Полосками черными на стенах из шелка
и бархата дожди собирают киноленты,
чувствовать дрожь в коленях через тембр
твоего голоса, сделать надрез чуть выше
ребер и вынуть сердце с еще пока что
дышащими клетками. А на запястьях пепел
и поезда, и все, как всегда ничего не изменилось
или нет это, наверное, я... режу себя и тонкую кожу
пылью и звездами, стараясь задеть каждый нерв.
И каждый раз в висках то, что солью между лопаток,
теплым джазом в васильковых глазах, сахаром в венах,
белыми конвертами на губах, восточными пряностями
под кожей, узорами на стеклах и разбитым фарфором...
позвонки сместились, и птицы снова улетели на север.
Уже ничего.
[300x200]