Утро началось замечательно. Я замёрзла и, укрывшись с головой одеялом, грела ладошками нос, наслаждаясь привычной мелодией будильника.  

Иногда, даже не иногда, а довольно часто, у меня начинается сдвиг, и я хочу что-то изменить в своей жизни. Тогда я перестаю есть и вести себя так, как веду обычно. Да, сейчас очередной сдвиг. Я наконец-то посмотрю Амели и сяду рисовать. Уже есть идеи. Много идей, даже очень много. 

Я умудрилась заставить себя съесть гречку с молоком. Я ела её, приговаривая, как в детстве: "Ложечку за Шоню, ложечку за Щёлкино, ложечку за всех блондов на свете". Это клиника. 

Пока мама была в магазине, мне стало настолько одиноко, что я взяла фиолетовый фломастер, подошла к холодильнику и нарисовала лица всем яйцам, которые нашла там. Кажется, их было 12. Тем, которые ближе к краю, я нарисовала испуганные глаза и кричащие рты. Остальные либо тоже пребывали в состоянии паники, либо радовались, что их очередь ещё не скоро, либо готовились идти в бой. Да, и у яиц есть глаза. А ещё зубы. 

Волонтёрская работа, похоже, не состоится. И к лучшему. Не хочет? Передумал? Да замечательно. Как будто мне очень хотелось общаться с этим ветераном. Сидеть у него дома и записывать воспоминания семидесятилетней давности.

Да, я злая, неправильно отношусь к жизни, но ничего сделать с собой не могу.

Пойду смотреть Амели и рисовать эскизы маскарадов, синих вечеров, лошадей, масок, огня, весны...