Наталья Эскина

Семнадцатая соната ре минор обречена почти на такую же всенародную любовь, как и "Лунная". Объектом любви на этот раз является финал. Мерно катятся волны, в них растворены жалобные интонации романса. Русскому уху эти интонации кажутся родными - их увековечил для нас романс "Не искушай меня без нужды".
Пожалуй, это вообще свойство отечественного музыкального восприятия (да и исполнения тоже) - на порядок более чувствительного, чем в Европе. Мы умиляемся красивой мелодии, и она кажется нам сентиментальнее, чем на самом деле.
А у Бетховена волны бесстрастны, как ход времени, в них растворяется без остатка человек со своими горестями, со своей судьбой.
Кто же растворился-то тут? Посмотрим! А для этого - назад к первой части!
Если для любителей популярная музыка - финал, то для музыкантов как раз наиболее любима первая часть. В кульминации ее - два жалобных монолога, настолько выразительных, что так и хочется подставить под них какие-нибудь слова. Может быть, имена любимых друзей?

Видимо, что-то напевал про себя и Бетховен. Чьи имена он подставлял? Кто в сонате - в знаменитой "сонате с речитативами" подает голос?
Современников этот вопрос тоже интересовал. Бетховена не раз спрашивали - нет ли в сонате какой-нибудь программы, какого-нибудь тайного сюжета? "Читайте "Бурю" Шекспира!" - загадочно изрекал он в ответ. И вот уже двести лет поклонники Бетховена с недоумением читают "Бурю". Отложим ее в сторону и заглянем в сонату! Что там происходит?
Вот звон струн, потом торопливая задыхающаяся речь - или не речь, а плач? Вот ревет в басу кто-то страшный, и с криками спасается от него кто-то маленький и жалкий. И, прорвавшись сквозь круговерть фортепианных пассажей, разражается длинной жалобой. Вот и речитативы! Знаменитые речитативы Семнадцатой сонаты! Как выразительно и страшно написал про них Нейгауз - одинокий голос, гул под сводами пещеры…
Речитативы создают полное впечатление поющего голоса. Кажется, вот-вот, и мы разберем слова - так выразительна мелодия, так старается что-то до нас довести, достучаться до нашего разума!
И, как часто бывает у Бетховена, самое беззащитное лицом к лицу сталкивается с самым безжалостным: речитатив-жалоба замирает, и в музыкальной ткани образуется в буквальном смысле дыра. Четыре резких аккорда прерывают звучание словно ударами кинжала. И - пустота, паузы, и проваливается в них пассаж. Как на иконах с изображением Страшного Суда: разверзается пасть ада, и грешники с воплями ужаса летят вверх ногами в эту тьму.
Принято считать Бетховена едва ли не революционным композитором, рассматривать его произведения как призыв к вооруженному восстанию (упоминая эту позицию вульгарно-социологического музыковедения, немецкие исследователи отмечают однобокость такого восприятия). Правда, в до-минорной Пятой симфонии действительно начальный мрак постепенно рассеивается, и развитие завершается торжествующим мажорным финалом.
Но в минорных сонатах "революционные инициативы" приводят часто к плачевному концу.
Бетховен видит два варианта завершения произведения: апофеоз или крушение. Апофеоз в симфониях, крушение - в "Лунной" сонате, "Аппассионате". А здесь - не взлет и не падение, не победа и не катастрофа. Движение замирает в какой-то неопределенной тьме, выдыхается, превращается в неясный гул. По существу, так же неясен и финал. Что это, победа или крах?
Для классицизма третьего не дано. Но Бетховен уже соприкоснулся с опытом романтизма. Девятнадцатый век научился компромиссам между победой и поражением, нашел третий путь - опасный путь "брака неба с адом", по выражению романтического поэта и художника Уильяма Блейка.

Серия сообщений "История музыки":
Часть 1 - История музыки: Ждет ли нас новый 1948 год? Почему так горячи стали музыковедческие дискуссии в соцсетях?
Часть 2 - История музыки:1948-ой год в советской музыке
...
Часть 34 - Рассказы о музыке:Программа "Абсолютный слух" об опере Д.Верди "Аида" и Суэцком канале
Часть 35 - Сегодня День памяти автора лучшей книги о И.С.Бахе Альберта Швейцера...
Часть 36 - Рассказы о музыке:Л.В.Бетховен - Piano sonata n°17 op.31 n°2