Настроение сейчас - ...........безжизненное

Можно было сказать, что это был великолепный закат. На мягком бежевом пляже почти никого не было: после недавнего дождя никому почти не хотелось "нежиться" на сыром песке. Потому туристы с нескрываемой обидой проходили мимо, оглядываясь на утихшие воды, мирно накатывающие на потемневший берег. Рябь цвета окисленной меди убегала далеко вперёд, постепенно становясь малиново-красной, сверкающей, почти слепящей... Обугленные стволы каких-то неясных деревьев на островах вдали, испещрённые вековым натиском скалы...
Покой, мир, равновесие... И лишь одно существо, казалось, нарушало уединение этой вечной, неживой природы. Это была старая, лохматая, похожая на драный выцветший половик, собака. Её тёмные подпалины и висячие длинные уши свидетельствовали о родстве со спаниелями, но родстве настолько отдалённом, что даже она сама вряд ли могла припомнить своих благородных предков...
Животное, казалось, нисколько не волновало близкое присутствие людей, оживлённо спорящих у костра неподалёку; что бы ни происходило, оно лежало как вкопанное, в позе царственного сфинкса, изредка роняя клочковатую голову в сырой песок, словно обидевшись. Печальные мутновато-карие глаза упрямо смотрели вдаль, почти не моргая, на заходящее солнце. И один человек, сидящий у огня, вдруг отложил гитару, и сказал что-то о философии, о вечности, которую чувствуют все и о причудах мира, наделившего даже несуразную скотину чувством прекрасного...
.... Граф давно лежал на песке. Прохладный и сыпучий, он успокаивал старые собачьи раны, полученные в праведной борьбе за свой дом, свою еду и семью... Теперь Граф был старее, и о драках можно было только вспоминать... От семьи осталась только гнилая покосившаяся будка во дворе заросшего плющом садика, а вместо еды - обычные городские объедки... Объедки... Под грязным, полуседым подшёрстком разу запело на все голоса... Песок в этом тоже помогал: холод и сырость земли перекрывали тягость голода. А Граф всё лежал, изо всех сил стараясь не смотреть в сторону тёплого трескучего костра, вокруг которого люди сидели, конечно же, с непустыми рукам. "Всё равно прогонят",- разумно полагал он, вспоминая своё коротенькое детство, и ласковые детские руки, нежно трепавшие его золотисто-каштановую кудрявую шёрстку...
Но главным искушением для собаки было оно, сияющее вдали... Сияющее, похожее на огромный шмат слезящегося сыра в магазинной красной обёртке... "Есть, есть",- выло всё внутри старого больного тела...
А глупые люди до сих пор посматривали на философствующую собаку, уныло прижавшуюся к земле у самой кромки воды... А ей всего-то и надо было...


вот такое у меня настроение...когда я болею

[345x500]