[показать]

"Iki" наряду с "каваи" и "хазукаси" можно часто услышать в Японии. Это удивительное прилагательное. Ему посвящаются целые книги. Его можно применять к самым разным предметам и ситуациям. Оно удивительно емко передает тонкость и филигранность японского языка. Европейцы пытаются переводить его словами "chic" (шикарный), "galant" (галантный) или "изящно", но ни одно из них не способно передать все богатство оттенков, вкладываемое японками в одно короткое слово. В нем соединяются обаяние и кокетство, ощущение свежести тела и чувство гордости, достойное самурая. А еще в этом слове сквозит нескрываемый оттенок снобизма - изысканно-элегантного равнодушия, пресыщенного суетной мимолетностью мира. Это придает предмету восхищения особую утонченность, далекую от наивной сентиментальности. Одно-единственное слово может пробудить много ассоциаций. Реплики, брошенные японцами, точны и богаты оттенками

[показать]

Исследования головного мозга японцев выявили удивительную вещь. Их левое полушарие - область, где располагается речевой центр, - оперирует не только со словами, но и с природными шумами, например, криками зверей, посвистом ветра, гулом набегающих волн, барабанной дробью дождя, звучанием музыкальных инструментов, а также с нечленораздельными звуками, издаваемыми людьми: смехом, бессвязным бормотанием, всхлипыванием. Все механические шумы улавливает правая половина мозга. У неяпонцев все происходит как раз наоборот, наш мозг работает иначе.

Именно этим объясняется особая чуткость японцев к природе. Любые естественные звуки возбуждают их речевой центр. Все. что они видят и слышат вокруг, всю несказанную прелесть природы японцы способны переложить на язык слов. Само созерцание мира побуждает их называть то, что они видят. Им инстинктивно хочется выразить свои впечатления вслух, и речевой центр японца откликается на мельчайший внешний раздражитель, подбирая каждому услышанному тону свое неповторимое слово. Это мы механично повторяемся, говоря, что "дождь стучит по крыше, по асфальту, по лужам". В японском лексиконе для каждого из этих трех событий найдено свое отдельное слово, ведь эти звуки разнятся и как можно их называть одним и тем же глаголом? Это все равно, что, не вдаваясь в детали, именовать медведя, лису и землеройку одним-единственным словом: "животное", разве что добавляя к нему прилагательные: "большое животное", "рыжее животное", "маленькое животное".

Тысячи отдельных слов используются японцами, чтобы передавать эффекты, которые мы - неуклюже и неудобоговоримо - выражаем пространными, путаными фразами: "что-то непонятное колет мне кожу", "между облаками появляется просвет", "лежа на постели я слышу, как набегают волны" и т.д., и т.п. Японцы словно смотрят на мир в лупу, пытаясь как можно точнее описать то, что видят. Кроме того они очень часто пользуются звукоподражаниями, передавая на человеческом наречии то, что подслушали у деревьев или волн. Например, житель Токио, возвращаясь с работы в свою комнату-клетку, произносит "puy-puy", и его домочадцы, услышав эти мягкие, порывающиеся куда-то звуки, понимают, что на улице ветрено.