Напророчила снег одинокая туча-пророчица,
И постылый ноябрь, словно пес у закрытых дверей.
На звенящем ветру догорает фонарь одиночества,
Не погасший, единственный из фонарей.
Я живу на девятом, по небу плывут тротуары.
Подгулявшие звезды срываются с черных мостов.
И стоит постовой, словно замок на бреге Луары,
На высоком посту охраняя бездомных котов.

У ночного окна ожидаю случайного гостя,
Из далекой страны, у которой названия нет.
Отработала медь, воротились деревья с погоста,
Приступил дирижер, тишина, начинается снег.

Я привык ко всему, и на выстрелы шею не выгну.
Я играю с листа, я умею дороги листать.
Я привык к этой жизни, а значит, и к смерти привыкну,
Буду пить с ней вино и над миром огромным летать.
Пронесемся в ночи, воспарим, и услышим глас трубный.
И вернемся домой, принеся сто ветров в рюкзаке.
Здесь тепло и светло, здесь я сплю с телефонною трубкой,
Говорящей со мною на детском, родном языке.

Ефим Бершин