А может и правы
все эти печальные мэтры?
Уйти в глубину,
чинно плыть, прохладно мерцать,
любым собеседникам предпочитая Гомера,
Шекспира, Вийона,
какого-нибудь мертвеца.
Небрежно,
и как бы потягиваясь на гласных,
раскладывать крупные мысли
на круглый стол.
Приятно об этом думать, в ботинках тесных
шагая под собственный скрежет “А ну пошел!”
Толкая тяжелую тачку, кляня погоду,
к нетронутой глыбе примериваясь кайлом.
И гладить потом аммонита
в отделке свода --
внимательным взглядом, слабым своим теплом.
Оглядывать зал, наслаждаясь его простором,
чудесной минутой заслуженной тишины.
И двигаться нехотя к выходу, за которым
конечно, уже толпятся.
Обречены
слоняться за мной все время, не отставая.
Залатанный шлейф,
разношерстный парад калек.
Цепочка несбывшихся, гордая и кривая.
Ватага несказанных -- в тине, земле, золе.
Нестройной колонной хромые обломки речи.
Процессия нежных, сонных, тупых зайчат.
И хочется рассказать, как они лепечут.
Но это будет неправда.
Они кричат.