Начать бы жить опять сначала,

В ничто все прошлое зачесть,
Не обернуться у причала,

И на корабль смело сесть.
Надежды паруса поднять,

И им уже не изменять!

- Простите за правду, но вам осталось жить несколько месяцев, и тут, к сожалению, мы уже ничем помочь вам не можем... готовьтесь. 

Вместе с этими словами для Николая прогремел гром с неба, его сотрясло, слегка оглушило, и он не понимая происходящего вокруг себя побрел домой, оставляя за спиной серые стены больничного корпуса.

На дворе плелась осень. Быстро темнело. Зажгли фиолетовые фонари. Шел моросящий дождик. Дома его ждала холодная квартира, полупустой холодильник с прошлогодним яблочным вареньем и десятком яиц, и приветливая кошка. Он присел в коридоре, раздеваться не хотелось, ничего не хотелось. В голове почему-то вертелась давнишняя песня, он часто слышал ее в детстве:

“…Старость меня дома не застанет,

я в дороге, я в пути…”

- Вот пристала. – Тихо произнес Николай. – Да нет, не ты Жучка, не ты, а песенка одна, тут. – Он погладил мурлыкающую у его ног кошечку и стал лениво снимать обувь. “А, собственно, это мысль”, – подумал он про себя. “Надо уходить. Нет, надо бежать отсюда, от болезни, она меня дома не застанет! Меня просто не будет дома!” Он быстро обулся, влетел в комнату, достал из шкафа все свои сбережения, схватил Жучку под мышку и вырвался на лестничную площадку.

- Тетя Валя, присмотри за моей кошечкой, мне срочно надо уехать. – Умолял  свою соседку Николай. – Вот тебе и деньги на ее питание. Бери все.

- Коль, да что с тобой?

- Потом, сейчас некогда, тороплюсь.

Он сбежал по лестнице, выскочил во двор, надвинул повыше воротник, и пошел куда глаза глядят. “Нет, врешь, не застанешь меня дома”, - повторял он про себя. Так пройдя несколько троллейбусных остановок, он оказался на окраине города. “А, собственно, куда дальше? Пойду по автотрассе на Владимир, там храмов много, а потом в Суздаль, или в Дивеево. Пойду по храмам да по монастырям, как раньше богомольцы ходили, буду к святыням прикладываться”, – твердо решил он.

Так Николай начал совершенно новую для него жизнь. Добрые люди везде находились, пускали его на ночлег, давали еду. И он шел дальше. Уже зима началась. В одном из монастырей ему дали телогрейку, теплую шапку и сапоги; в другом - шерстяные носки и вязаный свитер.

А жизнь продолжалась. Он все шел. Весной Николай появился в Дивеево. Летом его видели в Мордовии, в Санаксарском монастыре.  А через год он объявился в Псково-Печерском монастыре. Ему очень понравилось там, и он решил остаться на год, потом еще на один.

Так навсегда этот человек ушел от своей болезни и решил больше никогда не возвращаться домой, вдруг она все еще ждет его там. Вскоре Николай принял пострижение и стал Пахомием.