...РОЖДЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЙ.

[1 ноября 1986 года, Мюнхен, частный дом семьи Вермера фон Йохан]

ночь, 22:47

Молния пронзила ночное небо. Странная, непохожая на обычную – ярко-зеленая, бесшумная. Небосвод начал неимоверно быстро покрываться черными тучами, будто их сгоняли в одно место. Вспышка. Еще одна. И ещё. Черный купол небес исчертили зеленые молнии, сотнями вырывавшиеся из глубокого чрева темной пелены, загородившей звезды и луну. В минутной тишине раздался женский крик, после него ещё один. Несчастная кричала во всю мощь легких, так, будто её резали изнутри.
На самом деле, она рожала.
Но кого она рожала! Гамлет фон Йохан, слушавший крики своей невестки и наблюдающий за гримасами боли на её лице, убито кивнул своим мыслям. Ожидаемый приплод должен был стать тринадцатым поколением их династии. И с этим поколением у старца были связаны неприятные подозрения.
Ведь сказал же когда-то первый из их рода: «И родится дочь, и тогда убейте сию дочь, ибо с её рождением будет положен конец роду моему».
Пока что в семье фон Йохан первенцами рождались только мальчики. Но кто знает? Вон, какая ночь нехорошая ночь за окном! И эти молнии… Грома нет, тишина полнейшая, даже ветер будто онемел сегодня…
- Вермер, - негромко позвал своего сына старший в семье: с колен поднялся сидящий возле кровати жены молодой мужчина с ранней сединой. – Иди сюда.
Вермер фон Йохан нерешительно взглянул на свою жену: Бланка слабо кивнула, прежде, чем боль новых схваток заставила её стиснуть зубы. Мужчина, погладив жену по руке, вышел вслед за отцом за дверь.
- Не нравится мне все это… - после недолгого молчания, поделился своими подозрениями Гамлет с сыном. – Ночь нехорошая. Гроза странная. Звуков никаких. Вот мы шепчем, а кажется, будто кричим. Все будто умерло…
- Отец, о чем ты говоришь? – недоуменно взглянул на родителя Вермер.
- Ребенок, Вермер. Врачи сказали, кто родится? – уточнил Гамлет.
За окном вспыхнула молния, озарив почти пустую комнату зеленым колдовским светом. Напряженное лицо Вермера приняло зловещее выражение.
- Мы нее обращались к врачам, отец, - наконец ответил мужчина, отводя взгляд.
На Гамлета было страшно смотреть.
- Ч-что?.. О чем ты думал, глупец?! – пожилой мужчина рванулся к двери в комнату роженицы. – А если… если твоим первенцем будет не он, а… она?!?
В тишине как-то страшновато прозвучал насмешливый смешок Вермера.
- Отец, ты все ещё веришь в это дурацкое пророчество? – негромко поинтересовался мужчина у своего отца, который напряженно вглядывался в лицо будущей матери.
На сей раз даже тишина была наполнена страшным смыслом.
- Долгие столетия это «дурацкое пророчество» помогало избежать конца нашей семьи, - наконец, когда затих очередной крик Бланки, ответил Гамлет. – Долгие столетия новый наследник рождался в час ведьм, в полночь. Но что за ночи это были! Светлые, шумные, когда жизнь бьёт ключом, луна полня света, а небосвод сияет сотнями звезд!.. А сегодня? Сегодня сама природа будто взбесилась!.. Зеленые молнии, полнейшая тишина и небо, закрытое толстой пеленой черных туч!.. Не добру это, говорю тебе!
- А даже если и родится девочка – что с того? – невинный с виду вопрос Вермера заставил его престарелого отца содрогнуться.
- Что с того? Что с того?!? Думаешь ли ты, о чем говоришь, сын мой?!? – в ужасе воскликнул Гамлет, но в нехорошей тишине этой страшной ночи его крик прозвучал как предсмертный хрип раненого животного. – Вспомни, Вермер, вспомни – «и родится дочь, и тогда убейте сию дочь, ибо с её рождением будет положен конец роду моему»! Неужто ты хочешь, чтобы пророчество первого из нас, пророчество Йохана сбылось, сын?! Ты, мой первенец?..
- Это дурацкий вымысел наших предков, отец! – отмахнулся Вермер, недовольно поморщившись. – Ребенок родится, как и всегда – ровно в полночь. И все равно, девочка это или мальчик.
- Ты!.. – что сказал на это Гамлет, не было слышно: все звуки потонули в детском истошном крике новорожденного младенца. Вермер и Гамлет одинаково побледнели. Обоим в этот миг показалось, будто у двери комнаты, где свершилось таинство жизни, стоял высокий юноша с длинными, до пояса, седыми волосами, собранными в хвост; криво усмехнувшись, юнец оторвался от стены… расправил черные прозрачные крылья и, беззвучно расхохотавшись, исчез в новой вспышке зеленого света за окном. В тишину с первым криком новорожденного лавиной вторглись посторонние звуки. Грохот ливня на улице, шум склоняющихся под силой ветра деревьев, завывание стихии – все смешалось в хороводе чудовищной какофонии, где все вертелось вокруг плача младенца. Гамлет, побледнев, схватился за плечо сына.
- Таллос… Чернокрылый вестник смерти… - хрипло шептал старик, но его шепот казался шорохом на фоне царящего гама. – Значит, свершилось… Значит, пророчество сбылось…
Вермер резко рванул вперед, в комнату, будто изнутри озаренную золотистым светом – так ярко светили зажженные лампы. Позже его мать, седая Патриция, удивлялась этому, ведь никто из присутствующих в комнате не включал света – светильники зажглись, будто сами по себе. На кровати, тяжело дыша, лежала бледная, но счастливая Бланка. Рядом с ней шевелился запеленатый в мягкую шаль младенец. Увидев бледного мужа, Бланка нашла в себе силы улыбнуться.
- Девочка… правда, она прелесть?.. – слабо спросила прерывающимся голосом молодая мать.
Вермер приблизился. Для него копошащийся комочек был воплощением жизни, счастья, долгожданного отцовства. Маленьким даром провидения, которым Боги этого мира наградили страдальца за все его лишения и беды.
Но для пожилого мужчины, вошедшего следом за Вермером, новорожденная девочка была символом смерти, увядания, гибели всего его рода. Для него это было чудовище, над которым простер крылья видимый только Гамлету Ангел Смерти. И только поэтому наверное, Гамлет увидал то, что сокрылось от других: глаза младенца светились ярким золотистым светом.
- Не-е-ет! – пронзил застывшую в комнате тишину старческий вопль: Гамлет рванулся от двери в сторону молодой матери, испуганно прижавшее к груди свою дочь, на ходу обнажая тонкий клинок, замаскированный под трость.
Ведь недаром же род фон Йохан испокон веков промышлял «делом смерти».
Но атака Гамлета с самого начал была обречена на провал. Старец, старающийся всего лишь не дать своему клану исчезнуть с лица земли, уже видел, как Таллос, чернокрылый вестник смерти, с улыбкой переглянулся с, казалось бы, никчемным новорожденным комочком, и, будто получив команду, приблизился к Вермеру и положил руку ему на плечо. «Конец…» - испуганной птицей взметнулась мысль, когда Вермер неуклюже выхватил из-за пазухи свой любимый нож, с которым никогда не расставался, и метнул в сторону престарелого отца. Гамлет пошатнулся, с удивлением покосился на рукоятку кинжала, торчащую из груди, харкнул кровью, прохрипел:
- Несчастные… - и упал на пол, испуская дух.
Последним, что слышал умирающий Гамлет фон Йохан, был дикий, безудержный смех Таллоса, юноши в доспехах центуриона с черными крыльями, оканчивающимися тонкими окровавленными лезвиями…

[10 ноября 1986 года Мюнхен, городское кладбище]

день, 15:45

- Мне очень жаль, Вермер…
- Спасибо, Отто.
Вермер пожал руку своему старому знакомому и снова заложил руки за спину. На его бледном, изнеможенном прошедшими днями лице застыла маска скорби и тоски. Но в давно очерствевшей душе рано поседевший наёмник-ассаин мрачно торжествовал.
Гамлет фон Йохан, по убеждению хоронящего его сына, был слишком слаб и суеверен. Теперь, когда Вермер занял место главы семьи, никто больше не будет навязывать мужчине свое мнение.
И, несомненно, спящая в своей комнатке малышка Ангелка фон Йохан будет достойной наследницей семьи ассасинов!
Бланка встревожено взглянула на своего мужа. Пробежавшую по лицу Вермера дрожь молодая женщина расценила, как плохо сдерживаемую боль от утраты и угрызения совести. Но ведь Вермер всего лишь выполнял свой долг – защищал своих жену и ребенка! И нечего жалеть…
Черный, с пометкой в виде змея, кусающего свой хвост, обычной для семьи фон Йохан, гроб медленно положили в вырытую могилу. Вермер, с лицом, выражающим неимоверную боль от утраты, приблизился к могиле своего отца и бросил на крышку гроба горсть земли. Присутствующие здесь же друзья семьи склонили головы в знак уважения к ушедшему.
Затем могилу начали засыпать: медленно, но неумолимо, будто опасаясь, что ушедший несколько дней назад из жизни ассасин Гамлет фон Йохан может выбраться из гроба.

[10 ноября 1986 года, Мюнхен, частный дом семьи Вермера фон Йохан]

день, 15:54

В то самое время, когда на гроб Гамлета гулко посыпалась земля, скрывая мертвеца в чреве ямы навек, в своей люльке закопошилась недавно рожденная девочка. Нянечка, задремавшая на посту, даже не дернулась во сне. Девочка открыла глаза, полыхнувшие золотистым светом, села и протянула с тихим улюлюканьем ручки в сторону окна.
Таллос, стоящий именно там, куда указывала малютка, улыбнулся и приблизился. Спящая нянечка мерзло поежилась, почувствовав холодный поток воздуха, когда призрачный, но обретающий плоть с каждой секундой Ангел Смерти прошел мимо неё. Остановившись рядом с люлькой, Таллос помялся и взял девочку на руки. Ангелка тихо рассмеялась и начал дергать Ангела за длинные седые пряди, свисающие на грудь. Таллос снова усмехнулся и… начал кружить по комнате, баюкая малютку.
Кто сказал, что Падшие Ангелы, тысячи лет назад прозванные демонами, не могут испытывать никаких чувств? Таллос, вместе с остальными свергнутый в Геенну Огненную, сейчас тихо радовался. Девочка на его руках не боялась темного ангела, не плакала, не вырывалась. Она просто что-то лопотала себе под нос, уже сонными глазками разглядывая впервые за долгие тысячелетия разгладившееся лицо Ангела Смерти. Она медленно засыпала.
Нянечка внезапно вздрогнула, открыла глаза, увидела танцующего полупрозрачного парня со своим «кадром» на рукам… снова вздрогнула и потеряла сознание. Предварительно поседев. Таллос философски отреагировал на вполне адекватную реакцию человеческой девушки. Он пожал плечами, положил убаюканную малютку в люльку и растворился в воздухе.
Только тень от люльки, отбрасываемая солнечными лучами, пробивающимися из окна в комнату, на стену на мгновение вытянулась и приняла вид человеческого силуэта.
Когда Вермер фон Йохан и его жена Бланка вернулись с похорон Гамлета фон Йохан, девочка спала крепким здоровым сном. Супружескую чету не смутило то, что внезапно поседевшая нянечка уволилась в тот же день, оправдавшись тем, что «в доме водятся приведения».
И их не особо смутило то, что с тех пор некоторые посетители дома действительно видели высокого юношу с длинными седыми волосами в детской маленькой Ангелки фон Йохан.