"А  вы  состоите  членами  общества  чистых  тарелок?" - вдруг громко
спросил Владимир Ильич..
В. Бонч-Бруевич, "Ленин и дети"

    С детства я уважал правила.

    Книга «Советский этикет», обнаруженная на книжной полке родителей, была полностью прочитана где-то между «Двадцать лет спустя» и «Отелем» Артура Хейли. Прочитана и усвоена. С тех пор я твердо знал, что мужчина на эскалаторе метро стоит на ступеньку ниже дамы, знал, когда вилку и нож кладут рядышком, а когда – с разных сторон тарелки, даже знал, что основное внимание за столом во время банкета следует уделять даме, что сидит слева от тебя. Я слушался старших, переводил бабушек через дорогу, помогал младшим и использовал все "волшебные слова" (пожалуйста, спасибо, извините и т.п.) по поводам и без таковых.

    Одно только правило:  «оставляйте немного еды на тарелке» - всегда вызывало у меня мучительный внутренний конфликт. Не то, чтобы я был очень уж прожорлив. Или жаден.

    Все гораздо трагичнее: книга «Ленин и дети» была прочитана и усвоена намного раньше упомянутых выше. Читали? Там есть такой рассказ: «Общество чистых тарелок».

    Вот я в это общество и вступил. Сам не заметил, как. Конечно, помогли взрослые («Ай, молодец, все докушивает! Хороший мальчик!»). Возможно, повлияли голодные годы студенчества, совпавшие с перестройкой и отсутствием любой еды, кроме морской капусты, на прилавках магазинов. Возможно, дала о себе знать генетическая память далеких предков, сражавшихся за кусок хлеба ..

    Но сейчас! Проблема голода не стоит. За то, что я доел ВСЕ, может похвалить разве что официант в ресторане (чего почему-то ни один из них не делает). Однако, при попытке небрежно отодвинуть тарелку с недоеденным блюдом и попросить счет - меня до сих пор прошибает ощущение невыполненного долга и холодный пот..

    А ведь страшно подумать, членом каких еще обществ я являюсь.

    Не буду думать. Пока. Дайте из «Общества чистых тарелок» вначале выйти.