул страницу. «Я слышал это столько раз, что даже не хочу спорить… Хоть в этом и есть рациональное зерно, но она не проросло. Как будто испугалось чего-то и замёрзло».
Равус поймал спиной ещё одну каплю и передёрнулся снова. Потом вздохнул и резко захлопнул папку. Чайка на крыше дёрнулась и улетела.
Пристальные глаза укоризненно посмотрели на него.
-Птичку жалко?- он приподнял левую бровь.
Женщина не ответила и отвела глаза. Теперь уже в пол.
Демон открыл самую первую страницу. Эпиграф.

Веду активную борьбу с рахитизмом и инфантилизмом. Пока они побеждают

. Понятно только тому, кто прочёл эту маленькую хронику…Только вот не говорит ни о чём.
-Послушайте. Я не спорю - в Вас есть искра. Молодой порыв, ирония. Вы умеете подшутить над собой и над жизнью. Но Вам не хватает жизни. Всё что Вы пишите переполнено каждодневностью. Нет приключений. Нет и не было - с самой первой страницы. Болото.
Он положил папку на стол, и столб серой пыли взметнулся над его ладонью.
-Не принимайте близко к сердцу - я знаю, что бывает, если Вы обижаетесь. Я не могу исполнить Ваше желание. Вы ведь и сами не знаете чего Вы хотите. Вы устали. Такое впечатление, что Вы привязаны алой лентой к бортику кровати и никак не можете убежать от реальности. Мой Вам совет. Не рвитесь с привязи. Возьмите ножницы. Это быстрее и продуктивнее. Может и страшнее. Попробуйте жить… а не только писать о жизни.
Женщина подняла глаза. Равус взглянул в самую их суть и увидел в них небо. Пожалуй, пока ещё серое.
Но с претензией на синеву.