Керсновский сравнивает разоружение и любые ограничения войны с отменой больниц и врачей для укрепления здоровья, с упразднением пожарных команд для предотвращения пожаров. Он сравнивает войну с болезнью, именует её патологией, - но одновременно именно войну считает врачом и лекарством. Здесь логическое противоречие, являющееся следствием вульгарного эгоизма. Война болезнь, когда её ведёт враг, война – лекарство, когда её веду я или мой союзник.

Эгоизм перестаёт видеть, что война есть не два монолога, которые произносят два актёра, а есть диалог. Для войны, как и для любви, необходимы двое. Не может один болеть войной, а второй – войной лечить. Эротическое (точнее, антиэротическое) начало войны Керсновский смутно чувствует. Он сравнивает разоружение с «обязательным оскоплением всех рождающихся младенцев» (45). \"Все рождающиеся\" - мужского пола. Извращённость здесь в том, что женское для милитариста не существует. Война есть аналог секса между мужчинами, которые стремятся к женщинам и любят женщин, но подменяют женщин мужчинами. Женское появляется в милитаристской риторике исключительно как образ матери, которая якобы нуждается в защите, или в не менее асексуальном образе сестры.

«Нападают лишь на слабых, на сильных – никогда» (45). Болезнью, соответственно, является не нападение, не война, а – слабость. Не следует быть «слабым» - причём миролюбие рассматривается как слабость. Женщина - «слабый» пол настолько, насколько ей в культуре запрещено воевать. Чтобы не стать жертвой военного нападения, надо «не быть бабой», надо «стать мужчиной» - причём, только армия «делает мужчиной». Или, говоря иначе, вводит в гомоэротическое пространство – вводит тех, кто для гомосексуальных отношений вовсе не создан.

Тут милитарист попадает в забавную ловушку. В реальности важно, что нападает всегда слабый - точнее, тот, кто считает себя слабым, наносит «превентивный удар», реализует «право на самооборону». А пока не напал, старается выглядеть сильным (к чему призывает Керсновский). С таким же успехом подросток, чтобы избежать гомосексуальных приставаний, может наращивать себе мускулы, казаться более мужественным – тогда-то он и станет вожделенным объектом для настоящих гомосексуалов, которые ведь любят вовсе не женственных мальчиков, а «медведей» с подчёркнутой мужественностью.
Яков КРОТОВ (интересна осведомленность отче http://yakov-krotov.livejournal.com/617546.html)