- Молодой человек, постойте! Да к вам я, к вам обращаюсь!
Ефимов обернулся и увидел тощего мужичка в сером облезлом полушубке до колен и приплюснутой к узкой головёнке кепочке.
«Вот зараза! Сейчас начнет гнусить, что на пиво трёх рублей не хватает или на жетон – позвонить, - подумал Ефимов. – Интересно, почему такие ханыги всегда из толпы выбирают меня? Вид у меня, что ли … неагрессивный?»
Но мужик на пиво клянчить не стал, а, приблизившись к Ефимову почти вплотную, протянул красную короткопалую руку и солидно представился:
- Здравствуйте. Прохоров Сергей Леонидович, адвокат.
Ефимов, проклиная себя за малодушие, стянул перчатку и протянутую руку пожал, хоть и брезгливо было до омерзения.
- Чему обязан? – поинтересовался он.
- Дело у меня к вам, Андрей Александрович! Пустячок, в общем-то, конечно, но побеспокоить пришлось.
Ефимов недоумённо пожал плечами:
- Вы знаете, как меня зовут?
- Конечно-конечно! – забормотал мужичонка, мелко кивая. – Полностью, так сказать, осведомлён. Вы – Ефимов Андрей Александрович, ведущий менеджер ООО ПКК «Интерьер». Женаты. Детей, к счастью, нет.
- Почему, к счастью? – обиделся Ефимов. Он никогда особо не жаждал иметь ребёнка, но, услышав такое от постороннего, был неприятно удивлён.
- Да дельце-то у меня к вам… Деликатное. Без детей-то оно лучше.
Мужичонка нерешительно переминался по свежему снегу с ноги на ногу и уже вытоптал вокруг себя грязно-серый островок.
Ефимов посмотрел на него почти с ненавистью: «Что же это за дерьмо ко мне привязалось?» Но вслух спросил вежливо-ледяным тоном:
- Что за дело? Давайте поскорее. Я спешу.
- Спешите – это хорошо, - согласно закивал мужик. – Время, оно, сами понимаете, деньги. Я вот тоже, с вашего позволения, тороплюсь. Но не на улице же?
- Что, простите, не на улице? – вскинулся Ефимов.
- Солидные люди, - мужичок назидательно поднял указательный палец, - вроде нас с вами, дела на улице не обсуждают. Пройти бы надо куда-нибудь.
- Да куда пройти-то?
- А вот хоть в кафе! – плюгавенький адвокат тем же указательным пальцем ткнул в вывеску на здании через дорогу.
«Носорог» значилось на вывеске.
- Нет, знаете! – покачал головой Ефимов. – В кафе я с вами не пойду. Давайте здесь или проваливайте!
Мужичонка, видно рассчитывавший на халявную выпивку, тяжело вздохнул и согласился.
- Ну, здесь, так здесь.
Только сейчас Ефимов заметил у него в руках клетчатую сумку, с какими обычно пенсионеры ходят на рынок.
 Суетливо растопырившись, мужичок порылся в сумке и вытащил прозрачную пластиковую папку.
- Вот, - сунул он папку Ефимову. – Ознакомьтесь, так сказать, будьте любезны!
Ефимов стянул вторую перчатку и взял папку.
Внутри оказался совершенно официального вида документ. Бланк, отпечатанный типографским способом. Прямоугольная печать с неразборчивыми синенькими буквами наверху.
Ефимов начал читать и перед глазами поплыли радужные круги.
- Что это? – спросил он, ещё надеясь, что мужичонка шутит, а на самом деле никакой он не адвокат, а сосед-алкоголик с таким вот своеобразным чувством юмора. Сейчас всё с глупым гыгыканьем объяснит Ефимову и предложит выпить-таки за знакомство.
- Это документ, Андрей Александрович, в котором ваша супруга желала бы видеть вашу подпись! – ехидно, как показалось Ефимову, пояснил адвокат и осклабился. – Можете прямо сейчас и подписать. Ручка-то, небось, есть?
- Что это за бред?! – заорал Ефимов. - Причём тут моя супруга?
- Ну, как же, причём? Она желает, чтобы вы дали своё согласие на расторжение брака.
- Этого не может быть! Я с ней вчера по телефону разговаривал.
Насчет вчера Ефимов, конечно, приврал. Его жена Наташка работала переводчиком синхронистом и неделю назад уехала с американскими бизнесменами, возжелавшими покорить Сибирь. Обычно Ефимов созванивался с ней каждый день, только вот вчера…
Ну, нажрался он вчера короче. В «Носороге» и нажрался. А потом по дороге домой ещё пытался склеить молоденькую девчонку. Девчонка хихикала призывно, но окончательно дело так и не сладилось. Наверное, Ефимов был уж слишком «накушамшись».
Но позавчера-то он жене звонил!
- Я не …, - Ефимов не успел договорить, а облезлый полушубок уже мелькал метрах в пятидесяти впереди. И никакого грязно-серого островка рядом не было – только ровный белый свежевыпавший снег.

Плюгавый адвокат взял кружку пива у стойки и сморщился. Вот ведь придурок – не поверил! Это ему-то – и не поверил! Хорошо, что никто не узнает. А уж сам-то он точно о проколе не проболтается.

Поднявшись к себе на восьмой этаж, Ефимов зашел в квартиру и поморщился. Без Наташки она зарастала за вечер монументальной грязью и пропитывалась запахами холостяцкого быта. Наташка тоже не была аккуратисткой, но всё-таки раз в неделю завалы разгребала, полы мыла и собирала по всем углам раскиданные Ефимовские носки и носовые платки.
Ефимов переоделся в домашнее и отправился мыть посуду. Наташке до восьми вечера он решил не звонить. Днем жена часто отключала мобильник. Потому что хорош тот синхронист, который не клиентам переводит с русского на туземный и обратно, а по телефону треплется.
Сегодня вечером по расписанию поездки Наташкина группа должна прибыть в Новосибирск. В Новосибирске Ефимов был лет шесть назад в командировке. Он вспомнил, что все десять дней пил с руководителем тамошнего филиала – каперангом в отставке.
Вечерами они сидели в директорском кабинете, глушили местного колорита водочку и курили в пепельницу, которую Ефимов сразу заподозрил, что никакая это не пепельница, а вовсе даже плафон от люстры.
А потом Ефимов познакомился с Иришкой. Оставшиеся пять ночей они не вылезали из койки. Иришка провожала его в аэропорт, клялась в вечной любви, а он обещал звонить. И, конечно, не позвонил ни разу.
Дожаривая бифштексы, Ефимов с ужасом представлял, что Иришка тогда забеременела и родила ребенка. А теперь каким-то чудом разыскала его жену, всё рассказала, и Наташка требует развод.
Ефимов слопал два бифштекса с макаронами и открыл банку джин-тоника. Стрелки на часах подползали к восьми. Пора было звонить.
По мобильнику Наташкиному никто не ответил, зато в дверь позвонили. Сначала робко – одним коротеньким звоночком, а потом длинной переливчатой трелью.
Ефимов швырнул трубку на диван и поплёлся открывать. Он никогда не смотрел в глазок и не спрашивал «кто?», поэтому дверь распахнул сразу. На лестничной площадке, пропахшей переполненным мусоропроводом и парной сыростью, стояла женщина лет тридцати с хвостиком в зелёной дублёнке и красной шапочке. Даже не шапочке, а кожаной шляпке с весёленьким бантиком не ленте.
- Привет! – сказала гостья.
- Привет! – ответил Ефимов, и горячая волна узнавания прокатилась от груди, где под ребрами гулко заколотилось сердце, к голове. – Иришка?!
- Ну, я, я, - ворчливо согласилась женщина. – В квартиру-то пустишь? Или так и будем на пороге куковать?
- Проходи, конечно! – Ефимов резво посторонился. – Какими судьбами, Ириш?
Ирина принюхалась и сморщила нос.
- А ты всё пьёшь, Ефимов? А мне говорили – женился, другим человеком стал.
- А у меня жена в командировке! – с вызовом ответил Ефимов. – В длительной!
- Понятно, - вздохнула Ирина и скинула дублёнку Ефимову в руки.

Через час она вылетела из подъезда, как ошпаренная. Ещё никто не отказывался от ее женских прелестей! Никто! А этот… Ладно, не будет она об этом рассказывать. Зачем себе репутацию портить?

Снаружи здание казалось обычным офисным домом. Ну, высотным. Ну, точечным. Разве что стёкла сверкали радужными всполохами даже, если не было солнца и свинцово-серое небо нависало прямо над крышей двадцатого этажа, проколотое острой башенкой ровно посередине. Да еще, может быть, машин на парковке стояло маловато, и смотрелись они жалко. Обшарпанные, тронутые ржавчиной, красные «Жигули» третьей модели в количестве трёх штук. Серо-белая «Газель» - тент с заляпанными грязью номерами. Пара подержанных иномарок с невнятными эмблемами, но зато тонированными дочерна стёклами. И танком среди игрушек ехидно подмигивал вечно включёнными фарами (как только аккумулятор не садился?) блестящий новёхонький «Хаммер».
Но это снаружи, а внутри… Внутрь вряд ли кого-нибудь постороннего пропустил бы приветливый, но непреклонный охранник в перчатках и униформе цвета «серебристый хамелеон».
На последнем этаже за тяжелой, но никогда не хлопавшей дверью сидел мужчина средних лет. Черный костюм, белая рубашка с запонками, галстук в косую полоску. А вокруг – стекло и пластик, пластик и стекло.
Мужчина сидел за столом, тяжело облокотившись о хрупкую на вид полупрозрачную столешницу.
Напротив него расположились двое: девушка в костюме из тонко выделанной драконьей кожи и невысокий короткопалый мужичок в джемпере с ромбиками и потёртых джинсах.
Ах, если бы их увидел сейчас Ефимов! Он бы сразу узнал всех троих. И новосибирского директора, и переодевшегося плюгавца-адвоката и Иришку.
- Не подходит он нам, - заквохтал, прерывая короткую паузу, давешний адвокат. – Нервный, мнительный! На любую провокацию поддается.
- Не подходит! – согласно кивнула девица.- Жене изменяет, а потом готов себя проклясть. Впечатлительный слишком! 
- Жаль, - негромко отозвался «директор филиала» - старый маг, замученный жизнью и мечтающий об одном: уехать далеко-далеко в горы, прикинуться обычным пенсионером и никогда не вспоминать о прошлом. – Очень жаль. Мне-то он ещё в Новосибирске понравился. Мало нас осталось. Я думал, найду парочку подходящих ребят – и на покой. Ладно! Давайте отрабатывать следующего. Кто там у нас на примете?
Девица деловито вытащила из ниоткуда папку-файл.

Когда Наташка вернулась из командировки, Ефимов был счастлив, как ребёнок. «Ну, кому это все было надо? – думал он, засыпая рядом с женой. – Чуть не развели, как последнего лоха!»

(с) Екатерина Каретникова