Пряный запах трав, подвешенных над большим столом, занимающим всю стену у стены, мягкий шорох ветра за окном и тоненькое приятное дребезжание стекол в раме от ветра, резковатый свет свечей в керамических тарелках… и тяжелое дыхание сидящего в кресле по центру комнаты.

- Больно? Ну, потерпи, деточка...

- Не хочу, - попытка вырваться из цепких рук не увенчалась успехом, и вновь мягкое глубокое, обитое красным бархатом, кресло ловит почти безвольное тело.

- Придется терпеть, раз хочется, - сухая рука крепко держала за плечо, ближе к шее, где ключица, а вторая лежала где-то на солнечном сплетении, чуть левее, где сердце, сухие губы беззвучным шепотом плели заклинание, а блеклые глаза не отпускали глаза пациента.

Хотелось уйти, хотелось кричать, хотелось хоть что-то сделать, но больше всего стать как все.

- Ты решение не поменяешь?

- Какое?

- Ты хочешь стать человеком?

- Да.

- Принимается.

Рука, лежащая на груди, постепенно погружается. Сквозь кожу, сквозь тонкий слой подкожного жира, сквозь кости, сквозь мышицы, раздвигая осторожно вены и капилляры… к сердцу. Раз, два… на мысленный счет «три» сил уже нет. Голова безвольно откидывается на спинку кресла, а сухая рука сжимает сердце, вытаскивая его осторожно-осторожно. Сейчас нет дела, то тела, оставшееся без жизни, без памяти, без чувств. Главное сейчас – сохранить сердце. Может, поймет? Сердце со всей осторожностью опускается на дно зеркальной шкатулки и запирается маленьким ключиком. Ключик отправляется на связку, где, по меньшей мере, десяток таких же маленьких ключиков. Это не первый пациент в этом доме. С полки, с которой давно не смахивали пыль, берется каменный мешочек, набитый сверху сухой травой. С него лишь сдувается пыль и достаточно небрежно новое сердце вставляется новому хозяину.

Глаза сразу открываются, но уже нет запахов травы, мягкого шороха за окном и режущего глаза света свечей. Просто светлая комната, в которой достаточно приятно находиться. Почему – не ясно. Но это не важно.

- Здравствуй, человек, - прошелестел сухой голос откуда-то из-за спины. Никакой реакции, только слегка склоненная на бок голова.

- Я помню все, что было со мной, я знаю что со мной случилось, - при этих словах человек поднимался из кресла и медленно поворачивался туда, откуда послышалось приветствие. – Только у меня есть проблема, - глаза быстро нашли выцветшие глаза врача, - я не помню своих стремлений и мечт.

- А теперь у тебя будут другие мечты, - в руку опустился маленький потрепанный мешочек с чем-то очень легким внутри.

- По-моему этим уже пользовались, - брезгливый взгляд на мешочек и недоверчивый на врача.

- У тебя были иллюзии, что став как все у тебя будут другие мечты?

- Секонхендные мечты… - неуверенно проговорил человек и опустился в кресло.

- Всем было известно, чем все закончиться, кроме тебя.