Катерине стало невыносимо оставаться дома. Она никогда не думала, что наступит такой момент в ее жизни. Катя очень любила своего мужа, но в последнее время ей казалось, что она делает именно то, чего никогда не понимала в собственной матери – живёт прошлым. Никак в голове не укладывалось, что тот Владик, который за ней ухаживал, и тот, который дома сейчас – это один и тот же человек. Катерина начала задумываться, а не идеализировала ли она его? Или же сейчас что-то изменилось в ней самой, и она начала придираться к мелочам? Замечать то, что раньше нисколько ее не напрягало? Или просто он всегда так к ней относился, просто раньше она совсем не задумывалась об этом и придумывала сама себе красивую сказку о любви? И жила в этой сказке, не замечая реальности? Катерина, которая никогда не повышала голоса, внезапно начала кричать на детей. Ей было стыдно, страшно, она начинала жутко себя за это ненавидеть… Борьба с собой приводила к тому, что улыбка на лице появлялась всё реже, потому что трудно контролировать собственные негативные эмоции и при этом улыбаться. Особенно, когда к этим самым негативным эмоциям нет никакой привычки. Она перестала замечать дни, автоматически их проживая. Просыпалась утром, готовила завтрак, кормила мужа, потом детей, провожала мужа на работу, шла гулять с детьми, отводила их на занятия в школу развития, сидела на занятиях, одевала детей, шла обратно домой, кормила детей обедом, читала им сказки, укладывала спать, мыла посуду, убиралась, готовила обед, кормила детей обедом, рисовала с дочкой картинки, лепила с сыном из пластилина зверюшек, включала детям мультики, готовила ужин, укладывала детей, ждала мужа с работы… И всё это изо дня в день. Выходные дни от будней отличались мало. Единственное – обедом надо было кормить и мужа. Иногда муж срывался с места и ехал к каким-то своим друзьям. Причём Катерине, которая любила распорядок и совершенно терялась при всяческих нарушениях этого порядка, Владик заранее никогда ничего не говорил. Он мог встать утром, позавтракать, зайти в ванную, а потом неожиданно начать одеваться, говоря, что уже давно договаривался с Максом (Ваней, Мишей, Николаем), что сегодня они встретятся. Как-то Катюша попробовала убедить его остаться. Он тут же окрысился и стал объяснять ей, что это – «покушение на его личную свободу», что такого «нормальные жены в нормальных семьях не делают». Конечно, он не остался. Конечно, он пришёл настолько поздно, насколько смог (в том смысле, что у Коли он сидел до того момента, пока жена Николая Ирина его не выгнала).
Катюша плакала, пытаясь понять, что в ней не так? Почему человек, который так красиво и трепетно ухаживал за невестой, стал таким невнимательным с женой? Несмотря на весь Катюшин ум и трезвость рассудка, она сама начала взращивать в себе комплекс не то неполноценности, не то вины, не то оба сразу. Когда вдруг она замечала, что на неё обращают внимание посторонние мужчины, это приводило ее в такое изумление, что она теряла дар речи и способность соображать.
Как-то раз Катерина ударила свою дочь… За то, что четырехлетний ребёнок, серьёзно глядя маме в глаза, сказал «Мама, давай уйдём от папы, он нас совсем не любит!». Катерина от всей души треснула свою любимую Дарью по попе. Просто за то, что ребёнок сказал правду. Дарья убежала в свою комнату, залезла под кровать и стала горько плакать. Не от боли, нет. От обиды. От того, что не ожидала такого предательства от любимой мамы. Годовалый, серьезный и не умеющий говорить, Тимофей, недоуменно глянув на Катерину, рванул за Дашей. Жалеть.
А Катя, поняв, что она натворила, стояла посреди коридора, не зная, что ей теперь делать…
К вечеру они все помирились. Катя рассказывала детям, какой у них замечательный папа, дети кивали и старались верить.
И вот тогда у Кати голова чуть прояснилась. Она поняла, что ей надо начинать самой поднимать свою собственную самооценку, поскольку никого это больше не волнует. Катя устроилась преподавателем музыки в тот же центр развития, куда водила детей. Денег поначалу было совсем немного, зато дети занимались в клубе уже за полцены. Спустя некоторое время, Катя купила подержанный ноутбук, который старательно прятала от Владика. Ноутбук открыл новые возможности – Катерина научилась пользоваться всеми программами, которые были на компьютере установлены. Потом заставила себя научиться печатать вслепую. Потом обнаружила, что в интернете полно всяческих он-лайн курсов, и стала поэтапно их заканчивать. Владику он так ничего и не рассказала. Да он и не ждал, что его личная домохозяйка вдруг начнёт заниматься чем-то помимо дома.
А еще через некоторое время Владик всё-таки обнаружил, что Катерина вполне неплохо зарабатывает.
К тому моменту Дарье исполнилось шесть лет, Тимофею три года, а Катя уже занималась не только преподаванием музыки в школе развития, но и была вольным переводчиком в одном из издательств, специализирующемся на выпуске зарубежных любовных романов. Так вот, сломался у них в один прекрасный день телевизор. Телевизор был старый и занимал много места, поэтому Катя, вместо того, чтобы отнести “Rolsen” в ремонт, заказала жк-шный “Sony”, а заодно и DVD-театр той же фирмы.
Самое интересное, что у Владика даже мысли не возникло, что это может быть «подарок любовника». Несмотря на Катеринину красоту, Владик был абсолютно уверен в её верности. Выспросив Катю, он абсолютно успокоился… Но – тут-то и начались главные сложности. Владик неожиданно для себя решил, что Катеринины способности к зарабатыванию умаляют его собственные заслуги. Правда, почему-то это привело не к конструктивному подходу как у Кати, а к абсолютно деструктивному. Владику понадобилось чьё-нибудь восхищение. Кого-нибудь постороннего.
Через некоторое время начались непонятные для Кати звонки по мобильному. Звонили и в час ночи, и в семь утра. Владик хватал телефон, который всегда теперь был у него под рукой, и уходил или в другую комнату, или на балкон. Катя видела, как у него прояснялось лицо, как он начинал улыбаться и мило ворковать в трубку. Теперь он даже в ванную ходил с телефоном, хотя раньше постоянно швырял его в комнате.
Катерина сначала нервничала, потом поняла, что это даже лучше, что он не оставляет телефон без присмотра – она не сможет влезть в список вызовов или смс. Лучше было мучиться якобы не подтвержденными сомнениями, чем точно знать, что... Она успокаивала себя, что это звонки по работе. Ну, конечно же, по работе! Владик очень ответственный! Но когда прозвучал очередной звонок, и из динамика донеслось «Владик, милый, привет!», сказанное нежным женским голоском, Катерина не выдержала. Нет, она не полезла тут же к счастливому мужу, ушедшему на балкон. Она не пошла рыдать в ванную. Она вообще ничего не сделала. Только почувствовала, как в груди что-то заныло, тонко и болезненно. И когда Владик вернулся и, посмотрев на жену с улыбкой, сказал «это с работы, задолбали уже», Катюша тоже улыбнулась. Утром она как обычно принесла ему горячий чай в постель, как обычно покормила завтраком, дежурно поцеловала, пожелала удачи и проводила на работу. А вот потом села на кухне и расплакалась. Она совсем не боялась остаться одна. Она боялась остаться наедине со своей любовью к своему, ставшему вдруг чужим, мужу.
Да, он убеждал ее, что это все «работа, будь она неладна»... Катерина задумалась, что ж там за неприятности такие на работе, что ее поддержки стало мало, что понадобилось утешение со стороны? Убеждать себя в том, что всё абсолютно нормально, стало гораздо труднее.

Когда позвонила Ника, Катя решала – пора ей уже отдохнуть или еще пару страниц всё-таки перевести. Роман попался исключительно идиотский, так что Катя, позвонив редактору, спросила, стоит ли сохранять авторские пассажи или можно их заменить на более удобоваримые? Редактор попросил подождать, сказав, что созвониться с начальством, а пока – переводить так, как написано. Катерина мучилась уже часов пять, а дошла всего до двадцатой страницы.
-Катюш, привет! Работаешь?
-Добрый день, Ника. Работаю... Ужас какой-то! Не роман, а незнамо что.
Ника засмеялась:
-Переходи в другой отдел, например, где спецлитература.
-Ага, и писать спецлитературу в виде любовных романов... Вроде «при нажатии клавиши ENTER с компьютером начали происходить необычные вещи, он весь напрягся, сексуально зажужжал кулером, на экране появилась красивая таблица глубокого синего цвета»...
-Оооо! – восхищенно воскликнула Ника. – Это прекрасно!
-И не говори, - отозвалась Катерина. – Ты только про работу хотела спросить?
-Нет, - Ника замялась. – Слушай, Кать... Ты говорила, что наняла для своих детей няню хорошую. Можешь мне ее одолжить на один вечер?
-Что?! – Катерина удивилась. – Ник, а... У тебя же свекровь с ребёнком сидит...
-Ну, понимаешь, - Ника смущенно помолчала. – Тебе Лень не звонила еще?
-Звонила, - включив мобильный и просмотрев список звонков, сказала Катя. – Только я на занятиях была, а потом забыла включить телефон...
-А! Ну вот, у Анюты концерт в четверг, ты же помнишь? Я решила сходить... А свекровь просить не хочется, она хорошая, но... Ей будет непонятно моё «стремление к развлечениям».
-Ник, я тоже хотела к Анюте сходить, - призналась Катерина, хотя раньше она бы сжала зубы и не пошла бы сама, но предоставила возможность сходить подруге.
-Да? – растерянно произнесла Никуша. – Ну ладно...
-Ника, слушай! – Катерина воспряла духом. – А привози Ярослава к нам! И пусть они втроём сидят. Няне просто доплатим за увеличение размеров детского сада.
-А Владик? – виновато и обрадованно одновременно спросила Ника.
-А Владик сегодня у друга ночует, - искусственно бодрым голосом произнесла Катя.
-Понятно, - быстро сказала Никуша и начала прощаться.
Катерина положила трубку и с неожиданной яростью набросилась на перевод несчастного романа.