Павел мазнул взглядом по навигатору: до дома осталось всего- ничего. Ох и соскучился же он за семьёй. Инка - его второе «я». Сын Андрюха- молодчага. Правда, в голове у него пока еще ветер гуляет, но это дело поправимое. Хотя... Как говаривал отец: «Молодой дурак с годами станет старым дураком», имея ввиду его, Павла, в зрелом возрасте решившегося на эмиграцию. Да... С родителями у него как-то не заладилось. Простые деревенские люди с весьма ограниченными потребностями, они не захотели принять выбор сына.
- Чего тебе не хватает на родине?- кричал на всю улицу подвыпивший родитель.- Квартирой владеешь, дача есть, «Жигуля» купил, Инка твоя аж две шубы имеет: каракулевую и песцовую! Какого рожна ещё надо? И куда намылился? В Германию! Туда, где дед твой голову сложил. И кто ты после этого, как не Плохиш, продавшийся буржуинам за бочку варенья и корзину печенья!
Прошли годы, а помириться с родителями ему так и не удалось: на письма они не отвечают, телефонную трубку бросают, посылки отправляют обратно.
За бортом накрапывал дождик. И неслабый, судя по капюшонам, натянутым на головы парняг, свесившихся с виадука. Сейчас он поднырнет под него и уже минут через двадцать будет пить ароматный чай на своей уютной кухне.
Один из «капюшонов» взмахнул рукой. Приветствует его, что ли… Ба-бах!
Треск, дыра в лобовом стекле, удар бампера о разделительное ограждение встречных полос, скрежет металла, яркая вспышка и полная темнота…
Павел стремительно полетел вниз. В самом конце узкого тоннеля брезжил удивительной красоты золотистый свет. Именно на него и несло его все быстрее и быстрее, аж уши стало закладывать. Наконец, его вынесло из трубы прямо на огромный светящийся шар, из недр которого раздался Голос:
- Выполнил ли ты свою земную программу?
- Ну да! - выпалил Павел, совершенно не желавший возвращаться обратно.
- Так ли это?- усомнился всё тот же Голос.
- Не так,- ответила неожиданно возникшая рядом с Павлом женщина в белом.
Да это ж его давно умершая бабулька, няня Аня!
Она крепко взяла внука за руку, велев идти за ней следом. Павел опасливо «шагнул» в пустоту и оказался аккурат у моста над автобаном.
Он видел внизу мокрое от дождя дорожное покрытие, груду металла, в которую превратился его новенький Мерседес, что-то замерявшую рулеткой дорожную полицию, «Службу спасения», грузившую на носилки его окровавленное тело...
«Сила удара булыжника - две тонны, не меньше»,- громко произнес, один из полицейских, что-то фиксируя в своем блокноте. Другой в это время фотографировал большой гладкий камень, лежавший на переднем пассажирском сидении.
«Так вот оно что, - дошло до Павла.- Этот урод вовсе не приветствовал его, а бросил в лобовое стекло булыжник!». Он тут же рванул за мерзавцами. За долю секунды оказался рядом с ними. Его убийца был наголо обрит, на лице выступали острые скулы, под глазами залегли черные тени. Из кармана подбитого ватином жилета свисала крупная железная цепь с черепом.
Павел попытался ухватить подонка за капюшон- не вышло. Тогда ударил ногой по велосипеду- тот же эффект. Какая досада! Рядом снова возникла бабуля.
- Оставь его,- приказала она.- Ты ещё не умер и должен находиться рядом со своим телом. Марш к носилкам! Этот,- она кивнула в сторону бритоголового,- сам повесится через год во время «ломки». А напарник его уже этой весной умрёт от передозировки. Абсолют обойдётся без твоей помощи: сам подметёт человеческий мусор и развеет его по ветру.
Павел спустился на землю, стал с интересом наблюдать за своим, но уже отстранённо- чужим телом. Через открытые настежь дверцы «Скорой» он хорошо видел монитор: линия, показывающая работу сердца, была абсолютно прямой. А бабуля говорит: жив.
В этот момент прямо в мозгу прозвучал уже знакомый зычный Голос: «Не торопись, ты ещё не все дела земные закончил. У тебя долги имеются».
Перед кем, интересно? Небось, перед Андрюхой- балбесом. В мгновение ока Павел оказался рядом с сыном. Тот, голый, лежал в постели с какой-то обкуренной девицей. Парочка увлечённо смотрела по ноутбуку порнофильм. Вот дает, свинтус! Он же ему этот компьютер специально для обучения купил, а не для похабщины.
Павел попытался сбросить ноутбук на пол- тщетно. Хотел за ногу выволочь Андрюху из постели- никак. Тот в его сторону даже головы не повернул.
- Ну что, ещё по косячку?- поинтересовался Андрюха у татуированной девицы.
- А старуха твоя сейчас не припрётся?
- Не- а. Маман не до нас. Она у своего бой- френда отрывается сейчас по полной.
Павел от неожиданности аж на кровать присел.
- А старик твой чё, совсем не в курсе?- привстала на локте девица.
- Батя- классический лох,- щёлкнул зажигалкой Андрей.- Его уши выдерживают запредельное количество лапши: и моей, и мамашкиной, и дружбана его закадычного- мамкиного любовника.
Вот так новости! Павел стремглав бросился к супруге. Та вместе с Женькой азартно кувыркалась в смятой постели. Павел подскочил к приятелю, с размаху засадив ему кулаком по загривку. Тот, как ни в чём не бывало, продолжал пыхтеть над партнершей. Инка сладко постанывала, закатывая свои огромные глазищи с накладными ресницами. Стерва!
Павел тоже ангелом не был. Имелся и в его биографии случай адюльтера. Правда, всего один и очень давно. Вот и получил сдачи. Троекратно.
- Боже, как я от него устала, - томно мурлыкала Инна.- Нет сил терпеть его присутствие в доме. Ты б его с бабой какой познакомил, что ли. Пусть бы на выходные мотался куда- нибудь «на рыбалку». Ха-ха-ха...
- Будет сделано!- пообещал Женька, по- шутовски взяв под козырёк.
Потрясающе! Таки пора ему на покой, к теплу и свету. Хотя стоп! Он же ещё с родителями не свиделся. Может, хоть им, он нужен.
Не успел Павел додумать эту мысль, как оказался на завалинке родительской хаты. Там мать с отцом перебирали собранные утром грибы.
- Как там наш в заграницах-то поживает?- прошепелявила мать, доставая из лукошка плотный мясистый груздь.
- Хрен его знает!- сплюнул себе под ноги отец.- Иуда он и есть Иуда. Вкусно есть да сладко пить отправился. Велела ему Инка ехать- на все начхал. Эта вертихвостка для него- царь и бог.
- Сироты мы, как есть сироты, - согласно закивала головой мать, бросая в большой эмалированный таз свежеочищенный боровичок.- Пашка умер для нас. Заведи мы ещё детей, было б куда голову на старости приклонить. А так...
Павел оглянулся: бабуля была рядом. Она смотрела на сына с невесткой, неодобрительно качая седой головой.
- Что ж, помер так помер,- подвел итог Павел. - Никому я больше ничего не должен. Все свои дела земные я завершил.
- Не все,- возразила бабуля.- Пойдем со мной.
Не успел он перевести дыхание, как оказался в маленькой квартирке где-то совсем не в Германии. По радио, включенному на полную мощность, что-то пели. Эту песню Павел уже слышал лет десять назад, когда приезжал в Трускавецкий санаторий. Её напевала процедурная медсестричка Галочка. Ох и голосина у неё был! У них тогда даже блиц- романчик приключился.
Ладно, что это за хата? Материальный уровень ниже среднего: старая меблишка, советский еще телевизор, гуцульский ковер, резной комод, на нем- фотография в деревянной рамке. Кто это там на ней? Он, Павел! В обнимку с какой-то кудрявой девушкой в цветастом платье. Да это ж та самая Галя- певунья!
А вот и она собственной персоной. Поёт, раскатывая скалкой тесто на кухонном столе. Из тростиночки превратилась в статную миловидную женщину. И хороша, как прежде! А следов пребывания мужчины в её доме не наблюдается. Не замужем, стало быть. Или нет? Ну-ка, что там в спальне.
Спальня оказалась детской: тахта, книжный шкаф, большой картонный ящик с игрушками. Письменный стол с учебниками. Над ним – портрет ушастого пацанёнка в школьной форме лет восьми- десяти и прикнопленные к стене рисунки на военную тематику. Один из них подписан: «Мой папа- лётчик- испытатель». А паренёк, определённо, очень способный. Кого-то он Павлу напоминает: рыжий, крепенький, огромные васильковые глаза, нос картошкой, персиковый румянец на щеках...
Господи, да ведь это ж он сам на детской фотографии в своем школьном альбоме, только форма у него была не синей, а коричневой. В остальном - полный клон. Надо же...
- Это - твой сын,- сообщила бабуля.- Тоже Павел. Родился через девять месяцев после твоей поездки в Трускавец. Ему сказали, что ты погиб при испытании самолета.
У Павла перехватило дыхание.
В этот миг распахнулась входная дверь и на пороге возник младший Пашка, какой-то истерзанный, замурзанный, без двух верхних пуговиц. Он бросил на пороге разорванный ранец и закрылся в ванной. Павел во все глаза таращился на новоявленного наследника - что может быть забавнее, чем видеть себя в миниатюре. Тем временем, пацанчик почесал ссадину на локте, смыл под краном кровь, сочившуюся из носа, приложил к переносице мокрое полотенце.
- Скотобаза,- проворчал он, изучая свое отражение в зеркале.- Был бы у меня папка, он бы им показал. Они б меня бить боялись... А так...
Пашка достал из кармана пиджачка фотографию Павла, такую же, как стоящая на комоде, только увеличенную и без Гали. Прижал её к груди и заплакал:
- Папка, я не хочу быть без тебя. Оживись, ладно?
Просьба сына «обожгла» невесомое тело Павла. Он вздрогнул. Улыбка сползла с губ. На ее месте застыла гримаса вины.
- Сынок,- прошептал он, гладя мальца по голове, - я есть. Я здесь. Я рядом.
Пашка всхлипнул, вытирая рукавом мокрые дорожки, блестевшие на замурзанном лице.
- Ну вот, - разжала, наконец, свою руку бабуля.- А ты говоришь, закончил все дела земные.
Павел растроганно улыбнулся:
- Спасибо тебе, родная. Мне, действительно, пора возвращаться.
Он парил над операционным столом и больше не стремился остаться ТАМ. У него уже были дела ЗДЕСЬ. Дела важные, безотлагательные. Невыполненная миссия! Он видел, как медики при помощи электрошока настырно пытаются вернуть его тело к жизни.
Неожиданно в мозгу раздался стук: бах- бах- бах. Лёгкость и невесомость мгновенно испарились. Павел ощутил страшнейшую тяжесть. Он снова оказался в трубе. Его шар со страшной скоростью катился в обратном направлении: от золотого солнечного света- во тьму. Из одного измерения - в другое. С ТОГО света - в ЭТОТ. По мере прохождения каждого из слоев трубы Павлу становилось все тяжелей и тяжелей.
Линия сердца на мониторе вдруг изогнулась, зазмеилась, побежала. «Слава богу!- выдохнул седой реаниматолог, вытирая со лба пот. – С возвращением!».
(C) Татьяна Окоменюк