[493x700]

Здесь пахнет сладким печеньем, горьким пивом, свежей стружкой и холодным ржавеющим металлом. Грубая старая кожаная обивка под щекой и яркий голубой свет в глаза, от которого постоянно приходиться закрывать глаза. Такое привычное, почти родное место, здесь, среди разбросанных по полу чертежей и карандашей, среди неровно стоящих выпачканных краской планшетов, стоящих в углу под грубой тканью, и мелкого бумажного мусора между ними. И приятная, до боли знакомая музыка. Ненависть к этой музыки от причиняемой боли смешивается с восторгом от удовольствия... Тяжелый вздох. Он поворачивает голову в сторону дивану, лица не видно, только темное чуть размытое пятно на фоне голубого света окна. Контражур. Кажется, так это называют художники. Глаз не вдно, но прекрасно чувствуется, что он внимательно вглядывается в лицо «собеседника». А тишина все висит. Только сейчас стало понятно, что это тишина, что в ней больше не раздаются аккорды привычных песен. Давящая, тяжелая тишина, которую хочется нарушить…в этой тишине существует только взволнованное дыхание двоих. Он ждет. С трудом меняя позу из полулежа в сидячее положение, тело недовольно посылает болевые импульсы в мозг, но мозг глух к этим призывам тела. Он одурманен. В больном подсознании вспыхивает боль, но на лице ничего не отражается – эмоции крепко спрятаны. Так легче. Чем меньше эмоций видят окружающее, тем меньше знают. Даже Он не стал исключением. Ноги опускаются на старый вытертый ковер, постеленный ровно около дивана. Распрямляясь, мышцы безрадостно сообщают, что тело приведено в вертикально состояние и с удовольствием бы отпустили тело в свободный полет. Но почему-то держаться. Шаг, еще один… Похоже, за час с лишним тело совсем забыла что такое движение. Невольный поворот головы в сторону окна. Глаза с болью, отдающейся в сердце, видят как Он сидит. Сидит и не понимает действий гостьи. Его гитара стоит тут же рядом… Но ноги упорно двигаются в другую сторону, но внезапно останавливаются у одного из чертежей. Тело на удивление легко складываются в заданных местах: поясе и коленях, и сквозь пальцы уже текут тонкие и толстые листы бумаги с чертежами. Наконец, после нескольких, казалось бесконечных, секунд поиска найдет тот единственный чертеж.
- Как ты это начертил? – Чуть дрогнувший хрипловатый приглушенный голос рассек тишину старым ржавым ножом, и нож застрял где-то, запутавшись в складках шороха отодвигаемого кресла и тихо стукнувшей о табурету гитары. Не нужно было видеть, чтобы знать, что Он подошел и присел рядом, глядя через плечо на чертеж.
- Зачем тебе это? Это не ваше задание, – мягкий обволакивающий голос с теплой чуть жестковатой сначала интонацией. Тяжелая, но теплая дружеская рука обнимает за плечи.
- Мне нужно знать, - тихая хриплая фраза-выдох пролетела через всю комнату и зазвенела под потолком, осев на пожелтевший картонный абажур. И выпрямилась. Встала, как будто не заметив этого касания. Его рука соскользнула вниз по спине, но она, выгнувшись, избежала лишнего касания.
Почему каждое его прикосновение сеяли в душе такую разную и непонятную смуту? Они уже не были друзьями, но и не были любовниками. По сути, им было все равно на чувства друг друга. Да и на друг друга плевать. Общее у них были только рисунки, чертежи и музыка. Но внезапно что-то изменилось в комнате. Легкий поворот головы и перед глазами Он, сидящий на полу, прислонившись спиной к дивану, и из-под полуприкрытых век наблюдавший за движущейся по комнате девушкой. Может, это сон? Запнулась о деревянный планшет, похоже, это мифическое железное дерево, все таки, не мифическое – из него делают наши казенные планшеты. Боль стала доказательством, что все происходящее не сон. Глупая улыбка появилась на лице, и короткий смешок вырвался из стиснутой груди. Откинув грубую ткань, провела легко по планшетам и наугад вытащила один из них. Это оказалась темная работа, на которой было непонятно что нарисовано.
- Наверно, я совсем ничего не понимаю в искусстве.
Похоже, очень долго разглядывала работу, что даже не заметила, как он встал и подошел со спины. Планшет невероятно быстро исчез из рук, которые безвольно опустились на серую ткань. Его руки обвили далеко не модельную талию гостьи, которая попыталась незаметно выскользнуть.
- Останься… - шепот донесся из ниоткуда и остался в волосах.
Здесь пахнет сладким печеньем, горьким пивом, свежей стружкой и холодным ржавеющим металлом…

от 24.11.09