What’s the meaning
When you speak with so much feeling?
Is it over when you’re sober?
Is it junk?..
You only tell
you love me
When you’re drunk…

Pet Shop Boys

Кто-то скребется в дверь. Не звонит, не стучит, а именно скребется. На часах первый час ночи, но я проснулся за несколько секунд до того, как услышал этот робкий звук. Все просто. Так работает Связь.
Я накидываю халат и открываю дверь.
Сеймей стоит, опираясь о притолоку из последних сил. Увидев меня, он полусонно улыбается и протягивает руки:
- Соооби, ты дома… прости… пустишь меня?
О черт. Неужели опять?
Я не успеваю ответить, как он шагает внутрь, почти повиснув у меня на шее. Дыхание обжигает мне щеку, оно сладкое и горькое одновременно.
- Сеймей, черт тебя побери. Что ты пил?
- Пил? - хихикает он, покачиваясь в моих объятьях, - да, я пил… немножко… не ругай меня, ладно?
Я делаю глубокий вдох, стараясь успокоиться. Понятия «Сеймей» и «прости», а тем более «не ругай меня» несовместимы в принципе. Сеймей, который не так давно уложил меня в кому на полдня, когда я только прикоснулся к его ушку. Сеймей, который мог взъяриться из-за мельчайшего неповиновения и устроить ад на земле со всем ассортиментом пыток. Если бы он знал, как на него действует спиртное, - до конца дней не выпил бы ни капли. Но он не знает… и надеюсь, не узнает, потому что это может стоить мне жизни.
Фаза первая. Смех и икота.
- Нам было так весело… ик!... ты не представляешь… она… Юми-тян… такая смешная!.. помнишь ее?.. она Боец Ямадзаки Дайске, с параллельного потока… длинный такой придурок… - Сеймей издает смешок, вспомнив что-то забавное, - а она в кино все время спрашивала: а кто это? а это кто? - словно все американцы для нее на одно лицо…
- Тише, Сеймей, разбудишь Кё.
- Ой, - он зажимает рот ладонью, - извини, пожалуйста. Просто надо было это видеть… а почему ты не пошел с нами, Соби?
Наверное, потому что в трезвом уме тебе бы в голову не пришло взять меня.
- В следующий раз ты обязательно должен пойти, я тебя познакомлю…
Я киваю, соглашаясь абсолютно со всем, что бы он сейчас ни сказал. А как же, Сеймей. Само собой. Земля квадратная. Одна его рука закинута мне за шею, а в другой он сжимает пластиковую бутылку, в которой болтаются остатки кока-колы. Я вдруг замечаю, что за последние несколько месяцев он так подрос, что стал почти с меня ростом.
- Это называется «немецкий коктейль»… берешь полбутылки колы и доливаешь коньяка… попробуй, Соби, он не так плох… ик!.. как выглядит.
- И кто тебе дал эту дрянь? - ворчу я, наконец приткнув его к стене в более-менее стабильное положение, чтобы снять кроссовки. Из куртки он выскользнул сам, оставив ее валяться на полу. - Ты не забыл, что несовершеннолетний?
- Мне… ик!.. уже шестнадцать, - Сеймей снова хихикает и начинает сползать по стене - я едва успеваю подхватить его, прежде чем он теряет равновесие. - Ты такой хороший, Соби… такой хороший… я тебя не заслуживаю.
- Это уж точно.
Он еле переставляет ноги, и мне приходится почти тащить его в комнату. Через два-три нетвердых шага Сеймей вдруг прижимается ко мне всем телом, крепко обхватывая за шею. Он очень горячий, и на мгновение я обмираю, перестав быть единственным в этой комнате, кто твердо стоит на ногах. На мгновение. Держи себя в руках, Соби. Ой, держи. Тебе тут надо удержать еще кое-кого.
Трогаю лоб - явно температура, но я знаю, что он не заболеет. По природе нашей Связи скорее заболею я.
- Тебе плохо? - спрашиваю обеспокоено. Он почти судорожно вздыхает мне в шею, дыхание жжет, губы касаются уха.
- Ты что!.. мне тааак хорошо! С тобой разве может быть плохо?
Даже опьяненным он сохраняет чистейшие глаза - совершенная, идеальная иллюзия трезвого Сеймея... Иллюзия. Не замечаю, как сглатываю ком в горле. Его вздох обжигает за ухом чуть ли не до боли, губы скользят по скуле и прижимаются к уголку рта. Сеймей снова вздыхает, и я чувствую аромат коньяка, почти его вкус.
Фаза вторая. Страсть и нежность.
- Жарко, Соби… помоги мне, а то я запуты… запутываюсь…
Тонкие волоски на его висках прилипли, глаза блестят, а на скулах - рваные красные пятна. Мне идея с раздеванием сильно не нравится, но я не могу отказать, потому что действительно жарко. Утром уже включили отопление, хотя погода испортиться еще не успела, и температура на улице зависла в районе плюс пяти.
Я раздеваю его, а он тем временем - меня. Непослушными пальцами расстегивает пуговицы на пижаме, пока вожусь с его рубашкой - но пока это скорее дурачество. Я покрикиваю на него, отвлекаю, ухожу от его рук, и до поры до времени удается. Когда он уже полураздет, почти все мои пуговицы еще на месте. Уф. О джинсах даже не думай, хоть умри тут от жары.
- Соби… - шепчет он, играя с моими волосами. - Соооби. Ты же меня не бросишь? Не уйдешь от меня? Никогда?
- Что ты несешь, Сеймей, - говорю рассеянно. - Куда ж я денусь? Подожди, я принесу тебе футболку.
Укладываю его на кровать и пытаюсь освободиться, но не тут-то было. Руки смыкаются сильнее, а в голосе появляются почти истерические нотки.
- Нет, Соби, нет!.. я падаю, не бросай меня! Не отпускай меня! Держишь?
- Держу, держу. Не бойся.
Даю послабление на секунду, но этого достаточно. Рефлексы у него на высоте даже в невменяемом состоянии. Сеймей обхватывает меня ногами, обвивает хвостом, и я оказываюсь в ловушке.
Он тянет меня вниз и целует - голодно, жадно, по телу конвульсивная дрожь. Не могу сопротивляться, целую в ответ, губы его все еще сладко-горькие, и «немецкий коктейль» уже не кажется мне столь отвратным. Забываю дышать, и он забывает. Внутри будто все в спираль закручивает, до судорог, до спазмов.
- Сеймей… - выдыхаю наконец, и он прижимает лоб к моим губам, влажный и горячий, как и все тело. - Не…
- …мей… сей… мей…- повторяет он, - скажи еще раз… ты так говоришь мое имя… почему ты так редко зовешь меня по имени?
Уж не потому ли, что обычно тебе нравится другое обращение? Но сейчас я не могу об этом думать, просто нет сил. Я целую его в лоб вместо ответа. Потом в глаза, провожу губами по надбровным дугам, по дрожащим ресницам. Засни, Сеймей, умоляю… Его пальцы взлетают к моему лицу, и ноготь вдруг чиркает по щеке короткой вспышкой. Сеймей со свистом втягивает воздух сквозь зубы.
- Больно, Соби?! прости, я не хотел… я нечаянно… больно, да?.. ой, теперь царапина будет…
Я едва подавляю горький смешок. Больно, Сеймей?... ты переживаешь из-за царапины?.. да о чем ты говоришь, мы ведь с тобой знатоки настоящей боли, мы ее изучили до мелочей - ты как источник, а я как испытатель. И когда боль действительно нестерпима, ты прощения не просишь.
- Все в порядке. Давай-ка спать, ладно? - Снова делаю попытку освободиться, и снова тщетно. Сеймей легко касается кончиком языка царапины… а потом неожиданно впивается мне в шею, облизывает мочку уха, и в его дыхании появляются оттенки стона. - Сей… черт, что ты…
Задыхаюсь на последних словах. Когда он начинает вздрагивать подо мной, отчаянно пытаюсь собрать расползающуюся реальность. Контроль, Соби. Контроль…
- Тебе со мной хорошо? - шепчет он в полубреду, его руки уже у меня под пижамой. - Я хочу, чтобы тебе было хорошо… Я люблю тебя, Соби, так люблю… так люблю… ты же знаешь?... Знаешь, Соби?..
Оххх. Вот это больно, Сеймей... невыносимо. Из нас двоих заклинатель - я, но тогда как ты так ранишь словами, что я едва держусь, чтоб не закричать? Как у тебя выходит так больно?
- Я тоже тебя люблю, - отвечаю шепотом и целую, целую, слизывая с губ вздохи искреннего облегчения. Стараюсь отводить его руки от опасных мест, но это мало помогает - его всего трясет, а речь становится совсем бессвязной. И намерения слишком четкие, чтобы можно было игнорировать. Нет, Сеймей, нет... Ты рискуешь только ушами и хвостом, а я… жизнью, скорее всего, в лучшем случае - физическим здоровьем. Сам же так часто наказываешь, да почти убиваешь меня из-за ерунды, а что ты сделаешь за это? Когда протрезвеешь?
- Соби, ну… - всхлипывает он, вжимаясь в меня дрожащим жарким телом, - пожалуйста… можно, Соби?.. ну пожалуйста!... - а в голосе почти слезы и такая беспомощность, что я не в силах больше выносить. Не могу его мучить, пора заканчивать. Держу его ладони прижатыми к кровати, сам начинаю сползать, процеловывая влажную дорожку от впадинки на шее и вниз-вниз-вниз. Он слегка ослабляет хватку, и я осторожно кладу его руки себе на голову, пока вожусь с пуговицей на джинсах. Пальцы сразу вцепляются, хотя надо признать - силу дозируют. Даже в состоянии полуэкстаза он не хочет причинить мне боль, хотя от этого втройне больнее. Потерпи, Сеймей… сейчас все будет. Может, не совсем то, чего ты ждешь, но тебе полегчает, а это главное. Непоправимого делать мы не станем. Ты за себя не отвечаешь, а я эту ответственность могу просто не пережить.
Возвращаю ему руку, и он хватает скользкими от пота пальцами, впивается ногтями - мне для того, что я делаю, руки вообще пока не нужны. Его вздрагивающий хвост обвивает мне шею. Поехали… Я бы мог ласкать его бесконечно, но знаю по опыту, это долго не продлится. И… думаю, больше нет смысла беспокоиться о том, что мы разбудим Кё - мы, наверное, уже весь дом разбудили.
Во всяком случае, Сеймею нравится, и он забыл, что хотел чего-то большего…
Его дыхание тем временем становится таким частым, что я опасаюсь гипервентиляции легких, - он даже стонать уже не может. Тогда я отстраняюсь на три самые длинные в его жизни секунды, а потом резко двигаю рукой и впиваюсь губами в самый край, как при поцелуе в рот. Без-от-каз-но… Он захлебывается криком, выгибаясь почти в параболу, а я закрываю глаза и считаю.
…два… один! Мне даже трогать себя не надо. Оргазм Сеймея несется назад по Связи, как по проводам, и шарахает в меня всей своей мощью - буквально вышибает дух. Как ни готовься, к такому не привыкнешь. Не в силах и звука издать, я падаю щекой на его солнечное сплетение и замираю, оглушенный бешеными, рваными ударами сердца. В унисон.
Фаза третья. Слезы и раскаяние.
Его руки ищут, тянут наверх. Мышцы уже почти могут работать, и я ложусь рядом. Сеймей обнимает меня за шею, жар постепенно спадает, хотя тело все еще раскалено и дрожит.
- Соби, прости меня… я такая тварь… я себя ненавижу…
Его ушки опущены, горячие слезы капают мне на лицо, я стираю их пальцами, губами, языком, и даже в них чудится сладкий привкус колы и коньяка. Он отчаянно всхлипывает, и я прижимаю его голову к себе, глажу по густым волосам.
- Тише, тише… не надо так… тебе не за что извиняться.
- Есть за что! - вскидывается он, - как ты можешь так говорить?.. как ты можешь все время прощать меня? ВСЕ ВРЕМЯ ПРОЩАТЬ МЕНЯ?! это же невозможно, да?.. а я ничего не могу сделать… чтобы исправить… ничего…
Всхлипывая, Сеймей целует меня в шею, нежно водит губами по шрамам, и я чувствую, что мои собственные слезы уже вот-вот. Это такая боль, что раскаленный нож ей не конкурент. Мука, с физической несравнимая. Не в силах терпеть, обнимаю его, чтобы прекратить эту пытку.
- Я тебя прощаю, ладно? Все прошло и уже не болит.
- Соби… Я никогда больше… - он весь содрогается от слез, уткнувшись мне в волосы, пока я успокаивающе глажу его по спине. - Никогда тебя и пальцем не трону… я обещаю… клянусь… хочешь, убей меня тогда…
- Хорошо, хорошо. Я тебе верю, никого убивать не надо... Тс-с-с, тише… спи. Спи, Сеймей. Спокойной ночи.
- А ты не уйдешь?
- Не уйду. Я же твой. И всегда буду.
- Я люблю тебя, Соби… никому не отдам, никогда…
Я тебя тоже люблю. Осторожно кладу безвольное тело рядом и склоняюсь над ним. Касаюсь губами сомкнутых век.

- Это сон. Ты видел сон. И ты. Его. Забыл…

Заклинание сработает. Всегда срабатывает.

* * *

Запахиваю халат и выхожу на кухню. Кё сидит за столом, подперев кулаком щеку.
- А я уже заждался. Долго вы что-то сегодня.
- Разбудили все-таки?
- Да вы полгорода разбудили, такой темперамент… - он демонстративно касается ладонью рта, подавляя зевок. - Что за гадость? Этим твой мальчик нализался?
На столе пластиковая бутылка. Я обвожу пальцем по липкому ободку горлышка и молчу.
Кё хмыкает - раз его сон нарушили, он явно желает общаться.
- Уши-то на месте?
- На месте…
- Слава богам. Слушай, - он весело подмигивает, - признайся, а тебе не хотелось бы поддерживать его в таком состоянии все время? Может, ему виски в молоко добавлять или еще что?
- Закрой рот, Кё, - бросаю резко и отворачиваюсь.
От неожиданности Кё замолкает. Я никогда так с ним не разговаривал, бывало, просто игнорировал, но уж точно не грубил. Чувствую болезненный укол вины, но он первый делает шаг и, примирительно дергая за рукав, кладет подбородок на мое плечо.
- Прости, Со-тян, я не…
- Ты меня прости. - Не оборачиваясь, трогаю ладонью его щеку, от чего он вздрагивает. - Не на что тут обижаться.
- Со-тян, я просто беспокоюсь о тебе. - Голос Кё становится серьезным. - Если бы речь о ком другом, ладно. Но это Сеймей. Он опасен, тебе ли не знать. Это все равно, что положить к себе в постель змею-гремучку - она, конечно, пригреется и уснет, но если не так повернешься, тебе кранты.
- Может, оно того стоит? - говорю тихо-тихо, но Кё все равно улавливает.
- Не смей! - он бьет кулаком по столу так, что бутылка едва не падает. - Не говори такое! Слышать не хочу!
- Тогда не слушай.
Он оставляет меня, и только со стуком захлопывается дверь в его комнату.
Выкуриваю две сигареты, долго принимаю душ, потом возвращаюсь к моей змее-гремучке. Дыхание Сеймея ровное, волосы лежат темным ореолом, а лицо такое, что не описать. Нарисовать, пожалуй, можно, но для этого я слишком обессилен. Интересно, все Аояги такие славные, когда спят? Я видел Рицку только мельком на фото, но, по-моему, он тоже очень хорошенький. И когда вырастет, будет похож на брата. По крайней мере, внешне…
Раскатываю матрац на полу, бросаю подушку, покрывало. Потом заползаю обратно на постель и обнимаю Сеймея, обтекаю всем телом, прижимаясь к голой спине. Какой кайф… Во сне он тянется ко мне, откидывает голову мне на грудь, и я касаюсь губами его затылка, прикусываю ушко. Царапина на щеке чуть саднит.
Фаза последняя. Сон.
Я в точности знаю, что будет утром. Он проспит до рассвета, но я проснусь за час до этого, надену на него рубашку, застегнув до самого верха, и перелягу на пол. У Сеймея не бывает похмелья, однако поутру он всегда не в духе, словно накануне растратил все свои скудные запасы благодушия. Не подозревая, что это на самом деле так.
А дальше все по-старому. Разбудит как всегда, даже не Связью, а тычком под ребра, и потребует кофе. Желательно с чем-то таким, чего в холодильнике нет, и надо топать в супермаркет. Да, и, конечно, ни о чем не спросит - признавать провалы в памяти сильно ниже его достоинства.
…Закрываю глаза, вдыхая пряный запах волос. А что, если когда-нибудь я просто не смогу вовремя остановиться?.. Или вовремя проснуться?.. Или заклинание не сработает, и утром он все вспомнит? Что будет со мной?
Да гори оно... Я живу сегодняшним днем и совсем не умею смотреть в будущее. А сейчас мне очень хорошо, и этого достаточно.
Спокойной ночи, Сеймей, я люблю тебя. Увидимся…
Не знаю, когда.
Конец.