Вероятно, было весело
У кремлёвских стен и храмов
Рыцарю, чьи латы весили
Сорок восемь килограммов.
Он, не замечая тяжести
Трёхпудовых этих лат,
Мог кружиться и куражиться
На средневековый лад.
Рыскал всюду серым волком он:
И обиды не прощал,
Но зато не ведал толком он:
Шар земля или не шар?

Вот пришла цивилизация.
Что же людям принесла
Эта вся механизация?
Облегчила все дела!

Ежели всмотреться пристально,
Польза прёт со всех сторон:
Поезд ходит, книга издана,
Существует телефон.
Польза есть, притом великая,
Массовая, как кирпич.
Человек, склонясь над книгою,
Может истину постичь.
Может на плите на газовой
Приготовить он обед.
Польза есть, но также массовый
От наук бывает вред.

Где былая удаль русская,
Что гремела с давних пор?
Человек стал слабым: мускулы
Заменил ему мотор.
Он, познавший плод учения,
Чуть простудится – апчхи!
На глазах его для чтения
Приспособлены очки.

Ну, а мне милы традиции
Презираемых веков.
Кое-что готов у рыцарей
Перенять поэт Глазков.

Не чуму, не мракобесие,
Не магический обряд,
Не отвергнутый поэзией
Крепостнический уклад,
Не геральдику рутинную,
Не знамёна, не гербы,
А романтику спортивную
Долгих странствий и борьбы!

Николай  Глазков 
1954