Вы спрашиваете, почему Франк так боится любви. Я думаю, дело не в этом. Для него жизнь вообще - нечто решительно иное, чем для других людей, и прежде всего: деньги, биржа, валютный банк, пишущая машинка для него совершенно мистические вещи...
Конечно, мы-то все как будто приспособлены к жизни, но это лишь потому, что нам однажды удалось найти спасение во лжи, в слепоте, в воодушевлении, в оптимизме, в неколебимости убеждения, в пессимизме - в чем угодно. А он никогда не искал спасительного убежища, ни в чем. Он абсолютно не способен солгать, как не способен напиться. У него нигде нет прибежища и приюта. Он как голый среди одетых... И его аскетизм нисколько не героичен - но тем-то он возвышенней и прекрасней. Всякий "героизм" - это ложь и трусость. А он не тот человек, чтобы сделать аскетизм средством для достижения какой-либо цели; он человек, которого вынудили к аскезе его ужасающий дар ясновидения, его чистота и неспособность к компромиссу...
Удивительны его книги. Сам он еще удивительней.