Это цитата сообщения kotenok_80 Оригинальное сообщение

карфаген

[показать]Город появился в IX столетии до н.э. и долго являлся столицей одноименного государства. Карфаген находился на берегах Африки. Город был полностью окружен прочной и толстой крепостной стеной, которая состояла из трех самостоятельных стен. Такое укрепление города, казалось бы, гарантировало ему защиту от нападающих. Однако Карфаген все же столкнулся с более сильным врагом – со временем. Сейчас от знаменитой крепости остались только развалины стен. Здесь также можно посетить музей и усыпальницу детей, принесенных в жертву.

Римляне долгое время пытались разрушить крепость. Именно в Карфагенской армии был знаменитый Ганнибал. Карфагенцы держали оборону, но все же римлянам удалось сломить их.

Государство Карфаген просуществовало достаточно долго, однако полководец Катон захватил его и разрушил. Даже землю здесь сделали бесплодной.

Здесь до сих пор производятся археологические раскопки, которые открывают еще неизведанные тайны прошлого. Можно осмотреть сохранившуюся на стенах

древних сооружений мозаику и росписи, а также различные декоративные элементы и украшения.

Хоть Карфаген и был разрушен практически до основания, но сегодня он является достаточно знаменитой постройкой. Историки и археологи считают для себя уникальной возможностью посещение этих развалин. Карфаген. Борьба с греками и дальнейшая экспансия

К концу VI в. до н. э. карфагеняне вновь вступили в борьбу с греками. На этот раз военные действия разворачивались, по-видимому, одновременно на двух направлениях: в Сицилии и в районе Испании. Начало войн на сицилийской земле связано с именем того же Дориэя, с которым совсем недавно карфагеняне столкнулись на побережье Африки. Геродот (V, 43—48) рассказывает, что после неудачной африканской авантюры спартанский царевич с теми же людьми отплыл в Сицилию, чтобы обосноваться в ее западной части, в районе Эрика, т. е. между финикийскими городами Панормом и Солунтом. По пути он вмешался в войну между Кротоном и Сибарисом, закончившуюся разрушением последнего. Это сообщение даст дачу новой авантюры Дориэя — 510 г. до н. э. Попытка греков утвердиться в западной части Сицилии вызвала резкий отпор как финикийцев, так и элимов из Эгесты. Возможно, что последние даже стали непосредственными инициаторами выступления против греков (Will, 1972, 224). Ко времени совместного выступления против Дориэя последний уже успел основать город Гераклею (Diod. IV, 23, 3), который довольно быстро вырос и поставил под угрозу политические и, по-видимому, экономические интересы финикийцев, так что те с охотой откликнулись на инициативу элимов. В результате Дориэй был убит, а Гераклея разрушена. В войну вмешались, по словам Юстина (XIX, 1,9), другие народы Сицилии, под которыми явно надо понимать греческие полисы острова (Berard, 1953, 264). Развернулась длительная война, в которой эллины не раз одерживали победы. В это время в Карфаген прибыли послы персидского царя Дария, который на основании своего господства над Тиром считал себя и верховным повелителем Карфагена. Царь потребовал от карфагенян отказаться от человеческих жертв, погребения трупов и поедания собак, а главное — оказать ему помощь в планируемой войне с греками. Карфагеняне якобы приняли запреты, но от оказания помощи решительно отказались (Iust. XIX, 1, 10—13). Да и запреты были приняты лишь для вида, ибо до самого конца своей истории карфагеняне практиковали и трупоположение, и человеческие жертвы. Карфаген еще раз утвердил свое независимое положение по отношению к ситуации на Востоке. Он был слишком занят сицилийскими делами, чтобы направлять контингенты в армию персидского царя.

Гибель Дориэя была использована греком Гелоном как повод к войне против карфагенян под лозунгом мести за убийство эллина (Her. VII, 158). Этот Гелон стал тираном сначала Гелы и некоторых других греческих городов Сицилии, а около 485 г. до н. э. захватил важнейший и крупнейший греческий город острова — Сиракузы. По словам Полиэна (I, 27, 1), именно для войны с карфагенянами Гелон был избран стратегом, что он и использовал для захвата власти. Гелон стал властителем Гелы около 491 г., а Сиракуз — около 485 г. до н. э. (Kiechle, 1979, 729). Видимо, в эти годы и началась большая война в Сицилии.

В точности исход этой войны или кампании неизвестен. На западе острова перевес все же остался за финикийцами. Единственный оставшийся в живых спутник Дориэя Эврилеонт с остатками армии попытался стать тираном города Селинунта, предварительно захватив селинунтский город Миною, но был убит (Her., V, 46). Союзник Гелона тиран Акраганта Ферон изгнал из Гимеры ее тирана Терилла, на помощь которому пришел властитель Регия Анаксилай, и они вместе выступили против Гелона и Ферона. Те-рилл был связан гостеприимством с карфагенянином Гамилькаром, сыном Магона (Геродот ошибочно называет его Ганноном), с которым заключил союз и Анаксилай (Her. VII, 165). Это давало Карфагену удобный повод для возобновления военных действий против сицилийских греков. Угроза могла быть настолько серьезной, что Гелон, если верить речи, которую ему приписывает Геродот (VII, 158), даже обращался за помощью к балканским эллинам.

В это время Ксеркс готовился к походу в Грецию и, как и его отец, направил посольсгво в Карфаген. На этот раз не было и речи ни о каких требованиях царя к Карфагену, но предлагался равноправный союз, направленный против греков. В результате был заключен равноправный договор о совместных действиях (Diod. XIII, 1). И в то время как персидская армия вторгалась на Балканский полуостров, карфагенское войско, насчитывавшее по явно преувеличенным сведениям Диодора (XI, 20, 1) 300 тысяч сухопутных воинов, 200 боевых и 3000 грузовых кораблей, под командованием Гамилькара высадилось в Сицилии и двинулось к Гимере. Гамилькар рассчитывал как на регийцев и гимерских изгнанников, так и на селинунтян, возмущенных действиями Эврилеонта. Ферон, удерживавший Гимеру, обратшкя за помощью к Гелону. который направил туда армию из 50 тысяч пехотинцев и пяти тысяч всадников. В битве при Гимере, которая, по преданию, произошла в тот же день, что и морское сражение при Саламине, т. е. 20 сентября 480 г. до н. э., карфагеняне потерпели сокрушительное поражение, причем погибла большая часгь армии и сам полководец. Жители Карфагена какое-то время даже опасались высадки сиракузян в Африке (Her. VII, 165-167; Diod. XI, 20-24).

После этой битвы Карфаген был вынужден заключить мир с Сиракузами, по условиям которого карфагеняне оплачивали военные расходы Гелона, платили ему контрибуцию в две тысячи талантов серебра и строили два храма, в которых должен был храниться текст договора (Diod. XI, 26). Гелон предъявил Карфагену такие сравнительно умеренные условия, так как реальная обстановка была довольно сложной. Войну с Карфагеном ни в коем случае нельзя считать общеэллинским предприятием, так как часть греков явно поддерживала Карфаген, а на горизонте могла возникнуть этрусская угроза. И Гелон относительно мягкими условиями мира отрывал Карфаген от возможной антисиракузской коалиции. Можно предположить, что удалось это ему все же не полностью. Пиндар (I Pyth. 72), воспевая победу преемника Гелона Гиерона над этрусками, врагами греков называет и финикийцев. Неясно — этот риторический оборот, воспоминание о недавней войне или отражение действительного события? На этот вопрос ответить нелегко, ибо никаких других сведений об участии карфагенян в этом сражении нет. Не исключено, что карфагеняне решили еще раз попытаться сломить мощь Сиракуз, но после Гимеры они уже не имели достаточно сил, чтобы играть если не первую, то хотя бы равноправную роль в коалиции с этрусками.

Гораздо успешнее шли у Карфагена дела на крайнем западе Средиземноморья, несмотря, казалось, на то, что здесь против них тоже объединились довольно грозные враги. Юстин (XLIII, 5, 3) пишет, что массалиоты заключили с испанцами «дружбу», т. е. явно соглашение о союзе. В сохранившемся кратком тексте нет никаких хронологических указаний. Ясно только, что это произошло после первой победоносной для Массалии войны с Карфагеном и до нападения на Массалию галльского вождя Катуманда в начале IV в. до н. э. Однако V в. до н. э. считается временем упадка Массалии (Clavel-Leveque, 1977, 129), и едва ли массалиоты могли тогда совершить те «славные дела», о которых говорит историк. В Испании интересы Массалии были связаны с Тартессом, и поэтому очень вероятно, что те испанцы, о которых говорит Юстин, были именно тартессии. Но, с другой стороны, когда фокейцы покинули свой город, они не смогли осесть в Тартессе, поскольку, как пишет Геродот (I, 165), уже умер дружественный им тартессийский царь Аргантоний, и они были вынуждены обосноваться на Корсике. Видимо, в Тартессе к власти пришла антигреческая группировка. Все эти рассуждения сужают хронологический промежуток, наиболее подходящий для заключения массалиотско-тартессийского союза, до последних десятилетий VI и самого начала V в. до н. э.

Результатом этого союза стало нападение тартессиев на Гадес. Нападение, по-видимому, было столь грозным, что гадитане запросили помощь у карфагенян, и те, явившись в Испанию, не только защитили Гадес, но и подчинили себе часть Испании (Iust. XLIV, 5, 2—3). В то же время известно о штурме карфагенянами Гадеса (Vitr. X, 13,1 -2; Ath. Pol. 9). Вероятнее всего, город сумел отбить нападение испанцев и уже не захотел подчиняться прибывшим карфагенянам, но те, использовав просьбу о помощи как предлог для вторжения на Пиренейский полуостров, не собирались уходить. Как показывают события на Сардинии, о которых говорилось выше, карфагеняне не останавливались перед захватом других финикийских городов. Что же касается Тартесса, то его держава, видимо, не выдержала этого поражения и окончательно распалась, а карфагеняне подчинили себе ее остатки.

Утверждение карфагенян в Южной Испании привело к закрытию пролива у Геракловых Столпов для их соперников и конкурентов. Хотя некоторые ученые в настоящее время считают карфагенскую блокаду мифом (Fabre, 1985, 27), нельзя отрицать сообщения античных авторов. Эратосфен (Strabo XVII, 1,19) говорит, что карфагеняне топили чужие корабли, направлявшиеся к Сардинии и Столпам Геракла. Это можно сопоставить со вторым римско-карфагенским договором, который безоговорочно запрещал римлянам не только торговать в Сардинии, но и просто посещать остров. Карфагенское правительство тщательно охраняло зоны своей торговли и своих интересов, закрывая многие из них от чужаков. Даже своим союзникам этрускам карфагеняне помешали обосноваться на одном из океанских островов (Diod. V, 20,4). Пиндар четырежды (О1. III, 43-44; Nem. III, 20-23; Nem. IV, 69; Istm. IV, 20) говорит о Геракловых Столпах как о границе мира, за которую плавать «более невозможно», хотя явно показывает, что раньше положение было несколько иным. Самые ранние из этих од были созданы в 476 г. до н. э. (Bawre, 1964, 408).

Диодор (V, 20, 4) сообщает об открытии этрусками острова в океане и о воспрепятствовании карфагенян им там обосноваться. Историк говорит, что это событие имело место во времена этрусской талассократии. Последняя рухнула в 474 г. до н. э. после разгрома этрусского флота (Залесский, 1962, 524; Немировский, 1983, 155—156). Из других случаев прохода некарфагенских кораблей через пролив известно о плавании знатного перса Сатаспа, посланного Ксерксом в плавание вокруг Африки. Сатасп, испугавшись трудностей, вернулся (Her. IV, 43), но то, что он сумел снарядить корабль для столь далекого путешествия, больше, кажется, подходит ко времени до похода Ксеркса на Грецию и катастрофических для персов и подчиненных им народов поражений на море при Саламине и Микале, т. е. к 485 — 482 гг. до н. э. Итак, в какое-то время до 474 г. до н. э. этруски добрались до некого океанского острова; между 485 и 482 гг. до н. э. Сатасп прошел через пролив; до 476 г. до н. э. грекам стало известно о невозможности плавать за Столпы. Все это позволяет сделать вывод, что блокада пролива была установлена между 485 и 476 гг. до н.э.

Естественно, что массалиоты не оставались безучастными зрителями этих событий. Из их войны с карфагенянами известно о морской битве при Артемисии на восточном побережье Пиренейского полуострова (F Gr Hist IIB. Sosylos von Lak. fr. III). В этой битве массалиоты под командованием Гераклида Миласского разбили карфагенский флот. Ранее Гераклид был предводителем карийцев в восстании против персов (Her. V, 121) и после поражения, вероятно, бежал на Запад, как это сделал другой руководитель антнперсидского восстания — Дионисий (Her. VI, 17). Это не означает, что битва при Артемисии произошла вскоре после персидской победы около 490 г. до н. э. (Huss, 1990, 33), ибо миласскому беглецу нужно было еще зарекомендовать себя на Западе, чтобы массалиоты доверили ему командование своей эскадрой. К тому же трудно представить, что, одержав победу, массалиоты согласились с установлением блокады столь важного для средиземноморцев пролива. Поэтому кажется очень вероятным, что битва произошла после 485 г. до н. э. Был ли после этого заключен официальный мир и на каких условиях, неизвестно. Возможно, что эта битва предотвратила распространение карфагенской власти на юго-восточное побережье Пиренейского полуострова. Но Южная Испания и район пролива оказались под властью Карфагена. Возможно, что в это же время карфагеняне подчинили себе и северо-западную часть Африки. Здесь, как на юге Испании, в это время появляются следы карфагенской торговли, а около 500 г. до н. э. финикийцы оставили остров Могадор у атлантического побережья Северной Африки, который до этого служил важнейшей торговой базой испанских финикийцев в африканской торговле (G. et С. Charles-Picard, 1968, 92, 95).

В центре Средиземноморья карфагеняне, потерпев неудачу в Сицилии, сосредоточились на Сардинии. Правда, и там сначала их дела шли неудачно. Хотя договором 509 (или 508) г. до н. э. Сардиния была признана карфагенским владением, островом они явно не владели и еще много лет боролись с сардами. Еще до битвы при Гимере сын Магона Гасдрубал потерпел там поражение и пал в битве (Iust. XIX, 1, 6). Его брат Гамилькар, посланный ему на смену, не смог завершить дело, ибо вскоре двинулся в Сицилию, где и погиб у Гимеры. Возможно, что гибель Гасдрубала возродила надежды некоторых греков, как, например, Аристагора, который в начале восстания против персов, т. е. вскоре после 500 г. до н. э., советовал восставшим вместо борьбы с персидским царем переселиться на Сардинию (Her. V, 124). После поражения при Гимере карфагеняне возобновили наступление в Сардинии и в целом действовали весьма успешно, хотя целиком остров так и не покорили (Diod. V, 15). Под властью Карфагена оказалось побережье, южная и западная часть внутренних районов. От территории свободных сардов карфагенские владения отделялись системой крепостей с башнями, стенами и другими многочисленными преградами (Moscati 1977, 137).

Одновременно Карфаген развернул наступление и в Африке в непосредственной близости от самого города. Сначала и эта война оборачивалась для него неудачно (Iust. XIX, 1, 3), так что карфагеняне были вынуждены даже вновь платить дань (Iust. XIX, 1, 4). Однако после 480 г. они сосредоточились и возобновили наступление на местное население. Юстин (XIX, 2, 1—4) приписывает успехи внукам Магона Гимилькону, Гисгону и Ганнону (сыновьям павшего в Сицилии Гамилькара) и Ганнибалу, Гасдрубалу и Сафону (сыновьям его брата Гасдрубала). По словам историка, эти полководцы, в то время правившие карфагенянами, воевали с маврами, сражались с нумидийцами и, разбив афров, заставили последних отказаться от дани, которую они получали от Карфагена. Неизвестно, имели ли карфагеняне дело с коалицией этих африканских народов или, используя не только военную силу, но и дипломатию, разбивали их по одиночке. У финикийцев, как и у других западносемитских народов существовал обычай называть ребенка именем ближайшего умершего родственника, ибо в таком случае в душе новорожденного как бы оживает частичка души мертвеца. Один из упомянутых полководцев действительно носил имя отца — Гасдрубала. По-скольку к тому времени, когда он стал одним из командующих карфагенской армией, ему уже должно было быть не меньше двадцати лет, а Гасдрубал погиб в Сардинии до 480 г. до н. э., то можно полагать, что военные действия в Африке развернулись приблизительно начиная с 475—470 гг. до н. э. С этими победами надо связать создание континентальных африканских владений Карфагена (Meltzer, 1879, 225—227; Gsell, 1913, 463; Шифман, 1963, 86). Видимо, в это же время была подчинена Утика, единственная еще остававшаяся независимой финикийская колония в Западном Средиземноморье (Ville, 1962, 1877; G. et С. Charles-Picard, 1970, 63); и тогда же, вероятнее всего, был разрушен греческий Кибос и греки были окончательно вытеснены из этого района. В результате под власть Карфагена перешла вся западная часть Северной Африки до океанского побережья.

Возможно, именно в это время карфагеняне выводят на эти территории свои новые многочисленные колонии, которые служили и опорными пунктами, помогающими удерживать в повиновении подчиненные народы, и рынками, через которые они торговали с этими же народами (Warmington, I960, 55, 57—59). Недаром Псевдо-Скилак (112) называет многие карфагенские поселения на африканском побережье именно «рынками». Цепь таких поселений связывала Карфаген с районом Геракловых Столпов, что создавало карфагенским мореходам возможность спокойного каботажного плавания вдоль североафриканского берега.

Завоевание материковых владений имело огромное значение для Карфагена. Впервые под его властью оказались огромные земельные владения, в том числе с плодороднейшей почвой. Если раньше Карфаген был чисто морским городом, почти не имевшим плодородной территории, то теперь он ее приобретает. При этом наиболее плодородная часть присоединяется непосредственно к своей территории, в результате чего образуется карфагенская хора, т. е. сельскохозяйственная округа Карфагена. У некоторых других финикийских городов, как например, у Хадрумета, также появляется хора. На плодородных землях своей окрути многие представители карфагенской знати приобретают владения. Много позже знаменитый оратор Дион Хризостом говорил, что Ганнон превратил карфагенян из тирийцев в ливийцев (Or. XXV). При этом он, вероятнее всего, подразумевал именно создание африканских владений Карфагена.

Упомянутый Дионом Ганнон был, по-видимому, одним из внуков Магона. Возможно, именно он играл первенствующую роль среди братьев, осуществлявших коллективное господство над Карфагеном в первой половине V в. до н. э. Вероятно, он же возглавил и морскую экспедицию, отправленную из Карфагена вдоль западных берегов Африки.

До наших дней сохранился в греческом переводе перипл, приписываемый Ганнону (GGM I. Hannoni periplus). О его путешествии сообщает и Плиний (V, 8), называя Ганнона «вождем карфагенян» (Carthagi-niensium dux). Его же упоминает среди карфагенских правителей Юстин. Все это позволяет датировать это путешествие после 480 и до 450 г. до и. э. (Hands, 1969, 95). Полностью признавая перипл Ганнона подлинным (Циркин, 1987, 205—208), отметим, что предел плавания карфагенского флота под его руководством неясен. Сам Ганнон писал, что он достиг горы, называемой Колесницей Богов, и залива Южный Рог. Идентификация этих пунктов с теми или иными местами африканского побережья очень спорна. Колесницу Богов отождествляли и с Зеленым Мысом, и с горой Какулима в Гвинее, и с вулканом Камерун (Harden, 1980, 169). Как бы то ни было, все эти пункты находятся южнее устья Сенегала. Греки, по-видимому, довольно рано узнали об этом плавании. Более того, они стали приписывать карфагенянам путешествие вокруг всего африканского материка. Об этом со ссылкой на самих же карфагенян говорил уже Геродот (IV, 43), и это же повторял Плиний (V, 8). приписывая этот подвиг Ганнону.

Плавание Ганнона в первую очередь преследовало политические цели: укрепиться на океанском побережье Африки. Для этого ему было поручено основать города по ту сторону Геракловых Столпов (Per. Harm. 1). Имели значение и экономические цели; карфагеняне стремились вытеснить гадитан из этого района, укрепиться на их торговых путях и, может быть, взять под свой контроль источники сырья или пути к ним (ср.: Hands, 1969, 95). И хотя гадитане не были полностью вытеснены с африканского побережья, карфагеняне в V в. до н. э. явно укрепляются на северо-западе Африки. Именно в это время в западной части современного Марокко, до того тесно связанной с Южной Испанией, испано-финикийские изделия сменяются карфагенскими, что особенно хорошо видно в керамике (Luquet, 19<Н 130,138; G. et C. Charles-Picard, 1968, 92, 95; Ponsich, 1970,169-181).

Одновременно с Ганноном в подобное плавание отправился и его брат Гимилькон (Plin. II, 169), совершивший путешествие по океану в северном направлении. Об этой экспедиции говорит Авиен в своей поэме «Морские берега» (114—129, 382—389, 410—415). Непосредственной целью Гимилькона были Эстримниды, откуда можно было вывозить олово (Av. Or. mar., 114—116), но главное — утвердиться на торговых путях Гадеса к северу, как это пытался сделать его брат в южном направлении. Эстримниды же надо отождествить, вероятнее всего, с современной Бретанью. Главной цели карфагеняне все же не достигли, ибо вплоть до римского времени гадитане оставались почти монополистами в северной торговле, тщательно скрывая от возможных конкурентов путь к таинственным и богатым «Оловянным островам» (ср.: Strabo, III, 5,11). Хотя фактически под властью Магонидов Карфагенская держава достигла значительного расцвета, карфагенская аристократия была недовольна своим приниженным положением. В результате Магониды были свергнуты. Юстин (XIX, 2, 5), перечислив внуков Магона, далее пишет, что вследствие того что эта «семья полководцев стала тяжела для свободы», был создан специальный совет. Возможно, что поводом к этому послужило запоздалое воспоминание о поражении при Гимере, и под предлогом наказания за это сын павшего при Гимере Гамилькара Гисгон был изгнан и вынужден удалиться в Селинунт. То, что в связи с этим событием упоминается только один внук Магона, можно объяснить либо тем, что само упоминание связано с фигурой отца Гисгона Гамилькара, либо с тем, что в живых к тому времени остался только один Гисгон. Карфаген. Борьба за Сицилию

К концу V в. до н. э. карфагеняне возобновили наступление в Сицилии. Поводом к этому послужило обращение элимской Эгесты, которая, терпя неудачи в борьбе с греческим Селинунтом, согласилась на подчинение Карфагену взамен на военную помощь (Diod. XIII, 43). После некоторых колебаний карфагеняне в 410 г до н. э. приняли предложение эгейстийцев.

Крупнейшим и важнейшим греческим городом Сицилии были Сиракузы. В 415 — 413 гг. до н. э. они выдержали тяжелую осаду афинян. Однако победа над афинянами потребовала от сиракузян огромного напряжения сил. В результате в городе обострилась внутренняя борьба между аристократической группировкой во главе с Гермократом и демократами, возглавляемыми Диоклом. К тому же Сиракузы ввязались во внешние войны, послав эскадру в Эгейское море для продолжения войны с Афинами. В самой Сицилии они воевали с некоторыми своими же греческими соседями. Таким положением решили воспользоваться карфагеняне.

Готовясь к схватке с сицилийскими греками, карфагенская олигархия сплотила свои ряды. Из изгнания был возвращен сын Гисгона и внук Гамилькара Ганнибал, который, по-видимому, был изгнан вместе с отцом. Он занял высший государственный пост и был поставлен во главе армии. Так Магониды снова вернулись к управлению государством, но теперь уже едва ли они правили столь самовластно, как раньше. Назначая Ганнибала командующим войсками в Сицилии, карфагенские власти рассчитывали не только на его военные способности, но и на ненависть к грекам и стремление отомстить за деда, павшего при Гимере. Собрав армию, состоявшую из карфагенских граждан, принудительно набранных ливийцев, иберских и кампанских наемников и насчитывавшую, по Тимею, 100 тысяч человек, а по Эфору, 200 тысяч пехотинцев и четыре тысячи всадников, Ганнибал в 409 г. до н. э. высадился в Мотии (Diod. XIII, 43—44; 54). И начался новый период войн в Сицилии, продолжавшийся с перерывами более полутора веков (Фролов, 1979, 24—35, 42—43, 47— 49, 73—78, 81—83).

После высадки карфагенской армии элимы подчинились Карфагену. Именно в это время прекращается чеканка элимской монеты (Warmington, 1960, 77). Приняв в число своих подданных элимов, карфагеняне двинулись сначала на Селинунт, а после захвата этого города — на Гимеру. Греческие жители этих городов оказали карфагенянам героическое сопротивление, но оно в конце концов было сломлено, и оба города разрушены, а их жители или убиты, или превращены в рабов. Другие греки, и прежде всего сиракузяне, во главе которых встал Диокл, уставшие, по-видимому, от долгой войны с афинянами и изнурительной гражданской смуты, оказали селинунтянам и гимерцам слишком слабую помощь, которая не могла решить дела (Фролов, 1979, 35). После этого Ганнибал увел свою армию назад в Африку (Diod. XIII, 54—62).

В греческой части Сицилии в это время борьба между двумя сиракузскими политическими группировками достигла апогея. Гермократ, командовавший сиракузской эскадрой в Эгейском море, был смещен с этого поста и решил силой вернуться в Сиракузы. С набранным отрядом он высадился в Сицилии, но, стремясь сначала приобрести определенный политический капитал, вторгся в карфагенскую зону, занял разрушенные карфагенянами Селинунт и Гимеру и поднял знамя борьбы против карфагенских «варваров» (Diod. XIII, 63, 75). В конце концов Гермократ погиб при попытке захватить Сиракузы, но все это свидетельствовало о том, что положение на острове было далеко от стабильности, и Карфаген не мог этим не воспользоваться.

Готовясь к новой схватке в Сицилии, карфагенское правительство предприняло дипломатическую акцию, которая в других условиях могла иметь важные последствия: был заключен союз с Афинами (Лурье, 1947. 122—125). Но надежды карфагенян не оправдались, так как мощь Афин уже клонилась к упадку, и вскоре они потерпели окончательное поражение. Одновременно карфагеняне создали новую армию, во главе которой поставили того же Ганнибала и его родственника Гимилькона.

В 406 г. до н. э. карфагенская армия высадилась в Сицилии. Несмотря на отдельные неудачи и даже смерть одного из полководцев, в целом кампания для карфагенян развивалась успешно. Все попытки сиракузян спасти греческие города южного побережья Сицилии провалились; это не смогли сделать ни республиканские правители Сиракуз, ни пришедший им на смену тиран Дионисий. Карфагенская армия осадила Сиракузы, и только начавшаяся в карфагенском лагере эпидемия спасла город. Гимилькон был вынужден согласиться на заключение в 405 г. до н. э. мира. По условиям мирного договора, за карфагенянами кроме старых финикийских колоний закреплялись общины сиканов и греческие города Селинунт, Акрагант и Гимера, а Гела и Камарина должны были платить карфагенянам дань (Diod. XIII, 80—91; 108—111; 114). Значение этого мира для Карфагена было огромным. Признавались и в международном плане юридически закреплялись карфагенские владения в Сицилии. Элимы и сиканы, как ранее ливийцы, превращались в карфагенских подданных. Правда, этот успех был непрочен, борьба продолжалась, и граница между карфагенской и греческой частями Сицилии постоянно оставалась пульсирующей, передвигаясь то к востоку, то к западу.

Инициатором новой войны стал сиракузский тиран Дионисий. Он тщательно подготовился к войне, в 398 г. до н. э. вторгся в карфагенскую часть осгрова и осадил Мотию. Теперь финикийцам пришлось проявлять героизм. Но как раньше сопротивление Селинунта и Гимеры, так и теперь упорство Мотии оказалось напрасным. Дионисий взял город и полностью его разрушил. Несколько позже для уцелевших жителей Мотии карфагеняне основали новый город — Лилибей (Diod. XXII, 10). Эта война шла с переменным успехом. Все попытки сиракузского тирана изгнать финикийцев из Сицилии не удались, и одно время даже сами Сиракузы снова были осаждены карфагенянами. Но в целом перевес оказался на стороне греков. По условиям мира 392 г. до н. э. карфагеняне потеряли значительную часть предыдущих завоеваний, сохранив только западную часть Сицилии (Diod. XIV, 45-46; 48-53; 70-76; 90; 95-96).

Положение, сложившееся в Сицилии, делало неизбежной новую войну. В ней карфагенянам удалось найти союзников среди греческих городов Италии, обеспокоенных, с их точки зрения, чрезмерным усилением Дионисия. Правда, эффективной координации действий союзникам добиться не удалось, что позволило Дионисию одерживать победы и над теми, и над другими. В одном таком сражении при Макале пал карфагенский командующий Магон, но его сменил сын, сумевший взять реванш. В целом эта война завершилась в пользу Карфагена, чьи владения теперь распространялись до реки Галик, так что под их властью оказались греческие города Селинунт и Термы, а также западная часть области еще одного эллинского города — Акраганта (Diod. XV, 15—17; Polyaen. V, 8, 1—2; 10, 5; VI, 16, 1). Река Галик надолго превратилась в границу карфагенской «провинции», которая охватывала приблизительно треть всей Сицилии.

В 368 г. до н. э. началась последняя война Карфагена с Дионисием. Инициатором ее снова стал тиран, упорно стремившийся очистить Сицилию от финикийцев. Определенный отпечаток на ход военных действий, особенно в начале войны, наложила внутренняя борьба в Карфагене, о которой будет сказано немного ниже Пока же скажем, что знатный карфагенянин Суниат (Сунйатон) из-за ненависти к командующему карфагенской армией Ганнону сообщил в письме к Дионисию о прибытии карфагенского войска и медлительности его командира (Iust. XX, 5,12— 13). Этим предательством воспользовался Дионисий, который овладел рядом городов, в том числе Селинунтом, и осадил Лилибей. Однако первыми успехами военное счастье Дионисия и ограничилось. Вскоре карфагеняне одержали морскую победу при Эрике. А вслед за этим тиран умер, а его наследник Дионисий-младший поспешил заключить мир, восстанавливающий довоенное положение (Diod. XV, 73; XVI, 5; lust. XX, 5,10—14; Polyaen. V, 9; Plut. Dion. 6; 14). Пока шли все эти войны в Сицилии, внутреннее положение Карфагена было далеко не стабильно. Покоренное население ненавидело карфагенян. Полиэн (V, 10, 1:3) рассказывает о войне Гимилькона с ливийцами. Ливийцы захватили какой-то город и даже подошли к стенам самого Карфагена, заняв его предместья. Лишь с помощью хитрости карфагенскому полководцу удалось подавить это восстание. Актор не датировал это событие. Однако, как мы увидим ниже, в 396 г. до н. э. Гимилькон покончил с собой, так что это восстание ливийцев должно было происходить до 396 г. Скорее всего оно произошло между 405 и 396 гг. до н. э., когда вернувшийся из Сицилии Гимилькон занимал первенствующее положение в Карфагене.

В 396 г. до н. э. внутреннее положение в Карфагенской державе вновь обострилось. Разгром карфагенской армии и постыдный мир не могли не вызвать соответствующие отклики. Видимо, вновь развернулась борьба внутри правящей группировки. Вернувшийся с позором из Сицилии Гимилькон был вынужден покончить самоубийством (Diod. XIV, 76, 4; Iust. XIX, 3, 12; Oros. IV, 6, 15). В Карфагене распространилось мнение, что несчастья преследуют карфагенян из-за разрушения храма Коры и Деметры в Сицилии, и чтобы воздействовать на религиозные чувства, в Карфагене был введен культ этих богинь. Введение этого культа было религиозной реформой, сознательно проведенной правительством. Ее аристократический характер не вызывает сомнения. Недаром жрецами новых богинь сделали «наиболее знатных граждан» (Diod. XIV, 70; 77). Но важен еще один момент: храмы в Сицилии были разрушены воинами Гимилькона (или Ганнибала), так что установление нового культа было явно направлено против Магонидов. Аристократические противники этой фамилии использовали ситуацию для повторного свержения Магонидов, после чего их имена уже не встречаются во главе Карфагенской республики.

Поражение 396 г. до н. э. имело и более серьезное последствие: новое восстание в Африке. Подчиненные ливийцы увидели в карфагенском поражении удобный случай вернуть себе свободу. К ним присоединились рабы. Было создано огромное войско из 200 тысяч человек, которое нанесло карфагенской армии несколько поражений и захватило город Тунет вблизи самого Карфагена. Карфагеняне практически потеряли свои африканские владения и были заперты в городе. Это вызвало волнения среди самих граждан. Карфагенское правительство приняло энергичные меры. Для успокоения религиозных чувств был введен, как уже упоминалось, культ Деметры и Коры. Одновременно оно сумело доставить необходимое продовольствие из Сардинии. Были снаряжены новые корабли. Не решаясь вступить в открытое сражение с повстанцами, карфагенские власти сумели лишить их продовольствия. У восставших не было единого командования, они действовали разрозненно. Некоторых предводителей карфагенские правители сумели подкупить. В результате спокойствие в городе было восстановлено, а восстание подавлено (Diod. XIV, 77).

Новое восстание вспыхнуло в 379 г. до н. э., когда Карфаген был ослаблен необычайно жестокой эпидемией. Этим воспользовались не только ливийцы, но и сарды. Таким образом, Карфаген лишился почти всех источников продовольствия, что еще больше обострило положение. В городе начались беспорядки, вооруженные схватки между гражданами. К сожалению, неизвестны как цели и требования отдельных групп, так и подробности событий. Мы знаем только, что граждане, по словам историка, «сражаясь друг против друга, как против врагов, одних убили, а других ранили». Правительство прибегло к испытанному средству: были принесены жертвы богам, что, по-видимому, успокоило общественное мнение. Восстановив порядок в самом Карфагене, правительство затем сумело принять необходимые меры и для быстрого подавления восстания в Африке и Сардинии (Diod. XV, 24).

Карфагенскую олигархию по-прежнему раздирало личное соперничество. Магониды больше к власти не возвращались. Но на устранении этой фамилии раздоры не закончились. Когда на первый план начал выходить Ганнон, против выступил некий Суниат (Сунйатон), которого Юстин (XX, 5, 2) называет «самым могущественным в это время». По-видимому, до возвышения Ганнона именно он занимал первое место в карфагенском правительстве. Не добившись успеха в соперничестве с Ганноном, он пошел на прямое предательство, установив отношения с Дионисием и выдав ему военные секреты Карфагена. За это предательство он был осужден. Карфагенское правительство даже приняло закон, запрещающий изучать греческий язык. Закон этот, естественно, не выполнялся, так как шел вразрез с интересами карфагенской торговли, в которой были горячо заинтересованы и карфагенские правители. После всех этих событий Ганнон становится самым влиятельным человеком в Карфагене.

Итак, карфагенское общество раздирали острые социальные и политические конфликты. Рабы выступали против рабовладельцев, ливийцы и сарды — против карфагенских поработителей, отдельные группы граждан — друг против друга (хотя у нас нет данных, можно предположить, что какие-то группы плебса выступили против олигархии), также имело место соперничество аристократов. Это был целый клубок противоречий. Однако пока карфагенская аристократия прочно удерживала власть в своих руках, чему способствовала активная внешняя политика карфагенского правительства.

По-видимому, вскоре после всех этих событий карфагеняне начали новое наступление в Испании. Если на рубеже VI — V вв. или в начале V в. до н. э. под их властью оказалась юго-западная часть страны, то теперь они распространяют свое господство на ее юго-восточную часть. Об этом свидетельствуют археологические данные, показывающие уменьшение и практически исчезновение греческой керамики и увеличение карфагенского импорта (Villard, 1960. 119; Astruc, 1962, 72—74. 80-81: Lopez Castro, 1995, Каковы были события, связанные с подчинением Юго-Восточной Испании, неизвестно, но едва ли это подчинение прошло мирно, ибо существуют свидетельства разрушений в ряде местных поселений этого района (Blazquez, 1983, 435; Wagner, 1983, 244—245). В стратегических пунктах своих владений карфагеняне построили укрепления (Blazquez, 1983с, 431-432; Wagner, 1983, 245-246), которые, может быть, были похожи на оборонительную систему, созданную в Сардинии. Захват этого района или, по крайней мере, установление над ним прочного карфагенского контроля были признаны вторым римско-карфагенским договором, заключенным в 348 г. до н. э. (Polyb. III, 24; Liv. VII, 27, 2) , который упоминает и Диодор (XVI, 60, 1), относя его к несколько более позднему времени — 344 г. до н. э.

Этот договор свидетельствует о дальнейшем территориальном расширении Карфагенской державы по сравнению с концом VI в. до н. э. Кроме территорий, признанных карфагенскими в первом договоре, т. е. Ливии «по ту сторону Прекрасного мыса», Сардинии и карфагенской части Сицилии, теперь карфагенскими признаются район Тартесса и Мастии, т. е. юга и юго-востока Пиренейского полуострова. Среди карфагенских поданных, формально равноправных с карфагенянами, появляются утикийцы и «тирийцы». Под последними явно подразумеваются тирские колонисты в Испании (Циркин, 1976, 34—36, 37). Договор 348 г. до н. э. обращает на себя внимание и тем, что в нем запрещается всякая римская торговля в Африке (Ливии) и Сардинии, в то время как в предыдущем договоре она была разрешена, хотя и на определенных условиях (Walbanc, 1957, 348—349). Это свидетельствует об укреплении карфагенской власти над местными племенами. В Африке такое укрепление связано с именем того же Ганнона, который закончил войну с Дионисием и получил, видимо, за свои африканские победы прозвище Великого (Trog. Prol. XX).

Позже Ганнон вновь появляется в Сицилии. В греческой части острова положение снова осложнилось. Власть Дионисия-младшего оказалась непрочной. Тирана сверг его родственник Дион, который, в свою очередь, пал жертвой заговора. Наступила полоса постоянных смут и смены тиранов. Одним из претендентов на пост правителя снова выступил Дионисий. Его соперник Гикет пошел на союз с карфагенянами (Diod. XVI, 67, 1; Pint. Tim. 7), которые отправили на помощь ему армию во главе с Ганноном. Ганнон захватил Энтеллу, населенную кампанскими наемниками Дионисия-старшего, и двинулся на Сиракузы. Город был охвачен гражданской войной: одна часть его оказалась под властью Гикета, другая — под властью Дионисия. Карфагеняне вмешались в эту войну на стороне первого и захватили порт. Казалось, еще немного, и власть в Сиракузах полностью окажется в руках Гикета и стоящих за ним карфагенян. Однако на помощь сиракузянам из их метрополии Коринфа было отправлено войско во главе с Тимолеонтом. Ганнон, вероятно, не смог помешать высадке Тимолсонта, поэтому был отозван в Африку. Его преемник Maгон вступил в войну с Тимолеонтом, но потерпел поражение и очистил сиракузскую гавань (Diod. XVI, 67-69; 73; Plut. Tim. 9-13; 16-21).

Такой оборот дел в Сицилии вызвал, очевидно, напряжение в Карфагене. Этим решил воспользоваться Ганнон и, отомстив тем, кто его отстранил, попытаться снова захватить власть. Под предлогом свадьбы дочери он задумал собрать в своем доме всех сенаторов и уничтожить их Под этим же предлогом он решил устроить пир для всего народа и, видимо, затем сообщить о совершившемся перевороте и получить поддержку. Однако карфагенские правители разгадали хитрость. Увидев крушение своих замыслов, Ганнон удалился из города и, вооружив 20 тысяч рабов, захватил какую-то крепость. Едва ли такое большое количество рабов могло быть даже у такого богатого человека как Ганнон (Gsell, 1918, 247, прим. 2), так что можно говорить о мощном восстании рабов, спровоцированном честолюбивым карфагенским аристократом. Мятеж, однако, не удался, Ганнон был схвачен и после жестоких мучений убит почти со всеми родственниками (Iust. XXI, 4, 1—8). Только один сын Ганнона, Гисгон, уже известный своими военными талантами, избежал смерти, но был изгнан из Карфагена (Diod. XVI, 81).

Затем новый поворот дел в Сицилии заставил карфагенян обратиться к Гисгону. Магон, командовавший карфагенскими силами, покинул Сиракузы. Вскоре Тимолеонт захватил Энтеллу и подошел к Лилибею. Карфагенское правительство послало в Сицилию новую армию во главе с Гасдрубалом и Гамилька-ром, но эта армия потерпела сокрушительное поражение на реке Кримиссе, причем в сражении пали семь тысяч наемников и три тысячи карфагенских граждан. И карфагенскому правительству пришлось обратиться к сыну Ганнона, который был не только возвращен из изгнания, но и назначен командующим с неограниченными полномочиями. Гисгон вступил в союз с Гикетом и тираном Катаны Мамерком, и союзники разбили отдельные отряды армии Тимолеон-та, что позволило карфагенянам вступить в переговоры с греками и добиться сравнительно выгодных условий мира. В 339 г. до н. э. был заключен мир с Тимолеонтом, по которому Карфаген отказывался от союза с сицилийскими тиранами, но зато сохранил свои старые владения к западу от реки Галик (Diod. XVI, 73; 78-82; Plut. Tim. 25-30; Polyaen. V, 11).

После всех этих событий, вероятно, семья Ганнонидов надолго остается одной из самых ведущих в Карфагене (Sznycer, 1978, 552). Так, сын Гисгона Гамилькар в конце IV в. до н. э. командует войсками в Сицилии (Diod. XIX, 106, 2; XX, 15-16; 29—30; Iust. XXII, 3, 6), причем Диодор (XX, 33, 2) называет его «царем»: следовательно, он занимал высшую государственную должность. Это не означает, что Ганнониды обладали неограниченной властью, как это было с Магомедами во время их первого возвышения. Судя по всему, власть прочно удерживала правящая олигархия, среди которой виднейшую роль играли Ганнониды (Gsell, 1918, 249).

Новые испытания для Карфагенской республики наступили в конце IV в. до н. э., когда власть в Сиракузах захватил Агафокл. Еще до этого в Сицилии вспыхивали схватки между карфагенянами и греками. Когда же Агафокл стал сиракузским тираном (позже он провозгласил себя царем), началась большая война. Командующий карфагенскими силами Гамилькар (не сын Гисгона) воупил в переговоры с Агафоклом и заключил с ним мир, сочтенный карфагенским правительством невыгодным. Распространились слухи, что Гамилькар вступил в тайное соглашение с сиракузским тираном, чтобы по его примеру и, может быть, с его помощью также стать тираном. За это он был отозван в Африку и тайно осужден (Diod. XIX, 4— 5; 71—72; Iust. XXII, 2, 6—9; 3, 2—7). В Сицилию была послана новая армия под командованием Гамилькаpa, сына Гисгона. Гамилькар наголову разгромил войска Агафокла и двинулся на Сиракузы, Ему удалось заключить союз с некоторыми греческими городами, выступавшими против Агафокла. Под стенами Сиракуз в 309 г. до н. э. произошла битва, в которой карфагеняне потерпели поражение, а сам командующий попал в плен и погиб. Но еще до этого Агафокл решился на смелый шаг: потерпев поражение в Сицилии, он задумал перенести войну в Африку.

В 310 г. до н. э. греческая армия впервые переправилась на африканскую территорию. Сиракузяне захватили Тунет. Карфагенское правительство набрало новую армию и, боясь повторения предыдущих событий и попыток командующих захватить власть (тем более что войска располагались непосредственно вблизи самого города), поставило во главе армии двух командующих, враждебных друг другу, — Бомилькара и Ганнона. Однако эта армия тоже потерпела поражение, и Ганнон был убит. При известии об этой катастрофе восстали нумидийцы, и Агафокл задумал соединиться с ними. Но карфагеняне сумели привлечь на свою сторону одно из нумидийских племен, а восстание остальных подавить прежде, чем греки этим воспользовались. Тогда Агафокл обратился за помощью к Офеллу, в то время правившему Киреной, армия которого с трудом пересекла пустыню и соединилась с войсками Агафокла. Сиракузский тиран, боясь конкурента, убил Орфелла, а его воинов переманил к себе. В Карфагене сложилось очень напряженное положение. Этим решил воспользоваться Бомилькар, который в 308 г. до н. э. попытался совершить государственный переворот. В самом Карфагене развернулись уличные бои, и сначала карфагеняне решили, что в город ворвались греки. Но когда выяснилось, что происходит и действительности, карфагенская молодежь решительно выступила против мятежника. Положение, однако, было столь сложным, что правительство пообещало амнистию участникам мятежа и только так сумело его подавить. Сам же Бомилькар был предан жестокой казни.

Агафокл не сумел воспользоваться благоприятными обстоятельствами. Он, правда, подчинил себе значительную часть городов Карфагенской державы, взял Утику, но овладеть самим Карфагеном не смог. В 307 г. до н. э. он вернулся в Сиракузы, осгавив во главе войск в Африке своего сына Архагата. Тот, стремясь захватить как можно больше карфагенских земель, разделил армию на три части. То же самое сделали карфагеняне. Полководцы Архагата потерпели поражение, и карфагеняне перешли в наступление. Греки собрались в Тунетс, который был осажден карфагенянами. Агафокл вернулся в Африку, но сделать уже ничего не мог, кроме как отправить своих воинов обратно в Сицилию. Архагат пытался воспрепятствовать этому решению, это вызвало беспорядки в греческом лагере, что окончательно решило исход дела. Был заключен мир, по которому карфагеняне сохраняли свои владений в Сицилии, а Агафокл должен был заплатить довольно значительную контрибуцию (Diod. XIX, 102-104; 106—110; XX, 4-20; 29—34; 38—44; 54—55; 57—69; 79; Iust. XXII, 7,1—11; 8, 1—15).

Под конец жизни Агафокл попытался повторить свое африканское предприятие, но неудачно (Diod. XXI, 18). И после его смерти в Сицилии с переменным успехом шли военные действия, а вскоре здесь появился эпирский царь Пирр. В это время он вел войну с Римом, одержав две впечатляющие победы, но не добившись решающего успеха. Сицилийские греки призвали его на помощь против карфагенян. Пирр, которому уже надоело бесплодно воевать в Италии, откликнулся на этот призыв. Наличие общего врага заставило карфагенян и римлян вступить в союз, заключив новый, уже четвертый, договор (Polyb. III, 25, 1—5). О первых двух уже говорилось. Третий был заключен в 306 г. до н. э. и устанавливал неприкосновенность для обеих сторон соответствующих сфер влияния — Сардинии и Италии (Liv. IX, 43, 26; Serv. Ad Aen. IV, 628). Теперь был заключен договор о военном союзе. Реальных плодов он, кажется, не дол, ибо обе стороны не доверяли друг другу. Пояапение в Сицилии Пирра, известного в то время полководца, с новым войском изменило положение в пользу греков. Карфагеняне потеряли почти весь остров и с трудом удерживали Лилибей. Они уже готовы были заключить с Пирром мир, и лишь чрезмерная гордыня эпирского царя пометала этому. Однако, почувствовав себя уже господином Сицилии, Пирр стал обращаться с греками как со своими подданными, преследуя реальных и мнимых противников, не скрывая намерений стать владыкой острова. Это восстановило против него сицилийских греков и лишило их поддержки, без которой добиться своих целей Пирр не мог. Поэтому в результате он был вынужден вернуться в Италию (Diod. XXII, 10,13; Iust. XXIII, 3; 1 — 10; Plut. Pyrr. 22—24; Арр. Samn. 12). Уход Пирра развязал руки карфагенянам. Они не только вернули свои прежние владения, но и начали готовиться к новому натиску на эллинов. Последние объединились вокруг Сиракуз, во главе которых встал Гиерон II, провозглашенный царем. На севере острова Meccaну оборону удерживали так называемые мамертинцы, бывшие наемники Агафокла. Карфаген оказал им помощь против Гиерона. Одновременно он попытался вмешаться в италийские дела, оказан помощь Таренту и нарушив тем самым договор 306 г. до н. э. (Liv. Per. XIV). К этому времени почти вся Сицилия, кроме восточного побережья, находившегося под властью Гиерона, и Мессаны, захваченной мамертинцами, была в руках карфагенян. И уже казалось, что весь этот огромный и богатый остров перейдет под власть Карфагена, но в дело вмешались римляне. Карфаген. Конец истории В 264 г. до н. э. мамертинцы, теснимые Гиероном, обратились за помощью одновременно и к Риму, и к Карфагену. Оба государства, прекрасно понимая выгоды такого вмешательства, согласились оказать эту помощь. Первыми ввели в Мессану свой отряд карфагеняне, но римляне потребовали уйти оттуда, и карфагенский командир согласился. Римская армия прибыла в Сицилию, а карфагенское правительство, сурово осудив незадачливого командира, направило на остров армию на этот раз против римлян. Началась так называемая I Пуническая война (от римского наименования карфагенян «пунами» — poeni, puni). Разворачивалась она преимущественно на территории Сицилии. Карфагеняне потерпели ряд поражений, важнейшим из которых был разгром карфагенского флота у Липарских островов в 260 г. до н. э. Почти вытеснив карфагенян из Сицилии, римляне в 256 г. до н. э. решили повторить опыт Агафокла и высадиться в Африке. И снова карфагеняне потерпели несколько поражений. Они уже готовы были заключить мир и даже отдать римлянам Сицилию, но римские командиры, уверенные в скорой победе, отвергли все предложения. Тогда карфагенское правительство приняло экстраординарные меры. Был приглашен командующий со стороны — спартанец Ксантипп. Оценив положение, он решил сделать ставку на нумидийских конников и боевых слонов. Именно они и решили дело в ожесточенном сражении: римляне были разгромлены, а сам римский консул попал в плен. Затем война вернулась на сицилийскую землю, и военные действия шли с переменным успехом, но все же с преимуществом римлян. В 247 г. до н. э. в Сицилию прибыл новый командующий — сравнительно молодой Гамилькар по прозвищу Барка (Молния). Он со своими кораблями стал опустошать побережье Италии, а затем замял хорошо укрепленную и очень важную в стратегическом отношении позицию на северо-западе Сицилии. Опираясь на нее, Гамилькар наносил многочисленные удары по римлянам. Стало ясно, что без нового флота римляне одолеть карфагенян не смогут. Практически на средства граждан был построен новый римский флот, который в 241 г. до п. э. разгромил карфагенскую эскадру к западу от Сицилии у Эгатских островов. Это привело к пресечению всяких связей между Сицилией и Карфагеном, так что воевать в Сицилии дальше было невозможно. Средств на создание нового флота у Карфагена тоже не было, и по поручению правительства Гамилькар был вынужден начать переговоры о мире, завершившиеся в том же 241 г. до н. э. Это был договор, по которому Карфаген уступал Риму Сицилию и острова вокруг нее и обязался заплатить большую контрибуцию.

Три века карфагеняне вели упорную борьбу за Сицилию. Не раз они были готовы торжествовать победу, но так и не сумели вытеснить греков. С другой стороны, ни гибель Мотии, ни африканская экспедиция Агафокла не заставили их уйти с этого острова, по на этот раз карфагеняне окончательно потеряли Сицилию. Такой исход войны обострил социальные и политические противоречия в самом Карфагене и вызвал острый внутренний кризис.

Самым ярким проявлением этого кризиса стало мощное восстание, известное под названием Ливийской войны (Poiyb. I, 66—68; Diod. XXV, 2—6; Nep. Ham. 2; App. Sic. 2). Инициаторами восстания были наемники, недовольные неуплатой за службу причитающихся им денег, получив которые, они потребовали резкого увеличения сумм. К ним примкнули рабы, ливийцы, нумидийцы и даже некоторые финикийские города, недовольные подчинением Карфагену, как например, Утика. В ходе восстания судьба Карфагена не раз была предрешена. Во главе армии, направленной против восставших, встал тот же Гамилькар. Используя военную силу, свои недюжинные полководческие способности, невероятную жестокость и изощренное коварсгво, Гамилькар сумел сломить силы восставших и в 239 г. до п. э. восстановил власть Карфагена (Кораблев, 1976, 41—49). Это восстание распространилось и на Сардинию (Polyb. I, 79) и, вероятно, на Испанию (Циркин, 1976, 38). Сардинию карфагенянам пришлось отдать под угрозой новой войны с Римом, а в Испанию на восстановление карфагенской власти был отправлен тот же Гамилькар Барка.

Другим аспектом кризиса явилось резкое возрастание роли карфагенского гражданства. Народное собрание существовало в Карфагене всегда, по в обычное время его полномочия были в значительной степени формальными, а вся власть находилась в руках правящей олигархии (см. ниже). Теперь же роль народа резко возросла. Если в конце IV в. до н. э. полководцев назначал сенат (Diod. XX, 10), то Гамилькара во главе армии поставил народ (Diod. XXV, 8). Когда враги Гамилькара попытались привлечь его к суду как виновника бедствий родины, то поддержка народного лидера Гасдрубала (который был его зятем) позволила ему избежать суда (Арр. Hisp. 4). Самого Гасдрубала Аппиан называет «в высшей степени заискивающим перед народом», что уже само по себе говорит, сколь велика была роль последнего. Полибий (VI, 51,6) отмечает, что между двумя Пуническими войнами власть в Карфагене все более переходила к народу. Недаром именно Гасдрубал сыграл значительную роль в самой подготовке похода Гамилькара в Испанию (Арр. Hisp. 5).

Раскол произошел и среди олигархии, в среде которой выделяются две враждующие группировки: одну возглавлял Гамилькар, а другую — его непримиримый противник Ганнон. Последний имел прозвище Великий (Арр. Hisp. 4), но его деяния, которые давали бы основание для такого прозвища, неизвестны. Может быть, это — фамильное прозвище, идущее от Ганнона Великого, подобно тому как позже в Риме такое же прозвище Помпея перешло по наследству к его детям. Тогда в Ганноне, противнике Гамилькара и его преемников, надо видеть представителя знатной фамилии Ганнонидов (Sznycer, 1978, 552). Все, что мы знаем о Ганноне, показывает, что он всегда был неудачным соперником Гамилькара. Достаточно привести один пример: когда во время Ливийской войны армии был предоставлен выбор между Ганноном и Гамилькаром, выбран был последний (Polyb. I, 82, 12). Различны были и внешнеполитические установки обеих группировок. Ганнон и его сторонники, видимо гораздо больше связанные с африканскими владениями, стояли за более осторожную внешнюю политику, стремясь любой ценой избежать новой войны с Римом и сохранить Карфагенскую державу в тех рамках, в каких она существовала на конец только что закончившейся войны. Гамилькар, отражающий, по-видимому, интересы той части олигархии, интересы которой концентрировались на торговле и господстве над морем и заморскими владениями, выступал за подготовку новой войны, в которой он надеялся не только взять реванш у ненавистного Рима, но и по возможности расширить Карфагенскую державу. Эти же цели преследовали и широкие круги карфагенских граждан, в высшей степени заинтересованных в эксплуатации заморских владений, в политической и торговой экспансии, в расширении сферы власти Карфагена, так как это являлось одним из условий их благосостояния. На этой основе и возник союз между семьей Баркидов (по уже упомянутому прозвищу Гамилькара) и карфагенской демократией. Женитьба Гасдрубала на дочери Гамилькара явилась наглядным выражением этого союза.

Надо заметить, что бунты наемников, восстания рабов и подчиненного населения происходили в Карфагене и раньше. Наряду с этим усиливалась роль рядовых граждан. Достаточно вспомнить уже упомянутое выступление карфагенской молодежи против мятежа Бомилькара. Не являлось новостью и острое соперничество внутри карфагенской аристократии. Но, пожалуй, впервые все три обстоятельства сошлись вместе, обнаружив глубочайший социальный и политический кризис. Баркиды стремились найти выход из него путем внешней экспансии, выдвигая популярный лозунг отмщения Риму. Недаром Гамилькар, отправляясь в Испанию, берет с собой старшего сына Ганнибала, заставив его поклясться в вечной ненависти к Риму (Polyb. III, 11, Nep. Han. 2, 1—6; Liv.XXX, 19).

В Испании к этому времени под властью Карфагена остались только старые финикийские колонии. Опираясь на Гадес. Гамилькар переправился на Пиренейский полуостров и, разгромив живших там испанцев, восстановил карфагенскую власть (Diod. XXV, 10), чем, однако, не ограничился. Принципиальных изменении в карфагенской политике не произошло. Как и раньше, карфагеняне стремились к расширению своей державы, к подчинению как можно больших богатых земель, к утверждению если не монополии, то преобладания в торговле (Wagner, 1983, 392—398; Lopez Castro, 1995,75). Но Гамилькар преследовал еще одну цель. Он стремился сделать из Испании плацдарм для новой войны с Римом. Думается, что и сам знаменитый поход Ганнибала в Италию через Пиренеи и Альпы был задуман еще Гамилькаром.

Для воплощения этого замысла было необходимо прежде всего укрепиться на средиземноморском побережье Испании. И Гамилькар основал там в качестве основного опорного пункта Акру Левку (Diod. XXV. 10). Этот город на какое-то время стал центром карфагенских владений в Испании. Сюда к Гамилькару прибыли римские послы, встревоженные его успехами. Отвечая на вопрос о причинах военных действий в Испании, карфагенский полководец отметил, что он всего лишь стремится добыть деньги для выплаты римлянам контрибуции, чем римлянам и пришлось удовлетвориться.

Основание нового города показало, что в Испании Гамилькар стремился быть свободным в своих действиях. Если бы центр карфагенских владений находился в Гадесе или каком-либо другом старом финикийском городе, ему пришлось бы в гораздо большей степени считаться с этим городом и влиянием карфагенского правительства, но вскоре после основания Акры Левки Гамилькар погиб в бою с иберами. Карфагенское правительство, не желая терять выгод от подчинения этой страны, послало в Испанию новое войско во главе с Гасдрубалом (Diod. XXV, 10; Арр. Hisp. 5-6; Liv. XXV, 4).

Гасдрубал в первую очередь совершил карательную экспедицию против тех иберов, в борьбе с которыми пал Гамилькар, но чаще он старался действовать дипломатическими средствами, хотя порой прибегал и к насилию. Важным шагом в сплочении подчиненных народов вокруг карфагенского полководца стал его новый брак с дочерью местного царька (Diod. XXV, 12). Вскоре после этого Гасдрубал основал два города, один из которых был назван Карфагеном (для отличия от столицы античные авторы называют его Новым Карфагеном, и под этим названием он вошел в историю).

В 226 или 225 г. до н. э. Гасдрубал заключил с Римом договор, согласно которому пределом карфагенских владений в Испании была признана река Ибер, которую карфагенский полководец обязался не переходить с военной целью (Polyb. II, 13, 7; Liv. XXI, 2, 7; Арр. Hisp. 7). Гасдрубал пошел на такое ограничение своей экспансии потому, что, во-первых, еще далеко не все земли южнее этой реки были покорены, а во-вторых, и это главное, чтобы обеспечить свой тыл от возможного римского вмешательства, планируя монархический переворот в Карфагене (Polyb. III, 6, 2—4). Правда, прибыв в Карфаген, Гасдрубал увидел, что положение там для него не столь благоприятное, как это казалось в Испании, и, встретив сопротивление ряда членов правительства, предпочел снова уехать на Пиренейский полуостров.

Вернувшись в Испанию, Гасдрубал стал управлять ею совершенно самовластно (Polyb. III, 8,4). Положение в Испании тоже складывалось не совсем так, как ему хотелось бы. Он вызвал к себе Ганнибала, старшего сына Гамилькара, и поручил ему командовать войсками в случае необходимости. И все три года, что Ганнибал служил под его командованием, он активно воевал (Liv. XXI, 3—4; Арр. Hisp. 6). Явно одними дипломатическими средствами он не обходился, и недовольство Гасдрубалом стало проявляться у близкой к нему местной знати. Диодор (XXV, 12) намекает на некий заговор (неизвестно, был ли он раскрыт): по приказу карфагенского полководца был казнен некий знатный испанец, и в ответ на это раб казненного, мстя за своего господина, в 221 г. до н. э. убил Гасдрубала (Liv. XXI, 2, б; Арр. Hisp. 7; Val. Max. III, 37).

Армия провозгласила своим командующим Ганнибала, и карфагенское правительство утвердило выбор войска (Polyb. III, 13, 3—4; Liv. XXI, 3, 1; Арр. Hisp. 8; Hannib. 3). Ганнибал подавил ряд восстаний и подчинил некоторые народы, а затем напал на город Сагунт, союзный с Римом, явно провоцируя новую войну. После упорных боев и восьмимесячной осады Сагунт был взят (Polyb. III, 20; Liv. XXI, 7—9; Арр. Hisp. 11 — 12; Nep. Han. 3). В ответ на это римляне потребовали от карфагенского правительства выдачи Ганнибала, а когда те отказались, объявили войну. Началась II Пуническая война.

[показать] В отличие от первой войны, вторая разворачивалась на нескольких фронтах: в Италии и Испании, Сицилии и Греции. Ганнибал с большей частью своей армии в самом начале войны перешел Пиренеи, а затем Альпы и вторгся непосредственно в Италию. Все попытки римских военачальников остановить его оказались неудачными. В 21б г. до н. э. около Канн Ганнибал наголову разгромил римское войско и поставил Рим на грань катастрофы. Для завершения удара он просил у правительства подкреплений. Но вмесго отправки новой армии в Италию решено было послать па помощь Ганнибалу его брата Гасдрубала, командующего войсками в Испании, где тоже происходили военные дейсгвия. Римляне высадились на Пиренейском полуострове и блокировали действия карфагенян. В 215 г. до н. э. в битве на реке Ибер Гасдрубал попытался повторить маневр, принесший его брату блестящий успех при Каннах, но потерпел полное поражение. После победы при Каннах Ганнибалу удалось вовлечь в антиримскую коалицию Сиракузы и македонского царя Филиппа V, но римляне, действуя и дипломатией, и силой, сумели не допустить создания единого фронта. Филипп был поглощен балканскими делами, а Сиракузы после длительной осады в 212 г. до н. э. были взяты римлянами. В конце, концов Ганнибал был «заперт» в Южной Италии и лишен оперативного простора. Гасдрубал попытался прийти к нему на помощь, повторив переход Ганнибала через Пиренеи и Альпы, но армия его была разгромлена, а он убит прежде, чем сумел соединиться с братом. В Испании после нескольких лет упорной борьбы римляне в 206 г. до н. э. подчинили себе Гадес, последний опорный пункт, еще остававшийся у карфагенян. В 204 г. до н, э. римская армия во главе с Публием Корнелием Сципионом высадилась в Африке. Ему удалось привлечь на свою сторону нумидийского Царя Масиниссу, что дало римлянам преимущество в коннице. Карфагенское правительство отозвало из Италии Ганнибала. В 202 г. до н. э. около Замы произошла последняя битва этой войны. Дело решила нумидийская конница. Карфагеняне были разбиты, после чего всякое сопротивление стало бессмысленным.

Теперь и сам Ганнибал стал настаивать на заключении мира, который и был заключен в 201 г. до н. э. По его условиям карфагеняне должны были заплатить огромную контрибуцию, выдать весь свой военный флот, лишиться всех внеафриканских владений, а в самой Африке признать независимость Нумидии и вернуть нумидийскому царю владения его предков. Последняя статья своим нарочито неопределенным характером оставляла римлянам постоянную возможность вмешиваться в африканские дела, тем более что условиями того же договора карфагенянам вообще запрещалось вести какую-либо войну без разрешения Рима. Таким образом, II Пуническая война не только лишила Карфаген положения великой державы, но и значительно ограничила его суверенитет.

В борьбе за господство в Средиземноморье Карфаген потерпел полное поражение. Правда, в экономическом плане он довольно скоро возродился. Во II в. до н. э. он остается не только важнейшим торговым центром, но и значительным производителем зерна и масла, поскольку его сельскохозяйственная территория практически не потерпела ущерба во время войны с Римом (Кораблев, 1976, 321 — 322, 329; Limonier, 1999, 408). Недаром так испугался Марк Порций Катон, увидев в 253 г. до н. э. многолюдный и богатый город (Арр. Lib. 69; Plut. Cato Maior 26). В политическом же отношении Карфаген фактически находился под протекторатом Рима, причем последний занимая по отношению к нему, как правило, враждебную позицию, всячески поддерживая Масиниссу, который постепенно захватывал земли карфагенян. В этих условиях в Карфагене не могла не возобновиться политическая борьба. Опираясь на рядовые слои граждан (плебс), в 195 г. до н. э. Ганнибал, встав во главе государства, попытался провести реформы, которые ликвидировали бы всевластие олигархии и создали возможность для подготовки реванша (Liv. XXXIJI, 46-47). Однако, объединившись с римлянами, карфагенские олигархи заставили Ганнибала бежать, не завершив начатого дела (Liv. XXXIII, 47). К середине века политическая жизнь Карфагена определялась борьбой трех «партий»: проримской, пронумидийской и демократической, стремившейся к восстановлению карфагенского могущества (Арр. Lib. 69). Победа последней побудила римлян, постоянно боящихся нового подъема Карфагена, снова начать войну (Limonier, 1999, 410). Конкретный повод для этого появился, когда карфагеняне, нарушив мирный договор с Римом, решились дать отпор наглому нападению нумидийского царя (Арр. Lib. 70—74).

В 149 г. до н. э. началась III Пуническая война. Фактически она свелась к трехлетней осаде Карфагена римской армией. Карфагеняне героически сопротивлялись, но силы были неравны, и в