я любил сидеть на краю парапета и смотреть вниз. смотреть, как подо мной ползают люди, исчезая и появляясь со всех сторон. я смотрел в их лица, слушал разговоры. я видел, как они кричали, ломаясь пополам, не выдерживая тяжести собственного существования. увядавшие, как цветы, посреди белого дня на фоне великолепного пейзажа. я видел, как они падали толпами, как хватались за призрачные поручни,  а потом снова и снова соскальзывали вниз. они прятали свои искренние улыбки под масками до тех пор, пока забыли, что такое улыбаться, и пропадали пустыми клеточками, не заполненными ничем.
они травили свои души, тела и мысли, они жаждали исчезнуть. каждый из них. в глубине своего сознания уже от рождения устал. они топили дни в бездонном омуте, без воспоминаний. и каждый из них со своей многочисленной фальшью, загнанный в угол своей же беспомощностью в глубине души мечтал о смерти, проклиная свое ничего не стоящее "сегодня". они мечтали, что где-то там, им обязательно будет лучше, что где-то там они смогут начать сначала и перечеркнуть эти невнятные серые разводы, обещавшие быть их летописью. потому что каждый из них знал, что в этом мире он уже изначально испорчен, и ничто, и как бы он не пытался, никогда уже этого не изменит.

а я сидел на краю парапета и курил. те же самые безобразные сигареты. а подо мной ползали люди. я смотрел на них с высоты четырнадцатого этажа и знал, что так же безысходно проклят этой жизнью.
но я не прыгну.
и этот асфальт никогда не получит равномерно размазанного по нему моего тела.мое солнце  мне казалось выше. ровно на четырнадцать этажей. и оно стоило того, чтобы сейчас сидеть здесь, послав к черту всю это беготню внизу, весь этот суетливый круговорот, все эти замкнутые цепи, хрупкие идеалы, грязные вещи на нас, под нами, вокруг нас. всю эту пропахшую затхлостью дрянь пропитавшую наши слова, всю нашу ложь, всю нашу клевету и лесть, непостоянство и мелочность. все эти деньги, статусы, алкоголь и крепкий табак. все наши измены, расчеты и места под солнцем.весь этот медленный бег по наклонной в пропасть, в одну большую кучу, где таких нас уже девать некуда, а мы все падаем и падаем к основаниям самых низших из тех иносказательных плинтусов.

когда я сидел на краю парапета и смотрел на солнце, мне казалось, что я знал, что есть что-то кроме.
и оно было здесь. со мной. рядом.