Когда мы с Мишей учились в шестом классе, к нам привели Стаса. Человеком он был неадекватным, но вроде
как не по своей вине. Страдал он от какого-то там отклонения типа нарколепсии (когда люди засыпают
неожиданно), только он не засыпал, а залипал. Наглухо причём. То-есть сначала он во что-то втыкал, а потом
ни стого, ни с сего стопорился и пускал слюну. Приходил в себя только после того, как весь класс с криками
'зырьте, ребза, у придурка опять батарейки сели!' начинал отвешивать ему подзатыльники под затылок и
подсрачники под сраку. За глаза его называли дурачком, но говорить такое в лицо было как-то оскорбительно,
поэтому обозвали Стасика нейтрально - Писюном.
Скоро в школе появилась и писюнова мама, которая почему-то слёту записала нас с Мишей в писюновские
друзья и много чего нам про него поведала. Оказалось был целый список вещей - типа 'циклично
движущихся, блин, объектов' и 'изображений с яркой цветовой гаммой', - которые Писюну нежелательно было
наблюдать вообще, а то была опасность впасть в конкретный долговременный ступор или
хрен-его-знает-что-еще. Остаток того учебного дня Миша провёл в тщетных потугах ввести писюна в кому - он
ходил вокруг него кругами, изображая циклично двигающийся объект, а через равные промежутки времени
вертел у того перед рожей цветными карандашами, изображая яркую цветовую гамму. Периодически
пристально смотрел в глаза. *** там. Писюн не поддавался.
После уроков мы втроём уже стояли в раздевалке. Раздосадованный такими несрастухами Миша сурово, как
б**я товарищ Берия, натягивал на себя свой любимый чудо-свитер, апогей, блин, пост-модернизма,
привезённый из какого-то Чуркистана. Это сейчас, с высоты, так сказать, своего опыта, я понимаю, что на
этом предмете одежды силами таджикских ткачей, по совместительству наркоманов и дальтоников,
художественными средствами был изображён героиновый приход, но в ту пору мы были свято уверены, что
это пять зелёных всадников ловят чёрную рыбу в красном поле под палящим фиолетовым солнцем. Всякий
раз, когда Миша надевал эту паранойю, превращаясь в сплошное красно-фиолетовое пятно, у меня возникало
навязчивое желание обхватив голову руками бежать нах@й прочь с криками типа 'Нет! Нет! Только не мой
мозг, грёбаные пришельцы!'. Стоило Мише выйти в этом свитере на улицу, как прохожие начинали
шарахаться в стороны, забывая о чём только что думали, маленькие дети принимались плакать, а молодые
барышни - обильно менструировать. У меня лично, как и у некоторых наших знакомых, свитер вызывал
приступы тошноты и головокружения, поэтому я старался смотреть по возможности в пол. То есть, как вы
понимаете, на блёкло-сером раздевалочном фоне мишин свитер нехило так выделялся. Да фигли там, скажу
больше - не существует в природе вообще такого фона, на котором этот е@учий аксессуар не выделялся бы
нах. Хотя если вы нароете где-нибудь летающую тарелку с огромной надписью ЗЕМЛЯНЕ!МЫ ПРИШЛИ С
МИРОМ! - то можете смело, одев мишин свитер, встать рядом - такие вещи идеально дополняют друг друга.
Красное пятно ***кнуло что-то вроде 'счастливо, пацаны' и уплыло в сторону выхода. Оторвав глаза от пола,
я увидел писюна. У писюна было такое хлебало, как будто он всю ночь ловил черную рыбу с зелёными
всадниками и теперь стоял передо мной типа за%бан@ый - с подкашивающимися ногами, отклянченой губой
и тупым взглядом. В тот раз он залип основательно, я его минут 15 откачивал. Мише сказал сжечь свитер нах.

ДУСЯ
Была у Писюна кошка, звали Дусей. Дуся была нещадно звезданутое животное - впиливалась с разбегу в
стены, промахивалась нафиг мимо миски с молоком харей в пол, корчила не п онятные рожи. Дусей, хстати,
она была чисто формально, поскольку отзывалась и на Дусю, и на Васю с Петей, и на 'пошла на х%й'. В
общем Дуся была не жилец в любом случае - каску у неё снесло при рождении, и по законам природы она
должна была скопытиться к черту ещё в раннем детстве, когда вместо титьки тыкалась харей маме в сраку -
но тут, блин, в планы естественного отбора вмешался известный гринписовец Писюн. Дефективную Дусю он
нарыл на какой-та помойке и припёр, естественно, в дом - это по ходу был вообще последний раз, когда
Писюн полноценно держал лохматую бестию в руках, потому как, когда Дуся подросла и превратилась в
трёхцветную лопоухо-косоглазую пофигень, она начала двигаться и хрен ты её поймаешь. Двигалась Дуся
оченно резво - создавалось впечатление что даже ср@ла на ходу, а если задерживалась в одном месте
больше десяти секунд, значит либо спала, либо отъехала нах. Ну или задумалась - периодически с ней
случались кратковременные приступы спокойствия: она ни с того, ни с сего замирала, таращила косые банки
в неизвестном направлении и напряжённо ожидала в какое полушарие ё@нет моча на этот раз - ну и в
зависимости от результата через полторы секунды начинала отчаянно щемиться либо влево, либо вправо,
затем обычно впиливалась жбаном в стену, отскочив, сломя голову фигачила в противоположную сторону,
таранила дверь и, офигев окончательно от такого обилия препятствий начинала щемиться вверх па шторам.
Там, где-нибудь под потолком вдруг опять замирала с таким хлебалом, типа 'во, бл@: где это я?..', снова
задумывалась, неожиданно пукала, с перепугу въё%ывал@сь тыквой в багету, падала сракой на подоконник и
по новой начинала гонзать по жилплощади - шерсть дыбом, глаза на выкате, бл@. Мне думается, что именно
так выглядел бы кошачий вариант гибрида Алины Кабаевой и Жанны Агузаровой. Наблюдая такую фигню,
Миша неоднократно говорил Писюну, типа 'Писюн, она у тебя походу слепая ваще:'. 'Да не, не: - успокаивал
себя Писюн - проста ё@нутая.'
Поначалу дусина движуха вызывала у меня дезориентацию и приступы морской болезни, а Миша её вообще
боялся и не любил совсем. Потому что один раз, нифига не разглядев Дусю на фоне писюновского ковра
(связанного наверно тем же дальтоником, который Мише свитер красный зах@рачил), Миша наступил на
ейный хлебальник. А поскольку Дуся почему-то мяукать не умела ни***а, издавая вместо этого какие-то
кряхтяще-пердящие гортанные звуки на манер тувинских духовых инструментов, она со всей своей кошачей
звезданутости начала страшным тувинским голосом орать - я, чесно признаюсь, малёха припустил жидким в
трусники, а вот 12-ти летний Миша впервые в своей жизни схватился за сердце, а когда отошёл, начал Дусю
ненавидеть лютой ненавистью.
И вот однажды, когда Писюн в очередной раз ушёл посрать и залип в толчке на полчаса,
разглядывая в унитазе чудные какашные узоры, мы с Мишей остались тупить в писюновской комнате в два
рыла. Тут я обратил внимание, что Дуся заговорщицки выглядывает из-за кресла и, щуря один глаз, палит в
мишину сторону. Я Мише это дело показал и только хотел уже по этому поводу что-то вякнуть, как вдруг
Миша, внук ворошиловского стрелка, нифига не растерявшись, мощным вдохом собрал все плескавшиеся в
голове сопли (грамм думаю 200, не меньше - зима была) и смачно с присвистом форчманул Дусе прямо в
'лицо'. Я даже растерялся как-то. Дуся пролетела всего-то метра полтора, зато с такими вы@б@ми, что Алине
Кабаевой и не снилось нах.
Через пару дней Дуся начала помаленьку облазить. Писюн говорил, что это на нервной почве, но мы-то с
Мишей знали, что после такого заряда гаймарита в голову вообще не живут - так что ей ещё повезло, можно
сказать...
РОЗЕЛЛО
...А писюновская мама походу стреманулась, что кошке настает постепенный 3.14здец и купила Писюнуна
замену большого такого ***пойми африканского попугая по кличке Розелло. Продавец её пролечил, что
Розелло офигеть какой умный и говорящий, схватывает типа всё на лету, хрен заткнёшь.
Но Розелло почему-то оказался на редкость тупым @бланом. В течение недели мы с Мишей учили его
говорить одно единственное слово - 'Писюн'. День изо дня мы парили ему мозг часа наверное по два, штоб не
соврать, ': писюн, писюн, писюн,: говори с*ка гребаная - писюн, писюн: вот ведь 3.14дар: писюн, писюн' - ну
и в таком духе; под конец даже несчастная облезлая Дуся, не выдержав такого напора, корча хлебало и
заикаясь начала гудеть что-то подозрительно напоминающее слово 'писюн', лишь бы мы заткнулись нах@й. А
Розелле хоть бы хны сидел в углу клетки, таращил полные непонимания глаза и обильно серил.
Миша уже хотел Писюна разочаравать, типа 'Писюн, он у тебя походу глухой ваще.', но как
выяснилось, Розелло был нифига не глухой, а даже совсем наоборот. Всё это время хитрый пернатый слушал,
набирался, так сказать, сеансу. Через пару недель этот п@дар выдал всё - и 'писюн', и 'с*ка @баная', и
'пед@раз' с '*****ом', и ещё целый ряд окологинекологических терминов, смысл которых я узнал только
несколько лет спустя. Писюн с мамой были в шоке конечно. И ведь, что характерно, не обманул продавец -
действительно *** заткнёшь. В качестве бесплатного дополнения к выученным словам Розелло научился
кряхтеть, пердеть, лихо подражать звуку проезжающего трамвая и звонко посвистывать. Причём делал он это
круглосуточно, потому как Писюн приходил в школу с таким помятым видом, как будто всю ночь катался на
трамвае в шумной компании милицейских свистков. К тому же, по его словам, Дуся сильно нервничала.
А Дуся на самом деле сходила нафиг с ума. То есть она и так была звезданута нехило, но с
появлением Розеллы её стали покидать последние остатки разума. Если раньше Дуся слушала только то, что
вещают голоса в ейной голове, то теперь к этой не**б@ческой толпе добавился и Левитан с крыльями,
который походу наглухо забивал Дусе все сигналы с Марса. Ну и в один прекрасный день мы с Мишей стали
свидетелями того, как Дуся, чувствуя видимо близкую кончину от помутнения рассудка, решила напоследок во
что бы то ни стало вточить говорящего окорока. Сам Розелло к тому моменту времени уже на****ился
открывать клетку изнутри и по-хозяйски вылазить на крышу подышать воздухом, причём проделывал всё это
не прекращая вещать ни на секунду. С крыши своей клетки Розелло, как козырной страус, выглядывал в окно,
обсуждал сам с собой последние новости и попутно подслушивал всякие гадости чтобы вечером опять
ошарашить писюновскую маму очередным хитровы@ба?ным матюком. Улучив один из таких моментов,
потерявшая всякую надежду, окончательно офигевшая Дуся, изо всех сил стараясь не палиться, полезла за
добычей на клетку.
Выкатив фары от волнения и еле сдерживая метеоризьм, Дуся приблизилась к Розеллу вплотную и застыла.
Всё, - подумали мы с Мишей, - звезда рулю: Но в этот момент Розелло медленно повернулся, и, увидев перед
собой такую фигню (Дуся бешено вращала глазами и мелко тряслась), оценил обстановку, неспешно так
прицелился и как заправский скотобой зарядил Дусе клювом прямо промеж ушей. Тюк, бл@: Досмотрев как
Дуся ссыпалась на половичок, Розелло звонко присвистнул и продолжил вещать.
ЭПИЛОГ
Все остались живы вобщем. Не знаю, что за нервные центры в кошачьей голове поразил удар
африканского Розеллы, но облазить после этого инцидента Дуся перестала. Зато начала жрать своё гавно,
наводя ужас на домочадцев.