Встреча Анички и Верочки с народом.

Как мы с Верочкой [info]vero4ka ехали в поезде Одесса - Москва, она уже написала. Я тоже хочу. Потому что незабываемы, блять, встречи русского эстетствующего и социально-стерильного долбоеба с народом, да.

В общем, так. В купе нами были обнаружены:
- советская девушка с ненавистью на лице
- ейный муж, который вонял так, как не может вонять вообще ничего на земле, поэтому мне не удастся привести никакого примера, который дал бы вам хотя бы приблизительное понимание, как и чем вонял этот муж... причем он за сутки дороги раза 4 переоделся, типа аристократ - но все равно вонял пиздецом, "адом и преисподней", как сказала Верочка
- ихний младенец 10 месяцев от роду, который все время, все время, все время орал, не затыкаясь ни на секунду

Естественно, что билеты у них были на верхние полки. Добрая Верочка уступила свое нижнее место девушке и дитенку, вонючий муж долго и призывно смотрел на меня, видимо, предполагая, что я сошла с ума и поэтому ему тоже место уступлю.

Через 10 минут я прокляла все на свете, даже то, что я осталась на нижней полке, потому что семья все то, что они отчего-то считают едой, сложила под стол и, соответственно, мне под нос.

А потом они сели есть... Вот это отдельная советская история, загадочная. Вот откуда у людей взялась привычка, сев в поезд, немедленно начать жрать???!!! При чем так, как будто они недели три до этого поезда не ели вовсе. То есть поляна накрывается основательная, как будто Новый год и гости. Салаты, паштеты, горячее, гарниры, закуски - все. У этой семьи с собой был даже термос с горячей водой - потому что проводник сначала билеты собирает, то-се, минут 20 придется чай ждать, а как же они в поезде без чая 20 минут проведут, невозможно это совсем - без чая. Почему все практически пассажиры поезда не поели дома - было моим первым вопросом к мировому устройству. Второй вопрос был куда ужаснее и актуальнее - что, ЧТО, блять ела семья наших соседей, что это воняло до рези в глазах и вызывало ежесекундные рвотные порывы?! Это был какой-то очень старый чеснок в промышленных количествах, который был разложен по разным банкам-газеткам и к которому было добавлено немножко других старых продуктов, в зависимости от того, что за блюдо подразумевалось готовившим все вот это (человек ли он вообще?). Я залезла с головой под одеяло, боролась с тошнотой и в ужасе понимала, что мои любимые духи Самсара лежат в сумке, которая лежит под полкой, на которой сидит и ест семья, а потому не достижимы и в нос себе ими набрызгать я не смогу. Верочка собрала свой свитер в кучку, уткнулась в него носом и тоже тихо погибала.

Не забывайте, что все это сопровождалось воплями младенца.

Доев, семья начала воспитывать ребенка. Воспитывали они его странно. Младенец орал, а молодая мать говорила: "Еб твою мать, заткнись, блять" и пиздила его по памперсу. Причем делала все это так интенсивно, как будто надеялась, что посредством сего ритуала младенец немедленно, тут же, в поезде, не только заткнется, но и закончит институт, купит квартиру и навсегда уйдет от родителей. Молодой отец в это время сидел в глубокой задумчивости и интенсивно вонял.

Я ушла курить. Пока я курила, как потом поведала Верочка, мать решила приласкать младенца. Она сняла с него памперс, позырила на продолжающего голосить ребенка и ласково сказала: "Что, сука, жопка зябнет?!"

В общем, пошатываясь от свалившихся на нас горестей, мы с Верочкой отбыли в вагон-ресторан.

В вагоне-ресторане протекала своя, тоже довольно стремная, жизнь, но хотя бы не воняло и младенец не орал.
Первый ахуй я пережила, выйдя в тамбур покурить. Следом за мной вышел повар вагона-ресторана и тихо спросил: "Икру в Москве продать можешь?" (откуда у жителя Украины икра - мне так и не стало ясно... может, сам мечет?)
Дальше было так:
Я: Нет. Не могу.
П.: А что можешь продать?
Я: Ничего
П.: А купить что можешь?
Я: Тоже ничего
П.: Не работаешь, что ли?
Я: Работаю
П.: Как же ты работаешь, если ничего продать не можешь и купить не можешь? Не бывает такой работы
Я: Я в кино работаю...
П.: О! Диски продать можешь?
Пошатываясь от самых утомительных в моей жизни переговоров и отмахиваясь от повара я вернулась в ресторан. Там сидела побледневшая Верочка. Выяснилось, что какой-то пьяный, уголовного вида чувак попытался уйти, не заплатив, был пойман официанткой и теперь требовал, чтобы официантка пила с ним водку. "Я с тобой не праздную ничего! Мне похуй, что ты на работе не пьешь! Я сказал - принесла быстро водки и выпила со мной!". За спиной официантки замаячили повара с поварешками. Дело запахло керосином. Уголовник был в том состоянии, когда никакими "да ладно тебе, парень" ситуацию разрешить было нельзя. Он отошел к своему столику, в полной тишине медленно ебнул стакан водки, запил пивом и... И стал читать рэп. Причем какой-то специальный уголовный рэп про то, как "я нормальный пацан", и "слышь, ты, бык", и "своих не сдаю", и "я не фраер". Представляете себе мизансцену? Кино и немцы, ага. Верочка ржала в кулак, я охуевала, но ржать опасалась, потому как сидела лицом к исполнителю и ну его нахуй.

В ночи, ближе к таможне, мы вернулись в купе. Там чутко дремал младенец, покрикивая периодически, дабы родителям служба медом не казалась. Рядом с младенцем лежала его маман и театральным шепотом вещала в сторону верхней полки: "Олег! Олег! Иди поспи с ним! А я наверху посплю! Я весь бок отлежала! Олег!". Олег делал вид, что спит. Когда делать вид стало невозможно, потому как шепот евойной жены слышали уже все в радиусе 10 км от источника звука, Олег с верхней полки прошептал: "Ну ты, блять, оборзела ваще".

И тут пришли таможенники. Приходили они 4 раза. А потом проснулся младенец...

Верочка пыталась спастись от младенческих воплей с помощью интенсивного прослушивания плеера. Но спастись от них было нельзя. Я опасалась, что Верочка по факту поездки станет Главной Чайлдфри Нашей Страны. Потому что даже я, сама будучи матерью, возненавидела всех младенцев мира сильно и навсегда. "Верочка! - заныла я - пойдем в ресторан, а?" - "Я не могу... Я устала... Я просто не дойду..." - стонала Верочка. "Пока только младенец орет, - страшным голосом сказала я, - а ведь сейчас его родители завтракать начнут". После этого заявления я догнала Верочку только через 5 вагонов, на пороге вагона-ресторана.

Никогда никуда дальше Питера в поезде не ездила - и больше не буду, даже по приговору суда, ага

"Зато мы были с нашим народом" - задумчиво сказала Верочка, когда мы выпали на перрон Киевского вокзала.

Как-то так, ага:)