Кроненберг – визуализированный одописец «буквалистски первертивного траха» (новой мутагенной сексуальности, обусловленной измененными антропологическими взаимосвязями человека и техники), «говорящего шматка мяса» (новой техногенной телесности, связанной с утратой анатомической целостности человека), «клокочущей человеческой органики» (то бишь разверзающейся экспансии автономной плоти). В древнегреческом бинаризме «саркс» и «сома» (русский перевод «тело» и «плоть» не передает необходимого смыслового различия), великий канадский кинематографист – сугубый поклонник грубого, натуралистичного, чрезмерно материализованного Тела («саркс»). У него нет гностического сарказма и брезгливости в отношении к разгневанному Персонажу - «телу, бранящемуся с органами». Напротив, всплывают смешанные чувства страха и заинтересованности в сварливой, независимой, деколонизированной (освобожденной от уз всеохватного разума) плоти. Последняя существует вне контроля повседневного разума (либо современного логоцентризма). Здесь чувствуется некая усовершенствованная интеллигентская версия зомби-тематики. Верховенство постмодернистских интуиций, где компоненты некогда целостного человеческого организма вдруг зазвучали вразнобой, устроив кошмарную какофонию. Телесные органы стали разлетаться и уползать в разные стороны, демонстрируя жизнестойкую автаркию. А это уже скорее ситуация «органов без тела»! Локальная деколонизация, полный разрыв связей с «центрирующей» ЦНС и устрашающая картинка примитивно бихевиористского бытия «стимул – реакция». Частная революция в организме: афидрон попытался освободиться от диктаторского режима мозга, в стихийном порыве сотрясая соседствующие части Тела к эмансипирующему восстанию.

Тело натурально восстает, противостоя хозяину, - как евангельская исцеленная девица, как пробудившийся из мелкобуржуазного анабиоза пролетарий, как загнанный и обозленный зверь. Допустим, в картине «Выводок» (1979) элементы психопатологии прорываются наружу, явственно демонстрируя всю отвратительность внутреннего состояния пациентов: «Оно» бунтует против «Я» и этот локальный путч уже ни в силах остановить вроде бы властный хозяин. У Кроненберга классический парадокс, свидетельствующий, что мы обладаем телом и тождественны телу одновременно, жестко обрывается «нью-эйдж» главенством бессознательного и материализовавшегося. В фильмах Кроненберга тело обладает как бы двойной или тройной степенью материальности: первый уровень – нормализованное существование тела, без изысков, исключений, уродств и прочей эпатирующей шелухи; следующие же уровни предлагают широкий диапазон телесных симптомов – от инфицированных органов, совершающих убийственный моцион, до апокалиптических машинно-человеческого симбиоза.