Сознание рядового потребителя можно вертеть по самым разнообразным траекториям. Привыкая к такому видимому многообразия и изобилию, аппарат обывательского восприятия уже четко настроен на определенный посыл, консервативен в своих взглядах и предпочтениях, он обездвижим видимым богатством вариантов, которые не пересмотришь, не переслушаешь и за тысячи лет. Так внутренний мир, прочитавшего множество текстов и сообщений, пересмотревший гигантские протяженности видеоряда, прослушавший ворох звуковых комбинаций, оказывается, как ни странно, не заполненным ценным скарбом, а опустошенным.
Скука, тривиальность, форматность, рутинность связывают нас с процедурой потребления. Парадокс времени: нужно заставлять себя потреблять при довольно условной, но сросшейся целиком с нашей жизнью информационной потребностью. Переедание, алчность, излишества в удовлетворении желаний, все, что было связано с откровенным служением плоти, то есть своей собственности, единственности, превратилось в экстатическую и запредельную образность себя самой. И тошнота подходит. Нет сил уже «уничтожать» в потреблении все знаковое, скрывать в своем разуме бесконечные ряды кодов. Поэтому решили заменить многообразие, кстати, не в ущерб таковому, качеством. Всецело инвестировать свой интеллект в будущий продукт, утруждать себя нудной шлифовкой малозначительных деталей, так как, дескать, потребитель не простит и выдвинет окончательный смертельный приговор.
То, что некогда было кризисным отрезком сложного творческого процесса сомневающегося гения, стало постоянной, даже присущей чертой обыкновенного ремесленника. Вот уж наша культура непрерывного мозгового штурма. Но, к сожалению, качественного, покрытого блеском интеллектуальной шлифовки бывает также много, вплоть до тошнотворных позывов, к тому же оно способно к самоклонированию. И теперь рядовому потребителю частенько хочется разгрузиться и поразвлечься ломтем простецкого, не «профессионального» хлеба. Любительское видео, интимное откровение блога, демо-версия гаражного соседского рока: все это позволяет сдать обороты в этой скоростной гонке информационного поедания. Но только отдохнуть, чтобы снова погрузиться в пучине истинно бездумного, авторитетного и дорогого блеска.
Теперь красота от чрезмерной озабоченности ей может стать только объектом аллергической ненависти. Инопланетная по своему совершенству оболочка вещей и явлений захватила наш разум. На завтрак – атлетично сложенный спортсмен, на обед – интеллектуальный и порядочный политик, а на ужин – играющая округлыми прелестями порно-соблазнительница; потребляй качественные и эффектные продукты, восторгайся воображенным, скорее даже внеземным, достоинством. Слушай, смотри, обращай свое внимание, сконцентрируйся на происходящем, а они позаботятся о том, чтобы каждая самая незначительная вещь была вырыта, описана, обсуждена, положена в архив. Эта отточенная процедура при всей ее идеальности и красоте откровенно надоедает, делает само содержание невыносимо скучным.
Рутина довлеет над ней, поэтому ее может спасти лишь эпатаж. Родственные ему – запредельность, божественность, откровенность, внеземное происхождение – ведущие и единственно возможные черты современных новостей, индустрии развлечений, киноискусства. Они живут не стереотипами, а небесными, заоблачными образцами, архетипами всего существующего. Если это политик, то он, прошедший огонь и воду политтехнологий, всегда представляется в образе метросексуально обработанного, до блеска вычищенного уродца, с правильно поставленной речью, не менее изысканно составленным текстом, испещренным латинизмами и англицизмами, суждениями до предельной степени взвешенными, справедливыми и разумными, нагловатым и сверх уверенным видом хозяина этого мира; все в его мире и окружении идеально и практически божественно.
Не зря еще византийские иконы представляли императоров и высших магистратов в виде канонизированных святых или членов святого семейства. Театр давно проник в нашу жизнь. И не сказать, чтобы место, должность, статус меняют человека, нет, они заставляют мыслить его именно таковым. И сам человек здесь вообще не имеет никакого значения, ведь машина государственного контроля и давления само настроена и безлична. Мы – зрители этого бесплотного боя.