Если каждый день выпивать по три литра воды и ничего не есть, начинаешь чувствовать себя лягушкой, надутой велосипедным насосом. Вроде бы, что-то не так, вроде бы, как-то неприятно, а сделать ничего не можешь.

Мы разговаривали до часа ночи. Я плохо спала, воевала с комарами и просыпалась перед выключением плеера. Температура скачет от 38.1 до 35.8. Занятие  я перенесла на среду. Скоро должен прийти врач. Наш дом-какое-то стихийное бедствие. Ни у кого нет градусника.

Солнце необычное. На него можно смотреть, не щурясь. Оно похоже на стрепсилс. Апельсиновый стрепсилс. Почему-то у  меня большие проблемы с написанием этого слова.

Если попытаться восстановить в памяти выходные... Можно не пытаться. Потому что я помню вечерний бестемпературный проблеск, сборы за полчаса, бег до автобуса, вишнёвое небо над городом, смог на дорогах и в метро, очереди в аптеке, кучу людей в квартире. Дальше не помню. А, нет, мы мазали Мела пастой, но это было совсем потом. И  он был слишком пьян. А ещё мы помяли торшер, правда, тут-то я точно не при чём. Дальше снова провалы, провалы... Кажется, утром ещё была Даша. Да, была. И мы даже что-то ели. И убрались на кухне. Потом была температура, бред, водка, таблетки, сон, вентилятор, невкусная еда, телевизор, ночь. Утром поиски телефона, но об этом уже и вспоминать не хочется. 

В квартире ужасно. Скорее бы пришёл врач, потом приехал Грин и забрал меня отсюда. 

По-хорошему, надо бы пойти на кухню и заставить себя что-нибудь съесть. Или хотя бы убраться. 

Но мне всё чертовски лень.