Гребанные пукинские шлюшки ссут в уши нам – трущобным неудачникам. А мы, расплываясь бесспорного гнева и клокочущего раздражения, выполняем громадный реестр сакрализованных ритуалов.
Нас опустошает при очередном безлично-социальном унижении этикетом дикий тремор. Но миска с «пойлом» вскоре разрешит наш умственно-телесный конфликт, опять разбегутся по нейронным волокнам орды серотонина, с нами останется сосуществовать лишь тонкий фитилек автокоммуникации – сумбурной, нелепой, спасительно сбивчивой. Ведь сейчас, в кратковременный момент отдохновения, душегубной «вражиной» будет память; эта виртуальная последовательность предыдущего предаст и заставит вновь ощутить постыдные унижения. Лузер, неудачник, аутсайдер… Посмотри как современные «люди чести» искусно распорядились с действительностью и «запрягли» молчаливую природу «бурлачить» на собственные лакировано-цветастые похороны. Взгляни на отражение своего публичного несуществования, крайнего ничтожества, предопределившего чуть ли ни метафизическое небытие. Анекдотическая дилемма стоит пред нашим «малым родом»: восстать, вооружившись почти неолитическим орудием личного недовольство (это в противовес властно-техногенному механизму скудоумия и исполнительности – «кто не выслуживается, тот не пьет дешевые игристые вина»), либо конформистской сапой тихо закончить плебейское существование. Конечно, наделенный действенным импульсом выживания представитель «рода малых сих» выбирает луковично-чесночный рай безопасного уголка. Родимая сторонка для весело бормочущего «быдла» стала целокупным универсумом, где позволено самочинно копошиться, пока унылое племя черных управленцев не выгрызет последние активы личного пространства-времени (прям как в библейской параболе о единственной овечке бедняка).