«У нас нет сформированной ниши, нет традиции осмысленного политического высказывания в музыке. В советские времена было проще — любая песня с приличным текстом уже вызывала ассоциации. Сейчас надо выдумывать, надо делать с умом, а в действительности, есть подозрение, это никому и не нужно. Все устали от политики и потрясений. Все наслаждаются какой-никакой стабильностью, возможностью заняться самим собой; в п…ду, б…дь, все эти партии — дайте пожить. Сходить в магазин, купить хорошую вещь, послушать пластинку, подарить что-то себе, любимому. Нас купили, мы вот тут сидим, едим, радуемся, что можем курить якобы иностранные сигареты; у нас есть иллюзия, что мы можем делать, что захотим, что мы принадлежим самим себе. И да, меня это тоже касается. Сейчас вообще нет личности, которая могла бы кого-то испугать, произнести слова, к которым действительно бы все прислушались. Нет героя в полном смысле слова; все, что делается, настолько мелко, что даже нет смысла это запрещать. Но что меня больше всего удивляет — это тотальная девальвация ценностей по всем фронтам. Казалось бы — ну вот, ты можешь теперь заняться собой, так приложи усилие, вложись хоть на пять процентов — и уже будешь круче всех. Так нет ведь, кругом какое-то болото. Ничего не происходит».