Дай знак - явится человек, в любой форме, даже в облаке слов или чистых звучаний за нечистым окном;
Направь мыслей воспоминания - нужная песня включится сама, и улыбка до ушей, такая..незамеченная.

Не затруднился с утра даже натянуть джинсы, окунулся в тихие одинокие переливы утреннего уюта, утреннее звучание птиц вместо оров.
Находу 25 рублей из кармана, находу забыл. Настолько просто, будто бы это игра самого легкого уровня.
И если часы в конце вагона - это никогда не будет просто так.
А когда садишься с размаху -делаешь вид, что так и надо.
А когда встречаешься после электро-ссор - делаешь вид, что так и надо.
Если ты не способен хотя бы на час становиться извивающейся змейкой - тебе нечего делать в Москве.
В Москве, где людям, чтобы дойти до зеленых аллей уже не хватает узких дорог, и они выбираются на проезжую часть, под скудные песни шагая.

Ах вот он значит какой..Август.
Август имени Мая. В мае, где я останусь больше чем на один месяц,
маячить по летнему маю.
Мороженое в аккуратных руках, такое же подтаявшее как и годпочти назад, как будто бы тот же маршрут, я специально бросил взгляд на деревянный мост, оставшийся теплым пятном.
Всё так же. На миг даже показалось, что я только начинаю, что все еще можно изменить.

И когда ищешь сухие заросли свежей травы - обязательно наткнешься на болото, что опознается, даже если его не видно, по всхлипам подошвы, готовой развалиться после пары прогулок.
Деревья и дети, скейтборды и пары, нелепые и не летние, и орехи без белок, и нечестные ссадины на мальчишеских коленях, что будто вылетели из повести в 47 страниц, как чужой голос, отдающий карамелью, вылетевший из айпода в маршрутке после одиннадцати.

Шоколад оставляют на потом, как самые сладкие поцелуи.
Потому что во все века веков поцелуи и шоколад - на сладкое.
Даже если этот самый шоколад до ужаса горький, да так, что никакое вам кофе-молоко-чай.
Так мило быть для кого-то кадром для нового фотоаппарата,
кадр, который всего лишь прячется под кардиганом у дерева, и что такого? Сказал бы я им. Но не сказал, и она не сказала, лишь смеялись, приподнимая концы и рукава.
- Не видишь, на голове уже одет.

Весенний дождь будто спорил с кем-то, обрывался и путал маршруты. Уходить казалось быстрее, чем возвращаться,
кому-то в жизни мешает нарушение координации, кому-то всего навсего челка, если вы сейчас о самом главном.

Когда мы встретились здесь в первый раз, мы говорили точно так же, ты помнишь?
И сейчас...так же.
Но тогда мы лишь не знали о чем говорить, и имя Катя казалось знакомым и в то же время новым, а теперь ты дружишь с моей Вселенной, но нам по прежнему сложно разговаривать.
И при этих словах будто бы сдвинулся экран.

Чтобы все вернуть, нужно вернуться туда, где все начиналось, откуда..все начиналось.
Все проблемы людей кроятся в плохой музыке.
Плохая ли..ну..может всего навсего НЕ ТА.

И все, кто спрашивал, зачем в стене на моей кухне гвозди, знает, что с лапши на салаты, с салатов на лапшу, с лапши на пиццу, а с пиццы на хотдоги.
Когда уже неважно где и как, хотя бы потому что мы все еще, и к счастью, пусть и временному - дети.
Но смотреть долго нельзя, впрочем как и есть. Вся прелесть быстрого запихона в рот, перед отправлением электрички, перед контролерами, которым нужно сказать невинно-честное: Пропустите, пожалуйста, я опаздываю домой, у меня нет денег!

Посмотреть в глаза, по привычке придурошно улыбнуться, и отступив на шаг окунуться в ливень.
Не попасть под дождь, а окунуться в ливень.
Сейчас только прямо, а небо будто ждало этой минуты, чтобы мы - врозь. Чтобы тоже треснуть.
И я надолго, может, навсегда, запомнил шум электрички и раскаты грома, запах свежести и немые смешки над спешкой, паривший над моей головой, запомнил даже статуи Эйфелевой башни из светлого дерева и ту лошадку...
Забыться и дать проглотить автомату 60 рублей, чтобы неловко стучать пальцами в кармане балахона, отвечать, на утренние мысли Осеннего мальчика под Невой...