Учитывая лёгкий недостаток алкоголя в крови, учитывая полуаванс начала работы мозга, вместе со сремительной деградацией сознания и, собственно, его совершенным дисбалансом, мысли медленно приходили хоть русло, не будь оно и правильным - это, по крайней мере, было хоть что-то. В чём смысл терзаний, спрашивало себя безрассудное благолепие. Смысл, как таковой, это вообще миф, миф о том, что он есть, это история, и остатки тех, для кого это по-прежнему не так, медленно растекаются по вымышленным границам нашего замкнутого мирка. Откровенно говоря, большинство давно разучилось не только во что-нибудь верить, но даже сомневаться в чём-либо становится для них непосильной ношей. Ах, всё это было давно известно. Всех предупреждали, и то, чему по сути своей должно быть теоремой, медленно перетекало в аксиому, а та, в свою очередь, превращалась в парадигму, на которой стоит мир числа людей, содержащий в себе не меньше девяти нулей. Или сколько там цифр в миллиарде? Это не так уж и важно, как, впрочем, и любое слово в общем объёме непрерывно извергаемой и поглощаемой информации. Кажется, что ещё есть н е / т а к и е / к а к / в с е? Это иллюзия, разрушение которой наиболее болезненно. Что не так уж плохо, но в контексте нашего сугубо прагматичного мира, который навсегда разучился мечтать, нашего болота, нашей безнадёжной якобы-вседозволенности переходящей во всенаправленность, которая не видит ничего не из-за своей слепоты, а просто из-за беспрекословной уверенности что т а м н и ч е г о н е т и не будет никогда, потому что и не было, а если бы и было, то кому оно нужно... Зачем терзать себя, стремясь доказать кому-то что ты выделяешься из серой массы - ведь эта масса давно больше похожа на нечто розовенькое с пупырышками. Осознаёт ли небо, что оно прекрасно в любую погоду? Встать, выглянуть из окна - этой ночью небо кристально чисто, и эта глубина, эта бесконечность, навевает мысли не о вечности, а о простом человеческом счастье, которое просто есть, и пусть оно просто будет, а кто ещё ему об этом осмелится сказать?..