Ватные веки, худые запястья своим взглядом
холодным провожал стаи раненных птиц, а
помнишь август, вишневое небо, которое роняло
себя до конца. Так и я пустыми ладонями рвала
себе кожу телефонными гудками, резала запахами
солеными тело и душу, и пусть сейчас в моем доме
больше не пахнет корицей и не кому рассыпать
по комнате электрический свет, здесь слишком пусто,
а мебель покрылась тонким слоем пыли и на столах
фарфоровые вазы с восточными узорами глотают тишину.
Я найду все письма, открытки и чеки, где выступают черные
буквы на приторном сером и сожгу ранняя горячий пепел
на каменную грудь, а потом закрою глаза и буду той раненной
птицей, которую ты провожал своим ледяным взглядом.