Ночь. Тишина. Это так просто. Просто идти по пустой улице мимо двухэтажных домов. Кто-то зовет меня? Кто? Парень, молодой, светлые длинные волосы, кожаная куртка. Обычный. Но родной. Такой, каким я его помню и знаю давно.

 

Мы идем не медленно, но и не торопимся. Я улыбаюсь. Давно мне не приходилось Просто гулять среди пустынных улиц.

 

«Я скоро!» - бросает парень и исчезает за каким-то поворотом. Я удивляюсь, но иду дальше. Просто вперед навстречу ночи.

 

А она сейчас просто волшебная… Все звезды потерялись где-то в ночьной вышине и пропали в пустоте черного неба… Такой цвет никогда не сможет изобразить художник и никогда не сфотографирует ни один фотоаппарат. Просто потому что такого цвета не существует – черного… Есть тьма и пустота…

 

Ни в одном доме не горит свет. Даже немного странно… Обычно, даже в такой час, хотя бы кто-то, да не спит. На почти каждом окне по свечке… Так странно… что они делают?

 

Откуда-то приходит понимание – просто в этих домах были мертвые… в этих домах умирали… Странно… совсем новый дом, а на его большом окне целых три свечи… да, правильно. Это было год назад… Этот дом сгорел. Потому что мужчина, его хозяин, заснул с непотушенной сигаретой… Это была ночь после его дня рождения. В доме находилась молодая жена и маленькая восьмимесячная дочка. Помню, в ту ночь я позвонила в пажарную часть, когда прибежал испуганный сосед и сказал, что горит дом номер 11… Тогда вся улица не спала ночь… Трупы смогли вытащить только к утру. Я пыталась, еще до приезда машин, что-то потушить и забраться туда. Новая, только поставленная, железная дверь не давалась… Когда я обошла вокруг дома я почувствовала этот запах. Запах смерти… Было поздно. Было больно. Но сделать что-то было уже нельзя. Тогда я просто пошла домой и легла спать.

 

А вот в еще одном доме нет свечки… но пахнет… или мои воспоминания подкидывают мне этот запах? Нет… просто и тут скоро кто-то умрет… Этот запах появляется где-то за сутки до смерти и пропадает через три дня после… Бывает по-разному. Улыбаюсь… Удачи тебе, будущая душа… И вы, родственники, не грустите по чем зря…

 

Странные мысли у меня, однако… перевожу взгляд на дорогу и вижу впереди что-то светящееся…

 

Чуть впереди, за старой, почти заброшенной, железной дорогой, на маленьком пятачке между ней и поворотом на заправку, стоит церквушка… Когда она успела появиться?

 

Музыка… Вокруг только музыка. Стих даже ветер. Такая, что не передать словами… такое можно только почувствовать… Она заполняет все вокруг, вливается в душу и не дает возможности дышать… Она становится всем. Она становится миром. Эти голоса… Хор тысяч голосов,  поющих по выученным и доведенным до совершенства нотам. Они поют о смерти… Что это?

 

Почти бегу к церкви…

 

Дон…

 

Колоколов нет, но их звук радостными нотами отражается в музыке…

 

Свечи не горят, хотя на центральной колонне маленькой «беседки» висят иконы. Они смотрят… Они ненавидят…

 

Дон…

 

Хватаю замерзшими руками свечку, пытаюсь зажечь ее последней спичной из коробка в кармане. Она поддается. Хочу поблагодарить Бога за то, что нет ветра… Но это будет воспринято, как издевка.

 

Дон…

 

Снова вздрагиваю от этого звука. Он почти вышибает душу. Голова как будто бы рвется под напором эха, создаваемого песней. Сердце сбивается с ритма и успокаивается. Я не боюсь.

 

Дон…

 

В этом больше нет смысла. Мне не уйти, пока я не зажгу их все… все эти свечи, поставленные на небольших выступах около икон.

 

Дон…

 

На полу тоже стоят иконы. Их приходится зажигать, спускаясь на колени. Церковь такая маленькая, что ноги остаются снаружи.

 

Дон…

 

Опускаясь на колени, почти не могу встать. На столько давят эти взгляды. Давят. Осуждают. Бьют. Убивают.

 

Но я снова встаю.

 

Дон…

 

В глазах темнеет и приходит ощущение – не успею. Я не уйду отсюда до полного наступления ночи Ивана Купалы, ночи духов и смерти. Ночи тех, кому нет места ни в мире живых, ни в мире мертвых…

 

Дон…

 

Последняя свеча не зажигается – она давно прогорела, а икона над ней смотрит, обвиняя. В ее глазах – ненависть…

 

Дон…

 

Беру икону на руки и ставлю рядом с другой. Хочется остаться в церкви, не выходить, но она ненавидит… а чвсть меня все равно остается на улице – какая маленькая…

 

Дон…

 

Вспыхивает свет… жмурюсь…откуда он? Ощущение, будто бы разноцветные новогодние гирлянды висят на крыше церкви и оплетают колонны. Но – нет… Это свет, идущий из них…

 

Дон…

 

Голоса достигают апогея и я встаю. Слишком оглушенная ими, что бы чувствовать взгляд икон. Это всего лишь секунда, но я все же успеваю подняться на ноги…

 

Дон…

 

Тишина. Бьет по ушам не слабее, чем звук хора… свечи задуваются… Как? Ветра по прежнему нет. Кажется ли мне в ночной тьме и ярком свете колонн, что иконы улыбаются?… неестественно длинная, как говорится, до ушей, улыбка пронзила главную икону. Ее глаза, карие, темные и грубокие, последний раз сверкнули ненавистью и потухли. Из них потекли слезы. Кровь… она капнула на мое лицо и стало больно, как будто с кровью пришла боль их от того, что я осквернила это место. Я начала смеяться. Так же, как улыбалась та икона. Так… так… как безумная, желая только одного – умереть… не хотелось дышать, не хотелось слышать – хотя что? Собственного смеха… другие звуки умерли…остановилось время…

 

Что это? Я резко остановилась и прислушалась… это звук приминаемой травы… к этому месту кто-то направлялся…

 

Еще в ранней детстве я любила ходить по этой железной дороге от кладбища к магазину… высокая насыпь казалась такой далекой – свеободной…

 

Когда я смеялась, я вышла из церкви… Теперь посмотрела направо, на железную дорогу, рядом с которой виднелось это кладбище без фонарей, на котором всегда ночью можно было различить блуждающие огни…

 

Оттуда шли люди. Много людей. Звуки еще не долетали, но я могла различить темную, черную в полночь массу, направляющуюся в сторону церкви.

 

«Господи…» - начинаю думать имя божие и оно больно режет душу…

 

Мертвецы. Точнее, души. Не мертвые и не живые, просто существующие, они не могут обрести покой… Они могут меня убить… Но мне спокойно… Только немного будоражит тишина… Я никогда такой не слышала…

 

Делаю шаг назад – просто по инерции, подальше от толпы, и появляются звуки… Кто-то плачет. Кто-то смеется. Кто-то кричит. Кто-то просто идет, волочая усталые от вечного скитания ноги.

 

Они подходят быстро… Подхожу к церкви и последний раз смотрю на иконы, прежде чем повернуться к душам… но я не могу оторвать взгляд от этих исковерканных гримасами идолов. Нет… Лучше пусть меня уничтожат сошедшие с ума души, чем я повернусь спиной к этим ненавидящим меня вещам.