Сегодня блеснула мечта, ярко и звеняще. И почти сразу же умерла. Потому что папа не разрешил. Я не поеду в Питер на майские праздники.

Я рисую карандашом для глаз лица на ноге. Растрёпанные волосы, огромные глаза. И не хочется думать о том, как же я буду всё это отмывать.

А у меня куча времени, знаете ли... Целая ночь впереди, а потом ещё день. И снова ночь. За это время можно навести порядок не только в комнате, но ещё и в голове. И непонятно, что важнее и значимее. 

На ногу страшно смотреть. Наверняка, утренняя температура была из-за неё. Жуткая, распухшая, неприятного красноватого цвета. И болит. У меня никогда так сильно не болели ноги... Я хожу по квартире, держась за стенки. Да,я  не смогла дойти до института. Я проснулась. В перерывах между звонками будильника я видела Катю Мещерякову, которая говорила мне про чердаки, Сурганову, ещё про что-то... Можно было и не вставать. Почему я тогда не подумала о том, что это-типичный температурный бред? Ведь когда ты видишь рядом со своей кроватью человека, это явно отклонение от нормы.

Днём я отключилась, пока ждала твоего звонка. Мне снились тревожные сны. 

Я выхожу на крышу на Ленинском. И вижу, что там подъезды не в один ряд, а в два. Я поняла, что это сон. На второй линии около выхода на крышу сидел Миша. Я вспомнила, что нужно попросить подарок, если встречаешь кого-то во сне и осознаёшь, что это сон. И я попросила. И он сказал, что я должна взять бумагу и клей, дав при этом мне какой-то свёрток. Я удивилась и несколько раз переспросила, но он неизменно отвечал одно и то же. Тогда мы решили спуститься в подъезд на второй линии-я знала, что в действительности его не существует, поэтому мне было интересно, как там, внутри. Внутри было, как на вчерашнем чердаке, только просторно. Я целовалась с ним, потому что отчётливо осознавала, что это сон, во сне всё можно. Мы сидели на бетонной ступеньке, и вдруг услышали голоса внизу. Женский голос приближался, я услышала, как открывают дверь, ведущую к нам. Я прижалась к Мише, закрылась сумкой, сказала: "Спрячь меня" и в ту же секунду вспомнила, что я сплю. Надо проснуться, но как?... Я широко раскрываю глаза и просыпаюсь.

Выключила музыку. Опять провалилась в сон.

Я еду на историю. Суббота, мне к третьей паре. Со мной в автобусе, в метро едет какой-то парень. Я его не знаю. Он следит за мной. Я выхожу из метро и иду к префектуре. Он за мной. Тогда я оборачиваюсь и спрашиваю, что он тут делает и почему идёт за мной по пятам. Он отвечает что-то про интернет, учёбу... Я говорю, что опаздываю, и бегу в подземный переход. Там торговый центр. Этот парень вдруг становится похож на Тошиного Кирилла. Я думаю, как бы сбежать от него. И тут к нам подходит толстый мужчина с золотыми кольцами и цепями. Я его побаиваюсь. И тут происходит что-то, я не понимаю, в чём дело, но этот мужчина хватает парня за руку и куда-то тащит. Я что-то кричу, он в недоумении отпускает его и мы бежим. Я бегу по отшлифованной желтоватой притке. В торговом центре ни души. Я бегу так быстро, как только могу, но понимаю, что мужчина бегает быстрее, хоть он и толстый. У меня жжёт в груди от быстрого бега. Парень сворачивает в какой-то магазин. Передо мной посреди коридора зеркало. Я прячусь за ним, но толстый мужчина мгновенно находит меня и вытаскивает оттуда. И я вижу, что все его кольца и цепи куда-то делись. Он находит парня, отбирает у него свои драгоценности, а потом спрашивает у меня, где его гранатовый перстень. Я предполагаю, что в кармане пиджака, потому что там что-то топорщится. Он говорит, чтобы я посмотрела. Я залезаю в карман и достаю маленькую гранату. Потом я каким-то чудом уворачиваюсь и убегаю, скользя по плитке. И даже успеваю на пару.

Зима. Я покупаю двух восхитительно красивых собак. За 7500 рублей. Они большие, похожие фигурами на доберманов, но приятного золотистого цвета и с добрыми глазами. Я привожу их домой. Мои собаки очень умные, они тихо себя ведут, не кусаются.  Но мама требует, чтобы я отвезла их обратно и уже даже продумывает какую-то аферу с магазинным чеком. А собаки смотрят на меня большими влажными глазами.

Беготня. Майя, Дима, Глеб, краски. Как-то сумбурно и скомканно. Я бегу по нашей улице изо всех сил. Я от кого-то убегаю, но не помню, от кого. А за домом оранжевый закат.

Я разговариваю по телефону. Чувствуя в ушах наушники. И вдруг слышу, как звонит домашний, понимаю, что это ты, и не могу сообразить, зачем звонить, если мы и так разговариваем.

Проснуться. Ты звонишь. Ты ведь обещал.

Жаль, что во сне я не додумалась прыгнуть с крыши. Интересно, что бы я почувствовала.