А сейчас вроде бы должна быть радость, а нету ее... 
И что мне хочется взамен? 
Банку варенья, губы одеть в красное 
и лежать, прикинувшись сусликом, 
и волосы совсем без укладки ...

И самая трудная вещь на свете...
Нет, не понять другого... 
Самое трудное: остаться приверженной себе.
Несмотря ни на что.
Несмотря на сопротивление других. 
Несмотря на то, что мое детство - созависимость...

Моя созависимость шепчет мне в гипоталамус :
"Не смей говорить о том, что таится внутри!
Не делай несчастным другого!
Он может не вынести тяжести,
спрячется в норку, расправив иголки"...

И в свете того, что написано выше,
самое трудное - ("Мать его за ногу!")
несмотря ни на что
быть приверженной своим чувствам настолько, 
чтобы не расплескать их и донести хоть до кого-то,
хотя эти "кто-то" вообще не могут их вынести,
чтобы не броситься спасать меня от самой меня...

И самое трудное: открыть свои чувства,
зная, что это поранит другого. 
Но быть приверженной себе - 
бывает важнее, чем беречь его раны,
которые мы договорились беречь вместе когда-то...

Я говорю, что мне плохо,
и тот, другой, ударяется в стыд и вину.
И мечется в холоде моего придуманного отвержения.
Но, (блин!) во мне нет этого чувства. 
Но приходится сражаться с тем, что во мне его видят...
Тяжко... Пусть бы просто этот другой был,
не пытаясь спасать меня от того, что ему больно 
слышать, что у меня внутри...

Я говорю, что мне одиноко...
И тот, другой, опять бежит со всех ног 
спасать меня от самой себя...
И хочется крикнуть:
"Нет! Дай мне просто знать, что ты рядом.
Давай помолчим, даже если я отвернулась"...

И (Боже!) как сложно остаться приверженной 
этим чувствам, скопившимся комом во всех частях тела.
Расскажешь кому-то - Спасатель откликнется...
Или обидится... Или уйдет в оборону...
Как трудно, если бы знали вы, не просто все чувствовать, 
но и делиться всем этим, 
находя в себе силы выдерживать страх, 
что другие не выдержат...

Юлия Пирумова