Это цитата сообщения Carty Оригинальное сообщение

начало - здесь - http://www.liveinternet.ru/users/carty/post234858117//

Интриги столичной бюрократии: зачем взяли и куда девать Ташкент?

Слепое исполнение приказа – в ущерб здравому смыслу – бывает хуже врага.
Точных приказов из Петербурга не давали. Без приказа зайти так далеко, что обрушить Кокандское ханство и взять Ташкент – пожалуй, перебор самодеятельности?

В этой игре с «не запрещено» уже конкретно запахло бонапартизмом… Действия генерала зашли в область проблем внутренней и внешней политики, появления новых рынков сырья и сбыта...
плюс миллион новых налогоплательщиков.
Перебор. Хватит.

Канцелярии в Петербурге опешили от рапортов, где рассказывалось, как отряд, выйдя за пределы страны, не имел лучшего выбора, кроме как представляться отрядом наемников, действующим по Степным Законам, вступая в отношения с местным населением.

Кроме того, в случае выхода из Ташкента, Черняев фактически передавал город бухарскому эмиру. Противнику в этом регионе. Но Черняев не выходил и не собирался, а время работало на русских, так как генерал понимал, что пока он в Ташкенте - здесь не обрушится…


За полгода Черняев получил новый чин и три ордена.
Дождь щедро шел и вокруг него: посланный с донесением о взятии Чимкента поручик Туманов был представлен начальнику Главного штаба, военному министру, Императору, всей петербургской знати, получил чин и два ордена. Молодец? Но подполковник Лерхе остался, и «умник Черняева» не прогадал: поехал с той же «Программой», но уже про взятие Ташкента. Получил те же связи - и на орден больше.

На время походов офицеры и солдаты получали повышенное жалование, при взятии крепостей выдавались премии. Войско стало получать плату за сопровождение караванов, Черняев и до того был популярен, но теперь, учитывая незначительность потерь, вызывал в военной среде ажиотаж.
Зависть – естественная черта среди сильных. В Петербурге вслух демонстративно завидовали Черняеву, но больше старались помогать, не вызывая шума. Им постоянно поминали проигрыш войны, а по случаю – любые колебания цен.
[500x287]

9. Дипломаты и Александр Горчаков.

Дипломаты боялись осложнений с Англией и возражали против присоединения Ташкента к России. Дипломатам за «дикие» конные походы Черняева строго выговаривали в международных коридорах. «Если мы будем расширяться потому, что будем присоединять к себе каждое воинственное племя, то вряд ли удастся когда-либо остановить движение на юг... Царскому правительству не нужна Средняя Азия. Это не соответствует ни требованиями торговли, ни политическим соображениям, давая только неизбежные затруднения».

В холодном петербургском воздухе витала идея вассального «Ташкентского ханства», которое должно находиться под русским протекторатом, и играть роль «нейтральной прокладки» с Бухарским эмиратом. Предполагалось создать "азиатский Гамбург и Франкфурт ...к чему Ташкент, вроде бы имел основания..."

Тем временем, успехи русской армии привели к появлению в Европе новых «интересов» к России. Общие дела в этом регионе были у всех. Караваны через Россию стали самым быстрым и дешевым способом торговли. Министр иностранных дел Горчаков, больше всего с Черняевым боровшийся, станет основным выгодоприобретателем его завоеваний.

Генерал шутил, что бездарно проиграл в главном: передал – Главному противнику - «вес» Кокандского хана в мировой политике. Российские дипломаты вдруг ощутили, как за счет среднеазиатских приобретений меняется баланс сил - в пользу России.

В штабах над дипломатами посмеивались: От нового британского премьера Гладстона, сменившего Дизраэли, для России больше пользы, чем Горчакова.

[700x393]

10. Инициатива и ответственность. Нужно ли, зачем и когда надо исправлять отданные приказы?

Чтобы понять Черняева, надо оказаться в положении, когда авторитет, чин, пенсия, доброе имя, а порой и жизнь находятся на карте.

Инструкции и указания, что можно делать, приходят через две недели после возникновения вопроса и решаются за две тысячи верст. А разница с восточным менталитетом четко показывает, что на месте – виднее.

Черняев иронизировал, что расстояние от начальства, после которого надо стать самостоятельным, и время, в течение которого можно исполнять бестолковые приказы – любой человек определяет сам. Хотя иным не хватит всей земли и всей жизни, чтобы решиться думать своей головой. Каким должен быть баланс между исполнительностью и самостоятельностью, если он уже своей же головой отвечает за свои действия?

Русская армия никогда не была однородной. И вокруг Великого князя Михаила, поддерживавшего Черняева, считалось, что инициатива эффективна: боязнь ответственности за нарушение инструкций - убивает предприимчивость и ответственность. Исполнителю всегда проще соблюсти формальные процедуры, чем использовать воображение, рассчитывать риск, брать ответственность.
В армии много ситуаций, когда начальник обязан отвечать за события, которые предварительно не предусмотришь. Войны выигрывают, принимая оперативные решения на поле боя. А не над штабными картами.

Можно планировать детали - до точных формулировок в приказе, но лучше правильно применить свои полномочия на месте, где есть реальные альтернативы - и трезвым умом.

Черняев отвечал: В чем суть приказа? Приказ означает: делать надо в этом направлении. Не согласен? Спусти на уровень ниже, сформулируй в виде подробного предложения, отчитайся об исполнении, а уровнем выше – посоветуйся и похорони.

Ведь человек, которому нужен плохой приказ – либо чего-то не знает, либо занят не своим делом,… а может быть, где-то мухлюют. И если появляется человек, которым своим мнением способен отменить ставший нелепым приказ и ответить, почему он так думает – это праздник.

Приказ – это часть процедуры, помогающей здравому смыслу, а не отменяющая здравый смысл. Здравый смысл – это то, благодаря чему ты читаешь, ешь, живешь. Не согласен – возрази или исполняй, как надо. Либо тогда со всех никакого спросу и тогда надо платить всем одинаково. Все курьеры. И мы с тобой. Возражения будут? Абсурд!

11. Когда власть – действительно, крест.

После занятия Ташкента Черняев заявил о невозможности создать в Ташкенте самостоятельное ханство. Он с цифрами на руках объяснял, что город экономически не сможет нести расходы на содержание своего войска.

В то же время, порядок, установленный в Ташкенте его жителями, дал возможность управлять городом и собирать налоги администрацией в составе:
Управляющего,
помощника,
двух чиновников для сбора налогов,
четырех переводчиков
и трех писарей.

Ташкент держать просто. Сдавать не надо – и плевать на дипломатов. (Черняев)

Черняев настаивал на безопасности Ташкента и торговле с Китаем через Кашгар. Уход русских из города и создание самостоятельного ханства – глупость, так как ликвидирует все успехи, приведет сюда Бухару и проблем станет больше.

Новый оренбургской губернатор Николай Крыжановский представлял следующую генерацию русской экспансии: торгово-промышленный капитал. Но он был штабным: не хотел брать ответственность за неведомо откуда взявшуюся (благодаря Черняеву) страну, и предпочел бы за ту же головную боль в Петербурге иметь под боком слабое государство, чем сажать куда-то русских чиновников, поднимать коммерческий класс за счет духовенства...

Губернатор предлагал «натянуть поводья» генералу, увлекающемуся военными походами, чтобы «направить его энергию на что-нибудь более разумное, чем расширение и без того широчайшей России».

В сентябре 1865 года Крыжановский приехал в Ташкент.

Выполняя инструкции МИДа, он передал Черняеву приказ, где провозглашал «Ташкент, вместе со страной, распространяющейся до реки Сыр-Дарьи», независимым государством.
Черняев запретил публиковать приказ, подчеркнув, что провозглашение независимости приведет к активизации враждебных России кланов. Новыми конфликтами немедленно воспользуется бухарский эмир.

Крыжановский собрал знать, объявил о создании самостоятельного ханства и предложил избрать хана. К его удивлению собравшиеся не обрадовались царской милости, хорошо помня неудобства прежнего правления, и были недовольны перспективой увидеть на своей шее нового хана.

Крыжановский обратился к духовенству, ему ответили скрепленным 58 печатями письмом, где предложение избрать хана было отклонено, и выражалась просьба к царю при правлении сохранить опору на шариат и верховного судью Ташкента. Крыжановский признал Военному министру, что «сами ташкентцы усиленно просили меня не бросать их на произвол ханов и эмиров...».

[329x268]

12. Последствия самостоятельности и успеха.

Нарушение субординации и оспаривание Приказов вели к конфликтам.
В декабре 1865 Черняева собираются сместить и приказывают явиться в Оренбург. Позднее выяснится, что начальник штаба Черняева полковник Ризенкампф не передал генералу прямой приказ с вызовом. В письмах в Петербург и Оренбург Ризенкампф объяснял свой поступок сложностью русско-бухарских отношений, с которой мог справиться «только начальник энергический, с законными правами и лично заинтересованный в поправлении ошибок».

Все подчиненные Черняева обладали правом исполнять приказы с поправкой на их практическую пользу. С другой стороны – сложно знать все мотивы Поступка, позволившего отсрочить неизбежное – прекращением военной карьеры полковника. Мог ли быть Успешным полководец, которого бы не поддерживал единомышленники и который бы не был немного авантюристом?

В декабре 1865 года в Бухаре взяли в плен русских дипломатов. Реакцию Черняева снова назовут "самоуправством". Для понуждения бухарского эмира к освобождению задержанных послов Черняев вначале арестовал всех бухарских купцов на территории Туркестанской области, потом его поддержал Оренбург, в начале января 1866 года генерал двинул к Чиназу - стрелковый батальон, затем дополнительные силы, форсировал Сыр-Дарью и через Голодную степь пошел к крепости Джизак.
[500x368]

Оттуда – 200 верст до Самарканда.

Черняеву случалось делать «рекогнисцировки», когда первый наскок заканчивался стычкой и отходом. В этот раз второй попытки у Черняева не оказалось. Неудача Джизакского похода решила участь генерала. В марте 1866 года генерал-губернатором Туркестанской области назначили генерал-майора Дмитрия Романовского.

13. Отъезд в Санкт-Петербург.

10 марта 1866 года Черняев выехал из Ташкента. Вдоль чимкентской дороги стояла толпа местных жителей. Сын убитого под городом Алимкула поднес Черняеву саблю отца. Старейшины Ташкента передали старинный Щит и грамоту, где называли его «не покорителем, а избавителем от деспотов, давшим нам понять, что счастье на этом свете – это быть подданными Русского Царя и иметь такого начальника, как Вы. Это считает правдой 100 тысяч ташкентцев под вашим мудрым правлением. В короткое время Вы внесли значительные улучшения в наш быт. К Вам каждый имеет доступ во всякое время, и Вы с кротостью и терпением разбираете жалобы. Не будучи ташкентцем трудно понять бескорыстность уважения и любви, какой Вы пользуетесь».

Восточная образность и лесть - дело обычное...
Но что вспоминают через год? А этого генерала вспоминали несколько поколений...

Долгое прощание завершил старейшина духовенства: «Генерал, сколько раз мы желали тебе поражения. Сейчас мы сожалеем об этом и просим прощения. Мы пришли с тобою проститься одни, своих жен и детей оставили дома, приказав им молиться, чтобы Бог сохранил тебе здоровье и вернул тебя нам».

Если высоко взлетел, смотри по сторонам. Придворные уставы и ритуалы определяют твои оценки.
Участие в политическом процессе со стороны выглядит сложной стратегической игрой, где кровь, пот и труд – ведут не к награде, а к насмешке. Иногда при дворе в Петербурге у побед оказывались совсем другие «кузнецы».
Генерал не уезжал далеко. Но молитвы вернули его через 17 лет. После отлучения из армии за «бонапартизм», участия в Балканских войнах и прихода к власти нового Императора.

Такой полководец в другую эпоху мог стать основателем Нового государства и Новой династии. Но если истории собирают вокруг придворных сплетен, и их рассказывают с постоянной оглядкой наверх, герои оказываются малозаметны, не нужны, да и часто опасны. Ведь отвага и «разумная ответственность» – в нужный момент может называться "авантюризмом" и "бонапартизмом".

14. Братья по стае.

Неправильно было бы слышать в фамилиях противников Черняева – имена его врагов.
Дело было новое,
опасность была для всей карьеры,
бюджет был казенный,
прибыль ждали многие,
а как следует сделать - никто не знал.

Губернатор Оренбурга Крыжановский не был противником действий Черняева.
Его ненависть к Черняеву объяснялась тем, сколько проблем появлялось по его вине у нового столичного чиновника. Получив возможность выйти на первый план или «отличиться» на военном-поприще, он поменял взгляды и стал осуществлять "программы Черняева" едва ли не с большей, чем Черняев инициативой, требуя от своих подчиненных учиться у черняевцев: докладывать не о проблеме, а о ее решении.

Черняев оказался самым ярким и памятным событием в жизни многих героев этой истории.
Романовский и Крыжановский, Горчаков и Милютин – много сделали для его отставки.
Однако они работали на одно с ним дело, и продолжали работать с теми людьми, которых готовил генерал. Уже через пару лет они не только получили дивиденды с успехов Черняева, но и в отсутствие подобных Генералу рядом – стали, в некотором роде, его «поклонниками».

Жизнь редко предоставляет кому-либо второй шанс.
Тем более на таком уровне и после таких изменений.

Но у Черняева была репутация человека, от которого в три раза больше пользы, а потому может случиться и в три раза больше шума, и втрое больший резонанс. Ведь даже обычная "рекогносцировка" у него порой получается лучше, чем у другого целый бой.

Но если нужен успех - стоит терпеть Черняевские методы, тем более, что на второй раз все делает лучше, чем в первый. И он сделает за один раз больше, чем другой – за пять.

Во многом, благодаря «противникам» Черняева - генералу представился второй шанс.

15. Возвращение 17 лет спустя.

При новом Императоре, в 1883 году Черняев вернется в Туркестан. Бюджет его первого похода создавался из интендантских остатков и составил 250 тысяч рублей. Оказавшись перед необходимостью управлять многомиллионным населением, Черняев справлялся при помощи десяти чиновников. Расходы его управления составили пятьдесят тысяч рублей в год. Когда Михаила Черняева снова отправят в Ташкент, годовой бюджет колониальной администрации превысит миллион рублей.

Столкнувшись с раздутостью и бестолковостью бюрократии, Черняев стал упрощать администрацию и увольнять людей. Кочевники потеснились, уступив часть земли русским крестьянам и казакам, переселенным для обретения новой властью социальной опоры.

Местные ремесленники постепенно разорялись, не выдерживая конкуренции с ввозимым ширпотребом, не таким качественным, зато дешевым и «новомодным». Вокруг еще было много «лишних» новому порядку приживал и бездельников прежней Власти.

Ветра перемен опрокинули и закружили много судеб. Чужие успехи и большие перемены порождают зависть, обиженных, доносы. Прогресс идет вперед и не задумывается о том, сколько ломает людей и судеб. Он приходит, меняет, обновляет, но при этом Прогресс беззащитен для критиков «с тыла» и сам воспитывает своих оппонентов.

16. Присоединение – или завоевание?

Ослепленная мужеством небольшого отряда, его лидера и достоинствами российского «крышевания» Средняя Азия – не стала сопротивляться - и вошла в Российскую империю, иногда не спрашивая даже вормального разрешения.

Доверие к русским, как носителям более совершенной социальной культуры и технологического прогресса, привело к тому, что стихло критическое восприятие русской культуры.

Русские были сильнее? В чем, где и перед кем?

Побежденный действительно, отказался отстаивать «свою» культуру с оружием и принял культуру победителя – не просто чтобы выжить, но и потому, что новая культура и социальное устройство – оказались нужны населению замкнутой страны. И особенно, ее элите.

Даже не говоря о прекращении бесконечных войн, набегов и работорговли. Замкнутый регион вырвался из изоляции и деспотии местных беков. Русские принесли агрессивный дух прогресса: появились фабрики, железные дороги, телеграф, библиотеки, медицина. Но они не разрушали национальные границы и дали толчок появлению национальной интеллигенции, в том числе, будущих борцов за независимость. Сила всегда несет в себе слабость.

Современники утверждали, что Российская Империя победила еще и потому что подняла вопрос о Личности.

Человеческой личности.
Его чести и достоинстве, которые до того местными мудрецами понимали иначе.
Гуманизм русских поражал – и удивлял. Смертные приговоры почти всегда заменялись на каторгу. Иногда наказание равнялось почти помилованию и тем более подчеркнутому, что являлось не с течением времени, а почти тотчас, со странной поспешностью. Там, где привыкли к безжалостности Власти – такая сила удивляла и раздражала.

Но чтобы «быть, как русские» - от старых представлений приходилось отказываться. Пути к старым формам – не было. Еще через поколение накопившееся раздражение по поводу ошибок русских в Средней Азии – привело к появлению национальной «контр-идеи».

Коктейль "контр-культуры", как и любой «панк-протест» замешивается на симпатиях юного обывателя.
Для него требуется фольклерная составляющая, кровавые сцены, актуальная политическая сатира, авантюрные герои, соответствующие эпохе сексуальные подтексты и ядовитое представление. В любой Силе всегда должна быть Слабость.

продолжение - там:
http://www.liveinternet.ru/users/carty/post236877888/