Уличные собаки затрахали меня до одурения.

Чтобы постичь степень этого одурения, нужно сперва представить себе идеальный полный п#здец, а затем выразить его в эквиваленте собачьего лая.

Честное слово, хочется случайно нырнуть в карман домашних брюк и очень кстати обнаружить там гранату.

Когда было жарко, окна я не открывала. Я включала кондер.

Но когда стало холоднее – решила поэкономить.

В итоге в расход пошли нервы.

Если до четырех утра не успеешь заснуть с собаками – дальше попадешь под раздачу петуха.

Петух у нас один. Зато какой!

Все лето он тренировался орать громогласное каноническое «ку-кареку!», и в итоге теперь все мои гости благополучно путают его с будильником.

По петушиным меркам – это успех.

По нашим меркам – это попахивает супом.

Жить в пригороде, в общем-то, хорошо.

Однако в моем конкретном случае – больше поучительно.

Учишься в основном железной выдержке и меткой стрельбе по собакам позитивному взгляду на жизнь.

Где-то я уже писала про наш развеселый дом.

Вкратце это можно выразить так:

Дом классный, но недостроенный. То есть внешне он вполне себе готовый и красивый, а вот внутри тысяча и одна проблема – как типичный проект перед релизом.

Выживают лишь только самые оптимисты либо же те, кому очень дорог наш вид из окна.

Я из вторых.

Это значит, что с оптимизмом пока срастается плохо.

Отопления у нас временно нет. Электричество тоже временное. Вода – из самопального колодца. Попахивает иногда, но, благо, хотя бы не хлоркой. Все же, как ни крути, приятней.

Без отопления прошлую зиму мы как-то перекантовались.

Ну... в смысле «как-то».

Я купила три конвектора, топила электричеством. С тем же успехом могла бы сразу жечь деньги – вышло бы примерно то же самое по эффективности и затратности.

Электричество нам продают по двойному тарифу, как застройщику. Дом ведь не достроен, значит, раз мы в нем живем, значит, мы достройщики.

Между «за» и «до» разница небольшая.

Примерно в полторы гривны.

Очень хочется как можно скорее пройти какой-нибудь экспресс курс по оптимизму.

Напряжение в сети, как правило, валит, будто бы у него ПМС: то вниз, то вверх.

Но вверх – все же чаще. Допустимый предел 250 вольт. Когда дают больше – щиток говорит «танунахер!» и вырубается. Где-то примерно раз шесть на дню. Туда-сюда. Секунд на пару. Получается настоящая праздничная иллюминация.

Еще и со звуковым сопровождением.

Потому что электроприборы не умеют колбаситься тихо.

Им нужно подключать как можно больше зрителей.

Микроволновка при включении пищит, но хотя бы сама врубается. Кондер – тоже. Конвектора – нет. Зато пищат трехкратно – их же три. Получается почти что вокально-инструментальный ансамбль.

Имени моего отчаяния.

Зимой, правда, хотя бы собак нет. Казалось бы...

Но вставать по ночам все равно приходится.

Чтобы включать конвектора обратно. Иначе замерзнешь к херам – проверено. Обычно это происходит по следующему сценарию: просыпаешься от пиканья, идешь включать батареи, только справишься, ляжешь, глаза закроешь – оно все вырубается снова.

И снова пикает. И ты снова встаешь.

И так надцать раз подряд.

Честно говоря, не знаю, как я вообще выжила.

В этом году, правда, намечается прогресс: я научилась вытыкать микроволновку из розетки на ночь и нашла, наконец, на рубильнике нужный рычажок, отключающий кондиционер.

Двумя пиканьями, слава богу, станет меньше.

Осталось научиться включать батареи во сне.

Слава богу, я их хоть не продала, как планировала.

А то застройщик же бился в грудь, говорил, что к осени будет газ.

А тут вроде бы как уже осень. А газа все еще нет.

Судя по всему, вторую зиму придется топить своими силами.

Точнее сказать, своими слезами – ибо это снова будет дорого, муторно и малоэффективно.

Но если честно, то больше всего меня беспокоит не электричество и шанс разориться и замерзнуть, а то, что у меня попросту от этого бомбанет котелок.

Буквально так бомбанет. В потроха.

Ученые называют это нервный срыв.

Я думаю, они правы.

Он еще не случился, а я уже начала готовиться. Точнее сказать: репетировать. Лежу в кровати, думаю и накручиваюсь.

Решила, что надо бы заранее подготовиться. Пока еще сентябрь.

Попыталась представить, как оно будет.

Ну как случается этот порог, я начинаю орать во весь голос «заебали!» хватаю огнемет, сжигаю все к херам. В том числе и собак – да простят меня защитники животных. Их сжигаю следом.

После чего хватаю импровизированный молот и начинаю лихо и отчаянно сносить кхерам дом.

В итоге так увлеклась, что сама не заметила, как уснула.

Сегодня продолжу с четвертого этажа.

Если закончу мысленный снос раньше срока, начну долбить соседний ЖК. Нервы – штука опасная. Надо беречь.

Где-то ближе к часу ночи пришлось проснуться снова.

Послушать собак. Заодно записать в заметки, что они п#здец.

Несколько раз показательно вырубилось электричество. Видимо, чтобы не расслаблялась. Я, правда, не то, чтобы успела расслабиться. Но на всякий случай собралась силами.

Пошла на кухню попить водички, открываю кран – не течет. Насосы по ночам работают с особенной задержкой. Такая вот особенность.

Мелочь, а бесит.

Особенно, когда ты проснулся в час ночи послушать собак и случайно заметил, как часть твоих картинок на стене от обоев разом отвалилась.

Сцука.

О том, как я сражаюсь с обоями в попытке что-то там к ним прикрепить, можно писать отдельный рассказ.

Поначалу я попросту дрочилась с ними с полгода на упорстве. Затем стала проявлять активные нападнические действия.

В итоге закончила тем, что ободрала обои под картинками на#уй и прилепила те прямиком на двусторонний скотч к стене.

Какое-то время радовалась, потому что было все хорошо.

А затем они начали отваливаться снова. Не так часто, конечно, как раньше, но при этом исключительно вовремя.

В момент, когда ты меньше всего к этому готов.

Интересно, почему, когда я дома прилепила на такой же скотч одну единственную картинку на «ты ж смотри!» (с) шкаф, отдирали мы ее затем всем семейным советом при помощи скребка и ацетона.

А тут просто засада какая-то.

Это видимо все потому, что тогда мне не надо было крепить намертво.

Тогда мне надо было на чуть-чуть и ненадолго.

А вот когда у тебя возникает необходимость никогда не снимать, тогда-то оно, как правило, и отваливается.

Убедить себя в том, что мне не надо, по сути, так же малоэффективно, как и продолжать упорно закреплять злополучные картинки при помощи двустороннего скотча.

Решила, что если не разрулю этот вопрос до времени предполагаемого нервного срыва, возьму гвозди и начну херачить радикально.

Как объявы в лифте.

Объявы в лифте тоже отдельная история.

Их у нас какого-то недоумения постоянно срывают.

Лифт новый, обит фанерой (ну чтоб не коцали). Фанера густо исписана разнообразного стиля творчествами о всяких там натяжных потолках и трезвых грузчиках. И никого при этом это не бомбит.

А вот объява на аккуратном листочке в файле портит им, дескать, эстетику.

Объяву, к слову, мы вешаем не просто так.

В ней вежливым и литературным языком в трех абзацах мелкопечатного текста выражена примерно следующая мысль:

«Не#уй сверлить после девяти вечера!»

Очень полезная объява, то есть.

Сперва ее крепили просто скотчем, и это была игра на упорство.

Затем я посоветовала использовать изоленту – я ведь знаю толк в процессах крепления, а как же!

На удивление, не помогло.

Тогда я взяла дело в свои руки и прифигачила объявы канцелярскими кнопками, коих у меня по долгу службы валом.

Было видно, что на этот  раз зритель старался. Ему было явно тяжело, однако он дожал.

Две кнопки сломались. Одна осталась торчать в фанере.

Я поняла, что подход в принципе перспективный.

Поэтому в следующий раз взяла друга, шуруповерт и несколько коротких саморезов. Объявы мы решили присверлить к фанере прямиком с файлом.

Первый раз делать это было сыкотно – у нас ведь не дом, а сборище потенциально задетых чувствами индивидуумов – мало ли, кому вдруг сверление фанеры нанесет непоправимую травму.

Мы очковали.

В итоге присверлили второпях. Наполовину глубины и всего лишь по два угла.

Зато соседи, вопреки опасениям, не жаловались.

Зритель, что было ожидаемо, вознегодовал.

Судя по всему, объяву пытались выдернуть буквально со всех сторон.

Но она-то с файлом. А файл просто так не рвется.

Поэтому его пытались грызть. Царапать. Растягивать.

Упорный зритель пихался где-то пару недель – поразительно рекордный срок для лифтового висения.

Но в итоге, падла, таки одолел. Точнее, выгрыз.

Саморезы так и остались показательно торчать в фанере.

Правда в отличие от кнопок, их пришлось выкручивать отверткой.

Второй раз я решила действовать уже смелее.

Взяла соседа, шуруповерт и с боевым кличем: «да пошло оно все нах!» зафигачила объявы на всю саморезью длину да еще и со всех концов.

После чего удовлетворенная отправилась спать.

Вчера, спустя месяц, смотрела – все еще висит.

На месте собак я бы, на всякий случай, была бы со мной поаккуратнее.