Это цитата сообщения Melemina Оригинальное сообщение

Шрамы.

Название: Шрамы
Автор: Melemina
Фендом: Naruto
Дисклеймер: Kishimoto
Пейринг: Sasuke|Naruto
Рейтинг: PG-13
Жанр: romance, angst
Размер: ваншот
От автора: ничему не удивляйтесь.
Варнинг: десфик.
Размещение: мое разрешение.
Статус: завершен.

* * *
Небо походило на позднюю фиалку с чуть поблекшими лепестками. Ночь заполнила кроссворды окон в домах, наклеила свою извечную золотую фольгу на лиловые в сумраке плитки дорожек.
В такие ночи ему не спалось. В такие ночи он бродил по селению, поглядывая вверх, на тонкий мелодичный диск луны. Он трогал низко спускавшиеся к земле гибкие цветущие ветви, стряхивая с них розовые шелковые лепестки.
Пальцы, загрубевшие от вечного ношения оружия, не чувствовали прохладной хрупкости ночных цветов.
Свежий ветер леденил старые глубокие шрамы – за всю жизнь их набралось немало. Узкая белая полоска, спускающаяся от виска к губам.
Это шрам стал одной из причин, по которым жаждущие ласки Хокаге девушки замирали от восторга.
Рваный сероватый шрам на шее. Следы неумелых швов на гладкой коже. Теплое дыхание, касающееся этой раны, приносило такую же боль, как сейчас – пронизывающий ветер.
Шрам на плече. Шрам на груди. У запястий.
Шрамы. Шрамы прошлой жизни. Видимые и невидимые.
Невидимых – больше.
Он остановился у одного из знакомых домов. Свет в комнате не включен, но даже в полумраке отчетливо видна тонкая фигурка молодой женщины. Сакура сидит, прижав ребенка к груди, склонив голову. Видимо, ей только что удалось заснуть.
Он знал, что ребенок доставляет Сакуре много хлопот, но она успевает и работать в больнице, и ходить на миссии. Она тренируется ночами и не теряет форму.
Она сдержанна, но резка в суждениях, она редко улыбается и давно потеряла наивный нежный блеск в зеленых глазах. Повзрослела.
У нее тоже теперь много шрамов.
Сакура подняла голову, осторожно положила спящего малыша на кровать и подошла к окну.
Она оперлась локтями на подоконник, сказала тихо:
- Привет. Не спится?
Он отрицательно качнул головой, глядя в знакомо-незнакомое лицо женщины. Шрам. Тонкий шрам у самого уголка розовых губ.
- Иди и выпей чего-нибудь, - посоветовала Сакура.
Она злилась на него долгие годы, упорно, не допуская мысли о прощении, и никогда не заговаривала с ним на волнующую его тему.
Он знал об этом, но всегда надеялся, что когда-нибудь она не выдержит и произнесет имя, звук которого давно утих на этих улицах.
Он смотрел на нее, на тонкий красивый профиль и думал о том, как же в ней ошибался.
- У Северных ворот сейчас смена… - сказала Сакура, не глядя на него.
Останавливаться здесь надолго не имело смысла. Нужно идти дальше, оставив позади маленький домик, запах духов и тепло близкого некогда человека.
Человека, у которого тоже много шрамов.
Он знал, кто еще не спит такими ночами и знал, где его искать.
Сай сидел у самой кромки воды, слушая теплый плеск мягких волн. Бледное лицо освещено мятным светом запутавшихся в густой траве светлячков.
- Хокаге-сама… - сказал Сай, завидев его. Уважительно-официальное обращение, которое преследует его с самого начала получения должности. По имени к нему никто и никогда больше не обращался.
У Сая узкие кисти рук и тонкие артистические пальцы. Он замкнут и редко разговаривает с кем бы то ни было. У него свои шрамы – яркие цвета, разлитые по плотным листам бумаги. И рисует Сай одно и то же.
Наверное, это любовь. Наверное.
Садясь рядом с Саем, он не думал о том, что в следующую секунду ветер заберется под куртку, проникнет глубже и полоснет по окровавленному, в незаживших шрамах сердцу.
Он не думал, но, ощутив это, еле сдержал стон.
Сай искоса посмотрел на него:
- Простите, могу я уйти?
- Стой.
Сай склонил голову в знак повиновения.
- Планшет с собой?
Сай помедлил, но все же расстегнул плоскую сумку, лежащую рядом и вытащил стопку затянутых в пластик листов.
Мельком взглянув на протянутый Саем лист, поймав смеющийся взгляд знакомых глаз, он сразу же вернул рисунки обратно:
- Свободен.
Оставшись один, он долго смотрел вниз, на иссиня-черную воду, в которой плавали маленькие теплые искры звезд.
Он был шестым Хокаге Конохи, его звали Учиха Саске, но вот уже много лет никто не называл его по имени.
За десять лет, которые он провел на этом посту, люди смирились со многим. Люди больше не заговаривали о случившемся перевороте, в результате которого Саске, уничтожив всю правящую верхушку Конохи и избавившись от своих же союзников, заставил признать свою власть. Некоторое время в селении находились отряды синоби из Киригакуре, готовые расправиться с любым недовольным и подавить любой мятеж. Потом необходимость в подобном контроле отпала, хотя Саске и оставил за собой право вызвать их в случае любого сопротивления, оказанного населением или его частью.
За десять лет Коноха не потерпела ни одного поражения, управляемая холодным и жестким умом.
Это тоже примирило Саске с населением.
Простить ему не могли лишь одного – того, что он сделал с Наруто.
Затаив дыхание, наблюдали обездвиженные влиянием шарингана бойцы отряда АНБУ за диалогом, произошедшим между Наруто и Саске во дворе у опустевшей резиденции Хокаге.
Саске вспомнил тот разговор, хмыкнул.
- Хочешь что-то исправить – убей меня. Я не буду сопротивляться, Наруто.
Наруто стоял напротив. Теплый ветер ерошил золотистые волосы, солнечные лучи скользили по полосатому побледневшему лицу.
- Давай, Наруто.
Не дождавшись ответа, Саске шагнул к нему, положил руку на плечо бывшего друга:
- Язык проглотил? У меня к тебе предложение – я дам тебе время на раздумье, а пока разрешу тебе проявить себя в составе моей личной охраны.
Теплое дыхание коснулось свежей, еще кровоточащей раны на шее. Дыхание Наруто.
- Мне будет интереснее жить, если я всегда буду под угрозой, - пояснил Саске, - это позволит мне не терять формы. И у тебя всегда будет возможность занять пост Хокаге. Ведь, если честно, Наруто, я принимаю его только из-за тебя.
Неизвестно, о чем думал Наруто тогда, но он сжал губы плотнее и вдруг согласно наклонил голову.
Саске ждал от него нападения каждый день, но Наруто словно и не замечал нарочитой беззаботности Саске, не пытался воспользоваться ни одной из предоставляемых для нападения возможностей.
Он был тенью Саске, он стоял за его спиной, безразличный ко всему, непривычно молчаливый. Он не отходил от него ни на шаг, внимательно слушая все, что он говорил.
Саске, чувствуя свою необъяснимую власть над неожиданно спокойным Наруто, в конце концов напрямую сказал ему:
- Останешься со мной на ночь.
- Зачем? – прямо спросил Наруто, подняв на Саске синие глаза.
Вместо ответа Саске коснулся пальцами его сомкнутых губ, провел ниже, по подбородку, шее.
Наруто отвернулся, посмотрел за окно, на клонящееся к горизонту малиновое солнце.
Он исчез из селения прежде, чем на него опустилась вечерняя прохлада. Саске не стал организовывать погоню, рассудив, что никуда Наруто не денется. Ни от Конохи, ни от него.
Но шли годы, а о Наруто ничего не было слышно. Его никто больше не видел, и самое его имя начало забываться.
Сакура однажды сказала:
- Он любил тебя.
Саске отложил в сторону документы, не сразу понял, о чем идет речь, переспросил:
- Ты о ком?
Сакура опустила ресницы:
- О нем. Ты… ты не так уж плох. За все это время ты никому не причинил вреда, мы защищены, Коноха процветает… но все помнят, какой ценой получено это процветание. Тебя ненавидят, ты знаешь об этом. Я могла бы тебя понять, но… Единственный, кто тебя любил – Наруто. Я никогда не прощу тебя за то, что ты с ним сделал.
- Свободна, - коротко сказал Саске, снова углубляясь в документы.
Той же ночью он ощутил странную, давящую тоску, которая и погнала его на улицы Конохи и заставила бродить по ним до утра.
Тогда он вспомнил о том, что уже много месяцев не слышал своего имени, и только ветер издевательски пел в листве что-то похожее.
И старые шрамы открылись.
Под ногами Саске все так же плескались волны неспешной реки. Плеск волн причудливо сплетался с шорохом приближающихся шагов, складываясь в тихую мелодию одинокой смерти.
- Саске.
Саске не стал оборачиваться, точно зная, кто сейчас стоит за его спиной.
- Когда рана еще свежая, - сказал Наруто, - любое касание к ней вызывает боль, от которой легко сойти с ума. Чтобы безболезненно вернуться к прошлому, надо дождаться, пока раны затянутся и превратятся в шрамы.
- Десять лет… - произнес Саске задумчиво.
- Остались только шрамы, - продолжил за него Наруто.
Лепестки небесной фиалки чуть заалели по краям, и в воды реки упала кровавая легкая капель, разбавленная мертвенным светом разенгана.
Губы Наруто дрогнули под нажимом чужих губ, он судорожно, задыхаясь, вцепился в плечи Саске, прикрыл глаза.
Саске отстранился только тогда, когда хлынувшая изо рта кровь заставила закашляться, криво улыбнулся:
- Старые раны, бывает, открываются, Наруто…
- Я знаю, - проговорил Наруто, подхватывая оседающее на траву тело, - я знаю, Саске… Думаешь, я не знал? Знал… Я все знал.
Небо в Конохе утром похоже на тигровую лилию. Усыпано солнечными блестками и апельсиновыми сияющими облачками, и пахнет оно терпко, как свежая кровь.