Весь день в статусе провисела незабвенная вешалка. А зря. как оказалось. Наш-то, наш-то! Ненене, не с вешалки начинается, а с люстры. Лицезрейте и вдохновляйтесь. Пошесть какая-то - фотографировать в театре. Кто-то льнет к несчастному гипсовому Петру Ильичу в фойе, кто-то прям сразу на фоне кресел (ненуачо? когда еще выберемсо?!), кто-то повыше, на фоне... А черт знает, на фоне чего. Факт тот, что при таком освещении хорошо сфотографировать можно токмо люстру (тем более при моей косорукости)! И запрещать фотосъемку нет причин 
[показать] Хотя, поди ж ты, таки запретили. Съемку самого действа. Ну да бог с ним. Начался водоем с водоплавающими, и стало понятно, почему.
(общая концепция оформления ясна? Балалайка на правой стилизации народного искусства "под герб" трогает до слез просто )
Увертюра прошла на ура - школьники и спудеи еще не успели уёрзаться на стульях и обогатиться ассоциациями, театр еще не стал их родным домом. Дирижер еще не сломал запас палочек о головы лажающих скрипок. В общем, нектар и амброзия, как пить дать! А потом открыли занавес. И я поняла, почему запрещена съемка [показать]Заклацали-защелкали говнозеркалки, мыленки и просто телефоны, затопали-забегали бабушки с бейджиками, зашуршал-завозмущался потревоженный партер, запрыгали-засопели разминающиеся танцоры, заоглядывался-заблямкал тарелками орекстр.. Все своим чередом :))) Помните, там, в конце первого- в начале второго действия основная тема музыкальная: тааааааам-тарадарадааааааааааааам-тадааааааааааам? (я не сильно фальшивлю?) Которая "В морге тебя пэрэоденут!" Вспомнили? [показать] И вот заиграли тему эту и в партер поползли опоздуны и опоздунки: по-пластунски, в такт музыке - ТАААААААААМ-тарадаратАААААААААААААААМ-таТААААААААААААААМ!
(Любаров Владимир "Лебединое озеро", 1998 г.)
Лебеди были чудесны! Очаровательны были испольнители Па де труа, Неаполитанского, Испанского и Венгерского танцев. Парил прям по задумке Петипа Шут, поражал "третьим пуантом" и смелостью юный Зигфрид, Левая пристяжная "маленька лебедь" являла собой чудо сокрушительной победы классической школы над несуразностью пубертатного периода на фоне изящных товарок. Но истинное удовольствие доставлял тандем музыки и танца во втором действии! Вылетел, доложу я вам, на сцену Родбардт (мама его не любила наверняка), так взмахнул крылами, что зал охатила дружная такая ассоциация, сейчас скажет: "ПУГУ!" И улетел, стервец! Под звон нежного треугольника 24 лебеди сделали эффектный "прочес", подпрыгивая на одной ножке, от чего идеальная аккустика театра подверглась существенному испытанию на качество, а каменные-тряпичные стены злодейского замка, расположенные прямёхонько над озером, заколыха-а-ались. Выстояли... И стены, и аккустика..
Зигфрид ухватил не менее юную Одетту, солидно помахал ею в воздухе, но тут ЧУ! из правых кулис выглянул коварный Родбардт (папы у него, видимо, вообще не было) и снова явственно послышалось: "ПУГУ!" И опять таки, улетел, гад такой! Под нежные звуки арфы зрители имели возможность приобщиться к миру отечественного театра - услышать звонок, которым актеров приглашают на сцену. Когда Зигфрид наконец-таки сразил коварнейшего Родбардта при помощи "сил природы" неясно чем, рухнули тряпичные стены замка злодейского, и настал мир во всем мире...
Все время спектакля зрители и актеры вели неравную борьбу - лебеди зазывно выстраивались свиньей и помахивали крылами, а зрители лихорадочно пытались это запечатлеть на уцелевшие после первого набега бабушек с бейджами устройства, нарушающие закон РФ. Выигрывали актеры, но осветители понимали в эти моменты, что пора менять работу.
(тс-с-с-с! Это не то, что вы подумали, это Мариинка!)
Отличный был спектакль. Это просто я злобствую. Зрители хоть в джинсах, но вежливые. В антракте девочку видели. Худенькая такая, в глазах любовь к искусству. Она шла навстречу нам, черствым критиканам. А когда неожиданно раздался первый звонок, подпрыгнула на метр вверх, полметра в сторону и обернулась на 180 градусов (а вам слабо?!), после чего унеслась в зал. Вот оно - племя молодое, незнакомое. Отличный был вечер. Даже рядом сидящему по левую от меня руку осветителю и командировочному понравилось, хотя они весь спектакль молчали.