Заметка из почившего в бозе русского варианта New Musical Express № 15 (46) от 14 июля 2003 года. Enjoy!
The Cure снова в моде.
В их волосах с гордостью поселилось бы любое бедное барсучье семейство. Макияж они накладывают явно левой рукой из-за спины. Их концерты длятся дольше, чем живут некоторые звезды. Короче, к концу 90-х у the Cure было больше ненавистников, чем у Manchester United, и если к этому времени вы всё еще считали себя готом, то были: а) 45-летней девственницей; б) участником the Cure; в) одной из галапагосских черепах, которым, по всей видимости, и предназначались концерты the Cure; г) явно не в себе.
Однако рано или поздно приходит время переоценки ценностей. Как раз сейчас настало время переоценить the Cure. Молодые группы становятся в очередь, чтобы выразить им свое почтение или же просто что-нибудь у них стырить: AFI достались громоподобные басовые партии, Hot Hot Heat – гибкий вокал Роберта Смита, the Eighties Matchbox B-line Disaster – мрачные темы, а BRMC – их парикмахер. В то время как Нью-Йорк раскачивается в ритме “Lovecats”, музыканты от Rapture и Yeah Yeah Yeahs до Har Mar ссылаются на the Cure как на своих идейных вдохновителей.
И не забывайте: the Cure были готическими Madness. На каждую “Disintegration” у них находилось по “Kiss Me Kiss Me Kiss Me”, а “Friday I’m in Love” перешибала в памяти “A Letter to Elise”. Хотя мозги the Cure работали по никому не известному графику, из-за чего их гитары звучали как океан перед бурей, эти парни сочинили рекордное количество крутейших синглов последних 20 лет.
До сих пор студенческие бары едва ли не каждый час сотрясает от звуков “Why Can’t I Be You?”, “Close to Me” и “Boys Don’t Cry”, и хотя Настоящие Мелодии были редкими гостями дисков группы со времен “Wish” (вышедшего еще в 92-м), любая хоть сколько-нибудь стоящая фанк-панковая команда просто не может игнорировать наследие the Cure.
Вместе с the Smiths, Echo & the Bunnymen, Jesus & Mary Chain и Depeche Mode они заложили постпанковые основы альтернативы, и мгла, которую группа the Cure набросила на рок, оказалась почти вечной.