-Любовь-это чувство к другому человеку, заставляющее совершать порой нелогические поступки. Ты живёшь не ради себя, а ради этого человека. Когда ему плохо, тебе ещё хуже. Когда он счастлив, ты ещё счастливее.
-Азов-сити ждёт нас!
-Я не могу подмигивать одним глазом, я не умею!
***
На улице пахнет дождём и апрелем.
У меня волшебные выходные. Эти люди стали мне совсем родными. Иногда я думаю о том, что бы было, если бы я не перешла в эту школу. Но мне становится неприятно от этих мыслей. Потому что моя жизнь разделяется на два основных периода. До 887 и после. Иначе невозможно.
Суббота. Лабораторная, выполненная без посторонней помощи. К тебе. Смутный день. Дремота, звонок Мела, глубокий сон. Синий вечер, совсем апрельский. Метро, рыжий солнечный свет, мыльные пузыри, переливающиеся разными цветами, Настик и Шоня. Кро, красное пальто, магазин, Тоша, Кирилл. Душная квартира и глотки вечернего воздуха. Мартини с соком. Покер. Везёт дуракам, женщинам и новичкам. Этим и объясняется наш с Настиком успех. Но выиграла всё равно я. Полночь. Конец поста. Пицца, кулич. Разговоры в тёмной комнате. Мороженое. Мафия, шлюха. Засыпать. Чай с мёдом, молоко с мёдом, доктор мом и какая-то брызгалка от насморка. Сражение с микроволновкой, а затем и с ноутбуком. Спать на узенькой синей кроватке в детской. Чутко и неспокойно.
Утро. Кро и Настик. "Куда делся Ян?". Я не помню сны. Убираться. Разбудить Мела. Пожалеть Шоню. Подгоревший омлет. Но всё-таки съедобный. Жареные пельмени. Пасха. Покер, мне опять везёт. Вдвоём в квартире.
Мы с Мелом и Машей не встретились вечером, поэтому я еду с мамой на Цветной Бульвар. Но эта станция закрыта, потому что там празднуют то ли свадьбу, то ли юбилей. Поэтому мы доезжаем до Арбатской, выходим из непривычного выхода и оказываемся где-то во дворах между Баррикадной и Смоленской. Мы идём пешком. Как-то незаметно мы оказываемся на каком-то лугу. Слева холм, справа холм, на нём маленькая красная церквушка. С нами какая-то маленькая девочка. На ней белое платье и голубые сандалии с ромашками. Мы идём по траве. Я снимаю балетки и иду босиком. Я чувствую росу. Под ногами ромашки, и я понимаю, что получится очень красивый кадр, если сфотографировать девочку на этой траве. Но все ромашки уже примяты, и мы идём вперёд, чтоб найти нетронутые. Мы выходим к озеру. Вода мутная, и я знаю, что она похожа на холодный чай, как в Дубне. Девочка, которая шла с нами, плавает в озере. Мне становится страшно. Тут девочка вылавливает что-то из воды и показывает нам. Это миниатюрный крокодильчик. Девочка смеётся. А на середине озера показывается жуткое чудовище. Огромный крокодил. С костяным плавником на спине, и такими же плавниками вместо лап. Наверное, это даже крокодилом назвать нельзя. Я кричу девочке, чтобы плыла к берегу, кидаюсь в воду, вытаскиваю её. Она очень тяжелая, её белое платье прилипает ко мне, я путаюсь в водорослях, а крокодил всё ближе и ближе. Я взбираюсь по крутому берегу, выталкивая девочку. Мы спасены. Мне безумно страшно, я понимаю, что надо идти домой. Я поворачиваюсь и вижу, что на дороге лежит ещё один крокодил...
Звонок очень вовремя. Оказывается, мы с Мелом и Машей всё-таки собираемся куда-то вечером. Я проспала два часа. Воздух уже совсем вечерний и рыжий.
У нас. Попытки запечь картошку. Симпсоны. Мартини. Паприка. Сыр. Разговоры. Обиды, примирения.
Выбор фильма. Принцесса Мононоке. Неудивительно, что раньше, десять лет назад, я не понимала смысл.
Утро. Конечно же, я не доползла до института. Фильм, который нам рекомендовала Кро. Еда, способствуюая образованию гастрита. За билетами в художественный. Ночь Андрея Тарковского.
А сейчас они мучают кухню, пытаясь приготовить безе. Судя по обрывкам разговоров, у нас нет миксера, поэтому они планируют пропустить белки через соковыжималку. Что-то подсказывает мне, что безе не будет.