Фогт (Vogt) против Германии

Судебное решение от 26 сентября 1995 г.

Краткое неофициальное изложение обстоятельств дела

А. Основные факты

Г-жа Доротея Фогт, гражданка ФРГ, 1949 г. рождения, жительница города Евер (земля Нижняя Саксония), приобретя необходимый стаж преподавательской деятельности и сдав государственные экзамены, необходимые для занятия должности учителя в гимназии, 6 февраля 1979 г. была назначена на такую должность, что дало ей статус пожизненно назначаемого чиновника на государственной службе. Она преподавала немецкий и французский языки, и в докладе, составленном в марте 1981 г., ее профессиональная квалификация и служебная деятельность были оценены как вполне удовлетворительные. Г-жа Фогт была членом Германской коммунистической партии с 1972 г., что она не скрывала.

В июле 1982 г. власти округа Везер-эмс начали дисциплинарное преследование против г-жи Фогт, обвинив ее в политической деятельности, несовместимой с нормами федерального и земельного законодательства о государственной службе, возлагающими на лиц, находящихся на этой службе, обязанность политической лояльности и верности Конституции. Ей вменялась в вину политическая активность, выразившаяся в распространении листовок ГКП. А самое главное, в том, что на земельных парламентских выборах 1982 г. она была выдвинута кандидатом в ландтаг от ГКП.

12 августа 1982 г. окружные власти временно отстранили г-жу Фогт от должности, начиная с октября этого года она получала только 60% своей зарплаты.

15 октября 1987 г. дисциплинарная палата Административного суда Ольденбурга признала, что заявительница нарушила обязанность политической лояльности, что выразилось в ее активном участии в работе партии, преследующей антиконституционные цели. Было вынесено решение о ее увольнении в качестве меры дисциплинарного взыскания.

Дисциплинарный суд земли Нижняя Саксония, куда г-жа Фогт обратилась с жалобой, подтвердил решение дисциплинарной палаты. Жалоба, поданная заявительницей 22 декабря 1989 г. в Конституционный Суд, не была принята к рассмотрению как не имеющая достаточных шансов на успех.

После четырехлетнего перерыва, в 1991 г., г-жа Фогт вернулась на преподавательскую работу в школу, что было связано с отменой в земле Нижняя Саксония совместного решения премьер-министров всех немецких земель 1972 г., известного как "запрет на профессии".

B. Разбирательство в Комиссии по правам человека

В жалобе, поданной в Комиссию 13 февраля 1991 г., заявительница утверждала, что в отношении нее были нарушены статьи 10 (свобода выражения мнения) и 11 (свобода ассоциации). Жалоба была объявлена приемлемой 19 октября 1992 г.

В своем докладе от 30 ноября 1993 г. Комиссия установила обстоятельства дела и выразила мнение, что имело место нарушение статей 10 и 11, в связи с чем нет необходимости рассматривать жалобу еще и в свете статьи 14 (тринадцатью голосами против одного).

Дело было передано в Суд Комиссией и Правительством Германии соответственно 11 и 29 марта 1994 г.

Извлечение из судебного решения

Вопросы права

I. О предполагаемом нарушении статьи 10 Конвенции

41. Г-жа Фогт настаивала, что ее увольнение с государственной службы по причине ее политической деятельности в качестве члена ГКП ущемляет ее право на свободу слова, гарантированное статьей 10 Конвенции, которая гласит:

"1. Каждый человек имеет право на свободу выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны государственных органов и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые установлены законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной безопасности, территориальной целостности или общественного спокойствия, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

Комиссия согласилась с тем, что нарушение имело место, тогда как Правительство оспаривало это.

А. Имело ли место вмешательство

42. Правительство не оспаривает применимость статьи 10. Однако во время слушаний оно обратилось в Суд с просьбой вернуться к тщательному рассмотрению данного вопроса.

43. Суд напомнил, что права доступа на государственную службу не случайно нет в тексте Конвенции. Следовательно, отказ произвести назначение какого-либо лица на государственную службу не может как таковой служить основанием для жалобы в соответствии с Конвенцией. Однако это не означает, что лицо, находящееся на государственной службе, не может жаловаться на свое увольнение, если такое увольнение нарушает одно из его прав, защищаемых Конвенцией. Государственные служащие не находятся за пределами сферы действия Конвенции. В статьях 1 и 14 Конвенции провозглашается, что Высокие Договаривающиеся Стороны обеспечивают каждому лицу, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные вразделе I настоящей Конвенции, без какой-либо дискриминации. Более того, статья 11 п. 2, которая в порядке исключения позволяет государствам вводить специальные ограничения на осуществление свободы собраний и ассоциаций лицами, входящими в состав вооруженных сил, полиции и государственного управления, подтверждает тем самым, что по общему правилу гарантии Конвенции распространяются на государственных служащих (см. решения по делу Глазенап и по делу Козик против Федеративной Республики Германии от 28 августа 1986 г. Серия А, т. 104, с. 26, п. 49, и т. 105, с. 20, п. 35). Соответственно, статус штатного государственного служащего, который г-жа Фогт приобрела в связи с ее назначением учителем средней школы, не лишает ее гарантий статьи 10.

44. Суд, как и Комиссия, полагает, что данный случай отличается от дел Глазенапа и Козика. По этим делам Суд квалифицировал действия властей как отказ заявителям в доступе на государственную службу на том основании, что они не отвечали одному из необходимых квалификационных требований. Таким образом, вопрос доступа на гражданскую службу стоял в центре рассмотрения дела в Суде, который соответственно пришел к выводу, что вмешательства в право, гарантируемое статьей 10 п. 1, не было (см. решения по делам Глазенапа и Козика, с. 27, п. 53, и с. 21, п. 39).

Г-жа Фогт уже была штатным гражданским служащим с февраля 1979 г. Ее пребывание в должности было приостановлено в августе 1986 г., а в 1987 г. на нее было наложено дисциплинарное взыскание (см. п. 16 и 20 выше) в виде увольнения за невыполнение возлагаемого на всех государственных служащих долга поддерживать систему свободы и демократии в смысле Основного Закона страны. По мнению властей, она своей деятельностью в ГКП и своим отказом отмежеваться от данной партии выразила взгляды, враждебные вышеуказанной системе. Отсюда следует, что действительно произошло вмешательство в осуществление права, защищаемого статьей 10 Конвенции.

B. Было ли вмешательство оправданным

45. Подобное вмешательство представляет собой нарушение статьи 10, кроме случаев, когда оно "предусмотрено законом", преследует одну или несколько правомерных целей, как они сформулированы в п. 2, и является "необходимым в демократическом обществе" для их достижения.

1. "Предусмотрено законом"

46. Правительство считает, как и Комиссия, что вмешательство основывалось на статье 61 § 2 Закона о гражданской службе Нижней Саксонии (см. п. 28 выше), как он толкуется в правоприменительной практике соответствующих судов, а следовательно, было предусмотрено законом.

47. Заявительница придерживается противоположной точки зрения. Она утверждала, что выполнение долга политической лояльности, требуемое статьей 61 § 2 Закона о гражданской службе Нижней Саксонии, никоим образом не подразумевает, что государственные служащие могут быть уволены, как это произошло в ее случае, за свою политическую деятельность. Ни судебная практика, ни законодательство в этом вопросе не являются достаточно ясными и предсказуемыми. В отношении судебной практики заявительница стремилась показать, что решение Конституционного Суда от 22 мая 1975 г. (см. п. 34 выше) ни в коей мере не внесло ясности в этот вопрос, поскольку он толкуется Федеральным административным судом и Федеральным судом по трудовым спорам совершенно по-разному. Что касается законодательства, то один лишь факт, что без его изменения заявительница была восстановлена на работе в 1991 г. (см. п. 24 выше), будучи по-прежнему членом ГКП, показывает, сколь неточна формулировка закона. На практике ее увольнение основывалось на политическом решении, принятом федеральным канцлером и премьер-министрами земель в форме решения от 28 января 1972 г. о недопустимости пребывания на государственной службе лиц, участвующих в деятельности экстремистских партий и организаций.

48. Суд напомнил, что уровень точности национального законодательства, - а оно не в состоянии предусмотреть всех возможных случаев, - во многом зависит от текста закона, определения сферы его действия и статуса его адресатов. Толкование и применение внутреннего законодательства возлагаются прежде всего на национальные органы власти (см. решение по делу Корхер против Австрии от 25 августа 1993 г. Серия А, т. 266-B, с. 35-36, п. 25). В данном случае Федеральный Конституционный Суд и Федеральный административный суд четко определили, в чем заключается долг политической лояльности, который соответствующими положениями федерального законодательства и законодательства земель, включая статью 61 § 2 Закона о государственной службе Нижней Саксонии (см. п. 26 и 28 выше), возлагается на всех госслужащих. Они установили inter alia, что любое активное участие государственного служащего в деятельности политической партии с антиконституционными целями, такими как у ГКП, является несовместимым с исполнением этого долга. В то время, т.е. по крайней мере во время проведения дисциплинарного разбирательства, г-жа Фогт не могла не знать об этом. Поэтому она была в состоянии предвидеть тот риск, к которому вели ее политическая деятельность и отказ отмежеваться от ГКП. Даже если бы и было, как утверждается, расхождение во мнениях между Федеральным административным судом и Федеральным судом по трудовым спорам, существование которого Суду так и не удалось установить, оно не имело бы серьезного значения, т.к. дисциплинарные суды обязаны следовать и демонстративно следуют за практикой Федерального административного суда. Что касается довода г-жи Фогт, основывающегося на факте ее восстановления на работе, то последнее отнюдь не свидетельствует об убедительности этого довода. То, что норма закона может получить более одного толкования, еще не означает, что она не удовлетворяет критерию "предусмотрено законом".

Соответственно, Суд разделяет мнение Правительства и Комиссии, что вмешательство было "предусмотрено законом".

2. Правомерная цель

49. Как и Комиссия, Правительство придерживается той точки зрения, что вмешательство преследовало правомерную цель. Правительство утверждало, что ограничение свободы слова, вытекающее из возложенного на государственных служащих долга политической лояльности, направлено на защиту национальной безопасности, предотвращение беспорядков и защиту прав других лиц.

50. Заявитель не выразила своего мнения по этому вопросу.

51. Суд отмечает, что ряд Договаривающихся Государств предписывают своим служащим обязанность сдержанности. В данном случае обязательство, наложенное на государственных служащих Германии, открыто и активно стоять на стороне свободной демократической системы в смысле Основного Закона страны и защищать ее (см. п. 26-28 выше) исходит из понимания государственной службы как гаранта Конституции и демократии. Это понятие имеет для Германии особое значение в силу опыта, приобретенного страной при Веймарской республике. Когда после кошмара нацизма была основана Федеративная Республика Германии, в основу ее Конституции был положен принцип "демократии, способной себя защитить" (Wehrhafte Demokratie). С учетом этого Суд не мог не прийти к выводу, что увольнение заявителя преследовало правомерную цель в смыслестатьи 10 п. 2.

3. "Необходимо в демократическом обществе"

(а) Общие принципы

52. Суд вновь повторил основные принципы, изложенные в его решениях, касающихся статьи 10:

(i) Свобода слова представляет собой одну из главных опор демократического общества и является основополагающим условием, служащим его прогрессу и самореализации каждого индивида. При соблюдении требований статьи 10 п. 2 она применима не только к "информации" или "идеям", которые встречают благоприятный прием или рассматриваются как безобидные либо безразличные, но также и к таким, которые оскорбляют, шокируют или внушают беспокойство. Так требуют плюрализм, терпимость и открытость, без которых нет "демократического общества". Свобода слова в том виде, как она воплощена в статье 10, подвержена многочисленным исключениям, которые, однако, должны толковаться ограничительно, а необходимость любых ограничений должна быть убедительно подтверждена (см. следующие решения: по делу Хэндисайд против Соединенного Королевства от 7 декабря 1976 г. Серия А, т. 24, с. 23, п. 49; Лингенс против Австрии от 8 июля 1986 г. Серия А, т. 103, с. 26, п. 41; Йерсилд против Дании от 23 сентября 1994 г. Серия А, т. 298, с. 26, п. 37).

(ii) Прилагательное "необходимый" в смысле статьи 10 п. 2 подразумевает существование "неотложной социальной потребности". Договаривающиеся Государства обладают определенной свободой усмотрения в оценке существования такой потребности, но при этом предусматривается контроль со стороны европейских органов, охватывающий как само законодательство, так и решения по его применению, включая даже те, что вынесены независимыми судами. Таким образом, Суд уполномочен выносить окончательные решения по вопросу о том, совместимо ли "ограничение" со свободой слова в том виде, в каком она защищается статьей 10.

(iii) Суд, осуществляя контроль, видит свою задачу не в том, чтобы подменять компетентные национальные органы, а в том, чтобы в свете статьи 10 проверить их решения, основанные на таком усмотрении. Это не означает, что контроль ограничивается установлением того, насколько разумно, тщательно и добросовестно осуществляло государство-ответчик свое право на усмотрение; Суд обязан рассмотреть обжалуемое вмешательство в свете всего дела и определить, было ли вмешательство "соразмерным преследуемой правомерной цели" и были ли выдвигаемые национальными властями доводы в его оправдание "соответствующими и достаточными" (см. решение по делу "Санди таймс" от 26 ноября 1991 г. Серия А, т. 217, с. 29, п. 50). Делая это, Суд должен убедиться, что национальные власти применяли нормы, которые соответствуют принципам, нашедшим воплощение в статье 10, и более того, что они строили свои решения на приемлемой оценке относящихся к делу фактов (см. вышеупомянутое решение по делу Йерсилда, с. 26, п. 31).

53. Эти принципы применяются и к государственным служащим, хотя государство вправе, в силу их особого статуса, обязывать их к сдержанности. На государственных служащих, как и на других граждан, распространяется защита, предоставляемая статьей 10 Конвенции. Поэтому на Суд, с учетом обстоятельств каждого дела, возлагается задача установить, был ли найден должный баланс между основополагающим правом каждого индивида на свободу слова и законным интересом демократического государства сделать так, чтобы его государственная служба действовала с учетом требований статьи 10 п. 2. При рассмотрении данного дела Суд намерен, в порядке контроля, принять во внимание то обстоятельство, что, когда предметом разбирательства становится право на свободу слова государственных служащих, "обязанности и ответственность", о которых говорится в п. 2 статьи 10, приобретают особое значение, что оправдывает предоставленную национальным властям некоторую свободу усмотрения в оценке того, насколько соразмерно оспариваемое вмешательство указанной выше цели.

(b) Применение вышеуказанных принципов к настоящему случаю

54. По мнению Правительства, предел усмотрения, которым пользуется государство по настоящему делу, должен определяться с учетом того, что Договаривающиеся Государства намеренно не признали права на доступ к государственной службе ни в самой Конвенции, ни в протоколах к ней. Правительство утверждало, что условия, которым обязан удовлетворять кандидат, поступающий на эту службу, тесно связаны с требованиями, предъявляемыми к тем, кто уже зачислен на штатную должность. Федеративная Республика Германии несет особую ответственность в борьбе со всеми формами экстремизма, независимо от того, является ли он правым или левым. Именно по указанной причине и в свете печального опыта Веймарской республики появилась обязанность политической лояльности государственных служащих. Государственная служба является оплотом "демократии, способной защитить себя". Поэтому ее работники не вправе играть активную роль в политических партиях, преследующих антиконституционные цели подобно ГКП. Г-жа Фогт занимала высокие посты в этой партии, которая в рассматриваемый период времени преследовала цель подрыва свободного демократического строя Федеративной Республики Германии, получала инструкции от Восточной Германии и от коммунистических партий советского блока. Хотя никакой критики относительно того, как г-жа Фогт выполняла свои служебные обязанности, не высказывалось, тем не менее она, будучи учителем, несла особую ответственность за передачу своим ученикам основополагающих ценностей демократии. Несмотря на полученные ею предупреждения, заявительница активизировала свою деятельность в ГКП. Вот почему у германских властей не было другого выбора, кроме как приостановить ее пребывание в должности.

55. Заявительница оспаривала необходимость данного вмешательства. Поскольку ГКП не была запрещена Федеральным Конституционным Судом, ее деятельность по поручению этой политической партии, положенная в основу выдвинутых против нее "обвинений" (см. п. 19 выше), являлась правомерной политической деятельностью легальной партии и не может, таким образом, приравниваться к неисполнению долга политической лояльности. Выполнение данного долга должно оцениваться исходя не из абстрактных целей партии, а применительно к поведению конкретного лица. С этой точки зрения ее поведение всегда было безупречным как при выполнении ею служебных обязанностей - она никогда не пыталась идеологически воздействовать на своих учеников, - так и вне ее профессиональной деятельности. Она ни разу не сделала заявлений, которые можно было бы рассматривать как антиконституционные. Наоборот, ее деятельность внутри ГКП отражала ее стремление работать ради мира как внутри, так и за пределами Федеративной Республики Германии и бороться с неофашизмом. Она была глубоко убеждена, что ее деятельность в партии наилучшим образом служит делу демократии и прав человека; требовать от нее, чтобы она отказалась от своих убеждений на том основании, что государственные власти имеют иные, противоречит самой сути свободы иметь свое мнение и выражать его. В любом случае наложение самых суровых санкций было совершенно несоразмерно. Более того, весьма продолжительный характер дисциплинарного разбирательства по данному делу, существенные расхождения между землями в применении положений, касающихся долга гражданских служащих проявлять политическую лояльность, показывают, что никакой неотложной потребности в увольнении г-жи Фогт не было.

56. Комиссия в основном придерживается той же точки зрения, что и заявительница. По ее мнению, решающее значение должен иметь ответ на вопрос, вступали ли личное поведение и личные высказывания заявительницы в противоречие с конституционным порядком. Такое строгое дисциплинарное наказание, как увольнение, должно быть оправдано поведением данного гражданского служащего.

57. В настоящем случае задача Суда состоит в том, чтобы определить, соответствует ли увольнение г-жи Фогт "неотложной социальной потребности" и было ли оно "соразмерным преследуемой правомерной цели". Для этого Суду предстоит проанализировать все обстоятельства дела в свете той ситуации, которая сложилась в Федеративной Республике Германии в рассматриваемый период.

58. Г-жа Фогт стала членом ГКП в 1972 г. Никто не оспаривает, что все это было известно властям, когда в 1979 г., еще даже до окончания испытательного срока, она была назначена на штатную должность на государственной службе. Однако после изучения ее политической деятельности против нее в 1982 г. была возбуждена процедура дисциплинарного расследования (см. п. 11 выше). Этот процесс несколько раз прерывался в ожидании результатов дальнейшего изучения, но в конечном счете г-жа Фогт была уволена 15 октября 1987 г. за нарушение долга политической лояльности. Ей были поставлены в упрек разнообразная политическая активность внутри ГКП, посты, которые она занимала в партии, и выдвижение ее кандидатуры на выборах в парламент земли (см. п. 19 выше).

Обязанность политической лояльности, как она была определена решением Федерального Конституционного Суда от 22 мая 1975 г., распространяется на всех государственных служащих Германии без исключений и означает обязанность безоговорочно отмежеваться от любого объединения, которое выступает против государства и существующей конституционной системы. В рассматриваемый период немецкие суды установили, основываясь на официальной программе ГКП, что целью последней является изменение общественного устройства и конституционного порядка Федеративной Республики Германии и установление политической системы, схожей с той, что существует в Германской Демократической Республике.

59. Суд исходит из той предпосылки, что демократическое государство вправе требовать от государственных служащих лояльности в отношении конституционных принципов, на которых оно основывается. В этой связи Суд учитывает исторический опыт Германии при Веймарской республике, то, что после горького последующего периода, создавая Основной Закон 1949 г., Германия хотела избежать повторения этого опыта, положив в основание нового государства идею о "демократии, способной защищать себя". Нельзя также забывать положение Германии в политическом контексте того периода. Вполне понятно, что эти обстоятельства придали особый вес этому основополагающему понятию и соответствовавшему ему долгу политической лояльности, возложенному на всех государственных служащих.

Даже с учетом сказанного абсолютный характер, приданный этой обязанности толкованием немецких судов, поражает. Она в равной мере вменяется всем государственным служащим, без различия их функций и должностного положения. Она подразумевает, что каждый такой служащий, независимо от его или ее мнения по данному вопросу, должен недвусмысленно отказаться от принадлежности к любому объединению или движению, которое компетентные власти считают враждебным Конституции. Эта обязанность не позволяет проводить различие между службой и частной жизнью; долг надо выполнять всегда, в любых обстоятельствах.

Существенным является и то, что в рассматриваемый период в других государствах - членах Совета Европы не был, по-видимому, введен аналогичный по строгости долг лояльности, и даже в самой Германии он трактовался и исполнялся по всей стране далеко не одинаково; в ряде земель деятельность, наподобие той, что является предметом разбирательства, не считалась несовместимой с выполнением данного долга.

60. Однако в задачу Суда не входит давать оценку системы как таковой. Поэтому он сосредоточится на увольнении г-жи Фогт.

В этой связи он отмечает, что имеется несколько причин, позволяющих рассматривать увольнение учителя средней школы в порядке дисциплинарного взыскания за нарушение долга лояльности как очень суровую меру. Во-первых, потому, что применение данной меры наказания отрицательно сказывается на репутации заинтересованного лица, и, вовторых, потому, что уволенные таким образом учителя средней школы лишаются средств к существованию, по крайней мере в принципе, т.к. дисциплинарный суд может позволить им сохранить лишь часть своей зарплаты. И наконец, учителя средней школы, попавшие в такую ситуацию, практически лишаются возможности найти другую работу по профессии, т.к. преподавательские должности в Германии за пределами государственной службы - большая редкость. Следовательно, они почти наверняка будут лишены возможности заниматься тем единственным делом, которому они обучены, к которому у них есть призвание и занимаясь которым они приобрели навыки и опыт.

Второе, на что следует обратить внимание, это то, что г-жа Фогт была учителем немецкого и французского языков в средней школе, т.е. занимала должность, напрямую не связанную с угрозой безопасности.

Риск мог заключаться в том, что вопреки особому долгу и ответственности, которая возложена на учителей, она бы воспользовалась своим положением, чтобы внушать некие идеологические предпочтения или оказывать иное неподобающее влияние на своих учеников во время уроков. Работа заявительницы в школе, наоборот, считалась ее вышестоящим руководством полностью удовлетворительной, и она пользовалась большим уважением со стороны учеников, их родителей и коллег по работе (см. п. 10 выше); дисциплинарные суды признали, что она всегда безупречно выполняла свои обязанности (см. п. 20 и 22 выше). И в самом деле, начав против нее дисциплинарное разбирательство (см. п. 11-16 выше), власти отложили решение вопроса относительно заявительницы более чем на четыре года, показав тем самым, что они не считали прекращение ее контакта с учениками неотложной задачей.

Поскольку учителя - авторитет для своих учеников, их особый долг и ответственность распространяются до определенной степени и на их деятельность за пределами школы. Однако отсутствуют доказательства того, что сама г-жа Фогт на практике выступала с какими-нибудь антиконституционными заявлениями даже вне работы или лично занимала в чем-либо антиконституционную позицию. Единственное, что поставлено ей в упрек, это ее активное членство в ГКП, должности, которые она занимала в этой партии, и выдвижение ее кандидатом на выборах в земельный парламент от этой партии. Г-жа Фогт твердо настаивала, что по ее личному убеждению эта деятельность вполне совместима с приверженностью принципам германского конституционного строя. Дисциплинарные суды признали, что ее убеждения носили искренний характер, сочтя, однако, это не имеющим юридического значения (см. п. 22 выше). И действительно, даже продолжительное расследование, шедшее на протяжении нескольких лет, по всей видимости, не смогло воспроизвести ни одного фрагмента ее высказываний, опровергавших ее горячие заверения, что она разделяет ценности конституционного строя Германии.

И последнее соображение, которое следует иметь в виду. ГКП не была запрещена Федеральным Конституционным Судом, а следовательно, деятельность заявительницы по ее поручению была полностью правомерной.

61. В свете всего вышесказанного Суд пришел к выводу, что, хотя причины, выдвинутые Правительством в оправдание своего вмешательства в осуществление г-жой Фогт ее права на свободу слова, безусловно, заслуживают внимания, в демократическом обществе они недостаточны, чтобы убедительно установить необходимость ее увольнения. Даже допуская определенную степень усмотрения в решении этого вопроса, вывод может быть только один: увольнение г-жи Фогт с должности учителя средней школы в порядке дисциплинарного взыскания несоразмерно с преследуемой правомерной целью. Соответственно, имело место нарушение статьи 10.