Не ново – многие мои соотечественники, как в России, так и в Японии, ужасно обижаются и питают ко мне чувства презрения и ненависти, если наши с ними мнения о той или иной стороне жизни в Японии не совпадают. Не стоило бы об этом снова писать, если бы одновременно, в эти же самые дни, малюсенький японский журнал не опубликовал бы маленькую заметку обо мне. Написал ее японский, а не российский, журналист, знающий меня с 2002 года.
[137x240]
В его – сугубо японском представлении – я оказался… «нихон отаку» - грубо говоря, «фанатом Японии». Такой странный диссонанс мнений заставил меня вспомнить еще об одной своей книге, которую издательство назвало «Обратная сторона Японии», должна была выйти в 2006 году. Сейчас она все еще в типографии, но, надеюсь, желающие смогут ее вскоре увидеть на книжных прилавках. Своим друзьям я представляю сегодня одну главу из нее. Она как раз и посвящена тому, кто и как любит у нас Японию. С учетом последних событий я вполне мог бы назвать ее «Размышления отаку», но я оставлю прежнее название, лишь значительно ее сократив:

…В «Тайве» я назвал три категории людей, занимающихся Японией: японофилы, японофобы и сумасшедшие. Число японофилов в нашей стране, как говорят, постепенно растет, число японофобов медленно тает. Оба процесса обратимы с помощью специальных методов воздействия, тесно связанных с политическими механизмами. Если государство решит, что Япония, по каким-либо причинам, снова нам враг, процесс пойдет в другую сторону: мы будем дружно японцев ненавидеть, а от былой любви к японской кухне останутся только сломанные палочки. Перспектива печальная и придуманная автором как эскиз фантастического триллера, которому никогда не суждено быть поставленным в реальности. С другой стороны, есть категория людей, которых политические дрязги волнуют мало. Число их со временем тоже - то растет, то уменьшается, но в прямой связи с совсем иными причинами. Это – сумасшедшие, а точнее, «бешеные дятлы».

Дело в том, что назвать их сумасшедшими в прямом смысле этого слова нельзя – диагноз может поставить только врач, но никто пока не лишал нас права самостоятельно определить отношение к этим странным людям, которые заслужили свое прозвище потрясающей активностью, жизнеспособностью, и непрерывной работой над каким-то одним им ведомым вопросом.

К сожалению, не помню фамилию автора юмористического рассказа о дятлах, помещенного в Интернете, но одну фразу оттуда я запомнил навсегда: «Количество бешеных дятлов в любой популяции достигает 77 процентов». Это в точку! Количество «бешеных дятлов» в японской теме никак не меньше. Так кто же они и можно ли их определить по внешнему виду?

Да, «бешеные дятлы» существуют в природе, и окраской, то есть, простите, внешним видом часто отличаются от обычных людей. «Бешеные дятлы» в японской теме - это те, кто не выдержал столкновения с Японией, чья психика пошатнулась от рассказов о японском менеджменте, о гейшах и самураях, о великих мастерах боевых искусств (особенно опасны для головного мозга легенды о ниндзя) и от тому подобных «японских чудес». Существует прямая закономерность: чем отдаленней, чем недостижимей объект интереса, провоцирующий эту болезнь, тем больше шансов на ее возникновение и меньше на излечение от нее. Я не случайно упомянул о ниндзюцу. Благодаря тому, что мало кто толком знает, что это такое и существует ли это вообще, «бешеными дятлами» на почве ниндзюцу становится гораздо больше молодых людей чем, скажем, из-за каратэ, а тем паче, из-за дзюдо. Человек может сколько угодно слушать легенды об айкидо, но как только у него появляется возможность, он идет в спортивный зал – додзё и на своей шкуре пытается понять, правда ли то, что он до сих пор читал об этом в книжках. Набив должное количество синяков и шишек, бывший «дятел» либо отказывается от дальнейших занятий и уходит от Японии, либо постепенно выздоравливает и становится мирным японофилом или немирным японофобом. Разумеется, бывают исключения, и их немало. Я знаю отечественных сэнсэев, совсем потерявших рассудок на почве боевых искусств и любви к Японии, куда они, видимо, предчувствуя нехорошее, стараются не ездить. Адепты ниндзюцу, кстати, в это время точат метательные звезды сюрикэны, шьют темные балахоны и пытаются ходить по потолку, чем немало огорчают своих близких.

Боевые искусства – лишь один пример того, как стать «дятлом». Очень многие заболевают на почве любви к японской культуре. И здесь то же самое: школ икэбаны у нас такое количество, что свихнувшиеся на этой теме уже почти перестали встречаться в природе, а вот с интерьером и живописью пока проблемы. Поэтому один мой знакомый построил дома сад камней размером во всю комнату. Учитывая, что квартира однокомнатная, с женой, отказавшейся ходить дома по камням, пришлось развестись. Поэтому же особенно страдают магазины японского интерьера, куда «дятлы» залетают стайками и с озабоченными лицами (отличительная черта – постоянно слегка приоткрытый рот), рассматривают укиёэ с изображением древних красавиц. Есть те, кто не выдерживает огня любви к татуировкам-ирэдзуми, к якудза, к… да к чему угодно.

Открою маленькую тайну: я тоже когда-то был «бешеным дятлом». Да-да, но мне повезло – я был «повернут» на Японии вообще, в целом, что меня и спасло. Начав знакомиться с этой страной, я все лучше понимал, что же я, собственно, столь горячо люблю, и постепенно излечивался от «бешенства». Немало этому способствовала и работа в редакции «Японии сегодня» - уйдя оттуда в журнал «Дипломат», мне даже пришлось немного побороться с привитым духом цинизма, который я принес с собой.

До этого моя любовь к этой стране и ее народу не знала границ и пределов. Я довел себя до того, что однажды расчувствовался едва ли не до слез, увидев очередной репортаж о японской вежливости. Боже, какие они внимательные друг к другу, какие предупредительные, а эти масочки на лицах, чтобы не заразить друг друга – ну, просто счастье какое-то! Чтобы понять, что японцы тоже люди – со своими сильными и слабыми сторонами, ушли годы и понадобились тома литературы и километры видеопленки. Любовь к Японии трансформировалась у меня в желание изучать ее, и я излечился.

Году примерно в 1995 мне удалось занять второе место на конкурсе «знатоков» Японии, проводившемся посольством этой страны и газетой «Вечерняя Москва». Поздравлявший победителей посол К. Ватанабэ просил задавать ему вопросы, и я спросил, где в Москве можно найти литературу о его стране. Посол пригласил всех желающих пользоваться библиотекой информационного отдела посольства, тем самым выписав мне рецепт.

Кстати, именно там – в информотделе «бешеные дятлы» концентрируются постоянно и, часто, группами. К сожалению, не всем им удается найти себя, но информацию, подпитывающую их жизненную силу, они находят. Определить их на расстоянии возможно не только по рассредоточенному взору, но и по другим внешним признакам. Как правило, они несколько странно одеваются. Например, со мной на курсах японского языка училась девушка, носившая летом зимние сапоги на меху, и юноша, ходивший зимой в одной футболке. Люди постарше частенько предпочитают официальный стиль: помню, как на лекцию тогдашнего министра посольства Акио Кавато на факультете журналистики МГУ пришел пожилой господин в поношенном черном костюме с брюками, не достающими до ботинок сантиметров пятнадцать и в белых нитяных перчатках. После лекции он настойчиво пытался вручить господину Кавато букет бардовых роз и поцеловать ему руку, но дипломат мужественно уклонялся от знаков внимания «дятла». На той же лекции, когда Кавато на несколько минут встал со своего стула, что-то объясняя у доски, его место тут же заняла юркнувшая из дверей бойкая старушенция с нарисованными химическим карандашом бровями, так что дочитывать материал лектору пришлось стоя.

Те, кто по каким-то причинам не могут добраться до посольства лично, пишут письма. Вот одно из них (орфография автора сохранена):

Неряшливость в одежде в тяжелая небритость, которую наиболее усердные поклонники боевых искусств сочетают со столь же тяжелым запахом пота - особый шик у «бешеных дятлов». Вероятно, им кажется, что так они становятся ближе к постижению истинного Пути. Характерно, что вне зависимости от проводимого мероприятия болезненное внимание «дятлов» с течением времени не ослабевает, и наиболее активны они становятся в период задавания вопросов. Сами вопросы не особенно разнообразны: «Есть ли в Японии евреи? Является ли лектор настоящим самураем или он только придуривается? Что вы думаете о японском сексе?» и так далее. По содержанию вопросов видно, что большинство вопрошающих специалистами по Японии не являются (к счастью), но есть «бешеные дятлы» и среди японоведов. Их отличие от других обремененных учеными званиями товарищей по цеху заключается не только в общей для всех «дятлов» экстравагантной манере одеваться, но и странном – дерганом поведении, а также стремлении не только съесть больше всех на приемах, но и утащить что-нибудь с собой. Один известный ученый муж, например, на моих глазах, упаковывал в салфеточки (тоже стибренные) суси и сасими, стянутые им со стола в резиденции посла Японии. Позже он переложил их в карманы своего яркого пиджака, а потом и в потрепанный портфель. Я все ждал, не достанет ли он из-за пазухи грелку для сакэ, но тщетно – не достал.

Уезжая в Японию, я думал, что оставляю все эти персонажи на родине, но очень скоро понял, что мир един для всех…
[301x240]