.                            Иннар

     Странные наши дни и ночи с Алексом все длились. Мы словно вливались друг в друга, как реки. Утром мы снова пробудились в обьятиях друг друга, вспоминая некоторые подробности вчерашней ночи со смущенными смешками, обоюдными и какими-то домашними. Мне было непривычно видеть улыбающееся лицо Алекса, такое родное, и сразу пришла идея поцеловать его в губы и прижаться изо всех сил к горячему, словно печка, плечу. Жар, что ли, у него? Но лоб был холодным.

- Я здоров. Все хорошо. – Алекс внимательно смотрел мне в лицо смеющимися глазами.

- Опять в седло?

- А как иначе? Может, все-таки подложишь себе подушечку на седло, а то я вчера с перепугу потерял голову и немного перебрал с играми…

- Ну да, чтобы братья подумали, что ты скоро доведешь меня до смерти своими ночными ласками?

- Да уже думают, боюсь.

- Не говорят ничего, и ладно.

   Алекс только головой помотал несогласно. Я было заорал на слуг, но в палатку просунулась рука с едой и осторожно подтолкнули внутрь два ведра горячей воды, кто-то позаботился о нас. На мой вопросительный взгляд Алекс внезапно жестко усмехнулся:

- Не я. Фалько отдал приказ, он утром заглядывал в палатку.

   Я откинул куртки и одеяла, тихо вскрикнул, увидев кровь на  белизне меха:

- Алекс, ты ранен? Что произошло?

- Фалько порезал руку, не заметил, начал нас накрывать одеялами, измазал их кровью.

   Я внимательно вгляделся в глаза Алекса. Уж слишком был спокойным взгляд.

- Вы опять поссорились?

- Нет-нет, он очень заботится о нас.

  Ладно, не хочешь – не говори…

                              Алекс

   После пробуждения Иннар выглядел плохо, взъерошенный, замученный, зацелованный, с сонным взглядом. Ему бы сейчас обратно под теплую перину и поспать, пока не выспится. Но это, к сожалению, невозможно.

   Тихий смешок над ухом:

- Можно подумать, ты лучше выглядишь! Сколько ночей уже не спали…Ладно, совсем немного осталось, в замке отоспимся. На, сьешь…

   На тонкой ладони – черный извитой корешок.

- Что это?

- Для обезболивания. Я не смогу тебе колоть опиум постоянно, мало осталось, раненых много, нам бы доехать до замка, там у меня есть запасы земных лекарств.

- Почему ты еще и лечением занимаешься, разве в отряде лекаря нет?

- А зачем? Отвары составлять? Так они не действуют, земные лекарства лучше. А прочитать надписи на флаконах могу только я, Фалько и близнецы говорят на Всеобщем, а читать-писать не умеют, остальные только отдельные слова знают.

- А если ранят?

- Ну, тут уже как судьба сложится, зашить и обработать рану мы все умеем, а если что-то глубоко, то тут либо смерть через какое-то время от заражения крови или выздоровление. Ничего невозможно сделать. Искусство излечения давно утеряно и забыто. И Черный Лекарь на всю нашу землю один такой, не зря его отец очень бережет и побаивается.

    Я молча смотрю в спокойные глаза моего соболюшки. Диагностикумы звездных кораблей давно отключились из-за отсутствия энергии, лекарства привозят контрабандой, да и стоят они очень дорого, я помню, как Иннар купил мою жизнь у Черного Лекаря. Как же они вообще тут выживают?

   Мой принц хмуро усмехается в ответ:

- Выживают самые сильные, когда приходит моровое поветрие, вот от него нет спасения, бывает, что и целые замки вымирают. У Игоря вся семья погибла, он один остался. У близнецов сожгли родовой замок дотла, чтобы вытравить заразу, у них нет ни земли, ни замка.

- Иннар, но ведь контрабандисты к вам летают, неужели вы ни разу не обратились за помощью к Содружеству за эти столетия? Это же полное людоедство, так жить...

   Горькая циничная усмешка уродует губы моего возлюбленного:

- Нам нечего дать в обмен за помощь, только свои жизни. Нет… Не обращались никогда с момента закрытия планеты.

  Он замолкает на мгновения, потом разламывает корешок, быстро прожевывает кусочек черной массы.

- Если боишься отравиться, то я это тоже иногда употребляю. Чтобы было не больно, чтобы было хорошее настроение.

    Я молча смотрю в ставшие мгновенно черными из-за расширившихся зрачков глаза Иннара. Боли нет, но вести отряд под влиянием наркотика…

    А что я ему могу сказать в ответ? Как остановить?

- Не боюсь. Но не буду пока, хорошо?

   Если эффект этого вещества такой, как я предполагаю, то моя вторая сущность вырвется на волю через несколько мгновений после потери контроля, я и так не могу уже толком справиться с ней, она рвется наружу, подстегиваемая постоянной опасностью, боями, моим чувством к Иннару, нашими бессонными ночами, когда только и возможно проявление наших истинных лиц и нашей любви. Фалько уже видит ее все яснее и яснее, она начала приобретать материальность, еще немного, и за моей спиной при любой сильной эмоции будет вставать защитник с развернутыми в боевой стойке крыльями, готовый защищать своего носителя любыми способами, тот, кого не остановит даже смерть. Было уже такое… В самом конце войны. При высадке я потерял почти половину ребят, нас просто расстреляли еще до приземления, последнее, что я помню, удар о поверхность, жуткую боль, крик Свана, он приземлился раньше, его уже успели скрутить солдаты врага. И все… Очнулся потом в госпитале через пару месяцев. И до сих пор помню ужас в глазах Свана, когда я встретился с ним взглядом, он прилетел на следующий день после моего пробуждения. Меня долго восстанавливали из того, что осталось после боя. Человеческое тело слабо, но то, что в нас вкладывали наши психологи сразу после принятия присяги на верность Содружеству, было практически неуязвимо. Защитник вырвался из-под контроля моего разума из-за отчаяния и боли, гибели людей. И убивал, и жег, пока не погибли все атаковавшие. В этот момент я был уже практически мертв. Сван сумел вытащить оставшихся ребят обратно на базу, сожженное мое тело жило только потому, что защитник умирать вслед за носителем не хотел. Контроль над ним медикусам удалось восстановить лишь через три месяца, когда я очухался настолько, что сумел загнать крылатую тварь обратно в подсознание. Мирный договор был подписан через две недели после того боя… Я о наступлении мира узнал значительно позже, боялись, что сорвусь снова, и защитник, вырвавшись, уничтожит всех, кто находится рядом…

- Ладно, просто возьми его, положи в куртку, захочешь, погрызешь.

    Иннар протянул руку к снятым на ночь лубкам.

- Не надо уже, только сковывают движения. Если костям нужно было срастись, они срастутся и так. Я же понемногу уже хожу. Хватит.

   Он только пожал плечами. Не до этого было.

- Ладно, поехали!

  Иннар вынес меня из палатки. Слуги уже подводили коня. Я оглянулся вокруг, увидел измученные усталые лица братьев, юноши поправляли оружие, подтягивали  подпруги седел. Ни разговоров, ни смешков, как было в начале нашего пути. Они тоже тянули из последних сил, подстегиваемые надеждой скорого возвращения в Северный замок и отдыха. Иннар молча посадил меня в седло, тихо коснулся ладонью щеки:

- До вечера. Привала днем не будет, надо поторопиться. Миро, Яро, присмотрите за ним!

  Близнецы дружно кивнули. Негромкая команда. Двинулись…

  Мой конек смиренно шел между конями рыженьких близнецов, мальчишки как-то безнадежно молчали. Фалько не было.

- А где милорд Брайан, он всегда подъезжал к нам во время пути?

- В разведке, – Миро ответил это хриплым сорванным голосом. – Мы вошли на чужую территорию, сокращаем путь. А тут могут быть любые случайности. Его Высочество ведет отряд, а Фалько и Игорь с бойцами в разведке, помечают безопасный путь.

- Разве Его Высочество не может беспрепятственно следовать по своей земле?

- Нет… - Яромир сказал это резко, потом попытался смягчить ответ: - Наши земли поделены между сеньорами, каждый несет ответственность за сохранность на его территории людей и поселений, а мы в прошлом году пару раз залезали на чужие земли в погоне за Охотниками, ну вот владыка этих земель  и обиделся. Во дворце он и слова поперек королевскому сыну не скажет, а вот отдать приказ обстрелять из-за деревьев – вполне способен.

   Да, оказывается, не так все просто на ледяной земле возле Северного замка!

                                                Фалько (Брайан)

   Я не посмел показаться на глаза Горностаю после рассвета, просто кликнул Игоря и бойцов и ушел на разведку дороги. Тонкие белые полосы, раны на деревьях, нанесенные моим кинжалом, отмечали наш путь и вели за собой обоз. Это было оговорено еще вчера вечером, поэтому мне удалось избежать мучительного чувства вины при встрече с Алексом и Иннаром. После того, что произошло ночью, я чувствовал себя поганым предателем, хотя ничего плохого не сделал. Иннар просто не знал, кто восходит на его ложе каждую ночь, я один видел это, я один! И не мог никому рассказать, Алекса бы просто убили на глазах у меня и Иннара, а потом безумие и смерть принца и моя. Именно и моя. Осознать странную связь и зависимость от взгляда и прикосновения крылатого существа было для меня мучительно и обидно, что ли. Но именно оно спасло жизнь и мне, и самому Алексу. Срезень встретил грудью не человек, а зверь. И сумел выжить и спасти нас обоих. И как я теперь должен был прикасаться к Алексу, глядеть в его глаза, когда за его спиной раз за разом вставала жуткая черная тень, глядящая на меня грозными зелеными глазами сквозь глазницы инопланетника? Что мне делать-то? Впрочем…

    Игорь негромко окликнул меня:

- Фалько!

   Я практически уловил только движение его губ, уже час шел слабый снег, глушащий все звуки, скрывающий любую опасность на нашем пути под облачно-белым покрывалом. Взглядом спросил, в чем дело. Игорь, покривившись, мотнул головой в сторону придорожных кустов.

- Что? Что там?.. – Замерзшие губы почти не двигались, да и это не надо было, брат прочитал мой вопрос по их движению. Он перехватил мой взгляд и перевел глаза на то, что вызвало его подозрения. Да, свежие заломы ветвей, частично скрытые идущим снегом, но явно образовавшиеся до снегопада. Понятно, придется искать засаду на пути. Повинуясь движению головы, бойцы осторожно освобождали оружие под плащами, готовясь к нападению, нас было слишком мало для того, чтобы оказать сопротивление большому отряду, но поднять тревогу и предупредить обоз об опасности мы были обязаны. А уж потом… Да что бы то ни было, братья не бросят нас ни живыми, ни мертвыми, мы все были в этом уверены с того момента, как принесли два года назад клятву на оружии нашему принцу, только-только вернувшемуся назад из чужого мира, потерявшего в этом мире свою честь, свою мать, свою доброту и любовь. Все потерявшего, как и мы все. Каждый по-разному. Игорь резко рванул повод коня, уводя его чуть в сторону. Он что-то увидел?

    Стрелы свистнули со всех сторон, ржание уязвленных ими коней, крики бойцов, ищущих свою добычу, крик гончих Иннара, охранявших нас и кинувшихся на защиту. И звонкий сигнал рога, мгновенно выхваченного мной из-за пазухи. Мое дело было не воевать, а дать сигнал остальным, чтобы они готовились к бою.

                                            Иннар

     Звонкий голос рога прозвучал неожиданно. А дальше… Молча встали вокруг меня братья, обнажая оружие. Нас звали, нас предупреждали. И наш долг был отозваться на зов. До последнего мгновения я надеялся, что нам удастся обойтись без боя. Не удалось. Что ж… Либо мы пройдем в очередной раз сквозь игольное ушко, либо нет.

- Обоз остается здесь. Мы уходим вперед. Миро, Яро, Бран, останетесь со своими бойцами здесь. Остальные – за мной!

    Иштван грубо спросил, глядя полными ненависти черными глазами:

- Инопланетник тоже остается?

- Да. Вперед!

   И рванул поводья коня, заставляя перейти его на рысь. Надо спасать, впереди дело плохо!

                                         Алекс

    Я сразу даже не понял, что произошло, когда прозвучал гордый призывный сигнал откуда-то с дороги и братья мгновенно сбились вокруг Иннара и двинулись вперед с частью бойцов. Белые напряженные лица близнецов, грубые черты Брана искажены яростью и страхом. Их оставили охранять обоз, полный раненых и возниц, которые в бой, если что, не вступят. Прошло довольно немного времени с того момента, когда мы выехали со стоянки, серый зимний денек потихоньку разгорался, но тихо шел снег, глуша звуки, порождая тревогу и страх. Яро и Миро дергали за поводья коней, крутились на месте, пытаясь высмотреть нападение. Бран был больше всего был сейчас  похож на медведя-шатуна, широко раздутые от гнева и напряжения ноздри ходили ходуном, он словно вынюхивал опасность. Сонное спокойствие, позволявшее мне кое-как держаться в седле, мгновенно исчезло. Боец-то я, конечно, сейчас никакой, но позволить вот так убить себя. Возможно, тревога все-таки ложная и…

      Не было никакого и… Миро отчаянно вскрикнул, указывая на небольшой сугроб возле дороги. В ответ яростно зарычал Бран, ударив с размаха в придорожный куст. Крик, стон, кровь запятнала снег. И они поднялись, просто окружая обоз со всех сторон. Приподнимались на санях раненые, пытаясь взять свое оружие, возницы, побросав повозки, пытались скрыться в придорожной канаве и уже оттуда были слышны смертные крики, их никто щадить не собирался. Яромир резко дернул меня вниз, на землю, выводя из-под удара стрел. Еще немного. Не будет ничего… Иннар ошибся, выведя весь отряд на помощь Фалько и Игорю, но и я, скорее всего, сделал бы так же, а теперь братья завязли в драке далеко впереди, а беззащитный обоз просто вырежут, мы им не нужны. Еда, сани. Всё.

      Черный изгиб корешка, судорожно вытянутого из кармана куртки. Вся боль их горькой холодной земли, брошенной нами много столетий назад на произвол судьбы. Убьют ведь, если увидят меня таким. Да и пусть. Хотя бы так помочь. Хотя бы так защитить. Иннара жаль. Ладно, он еще молодой, найдет другую судьбу, забудет. Хоть эти живыми останутся.

    Ледяное  спокойствие пробуждающегося зверя, мое сознание вновь воспарило над землей. Там, впереди, тоже все плохо, отряд братьев завяз в схватке, кто-то уже лежит на залитой кровью дороге, они нам не помогут. И эти. Напавшие. Их много, они терпеливо ждали, пока мы втянемся в лес, пока не прозвучит сигнал рога, зовущего на помощь. И теперь просто спокойно наслаждаются отчаянием мальчишек-воинов, с сытой ленцой ожидая, пока можно будет напасть с наименьшими потерями. Ну уж нет!.. Жестокая боль в груди, королевская фибула рвет своими острыми гранями мою кожу. Ничего, это ничего. Вперед!

     Каменное спокойствие неуязвимого зверя, раскрывающего свои крылья в снежной круговерти, привычное слияние разума защитника и носителя. Горбоносая голова неторопливо вперяет взор в обоз, отмечая белые от ужаса лица людей. Этих нельзя трогать, этих надо защитить любой ценой. Цель не они, другие. Вот они, по сторонам, с мечами, луки уже натянуты.

    Огненный вал ярости сжигает зверя. И человек его уже не останавливает. Теперь дело носителя лишь подчиняться защитнику. Если бы я знал, если бы я знал, что это такое, слияние с защитником, тогда, пятнадцать лет назад, многие же отказывались! И гибли в каждом Поиске, в каждом бою! Я – жил… Тьма овладевает разумом, все, дело за тобой, защитник! Ты будешь жить после этого боя, я – не знаю…

 

      Яромир отчаянно закричал, когда из снега, куда он столкнул несколько мгновений назад Алекса, поднялся инопланетник с совершенно неживым лицом, а за его спиной встала страшная черная громада, не дающая даже понять, что это такое. Тонкопалая рука властно указала на обочину, где Бран сцепился с нападавшим. Приказа слышно не было. Стена огня встала мгновенно, скрывая все, что происходило за ней. Бран оказался вне стены, остальные же были скрыты за ней, как в огненном коконе. И управлял этим исхудалый инопланетник с темным от напряжения лицом, его тело по-прежнему сливалось с черной тенью за спиной, стена огня не давала близко подойти к людям. Продолжалось это всего несколько секунд, затем огненные блики начали меркнуть, обозначились тени деревьев возле дороги, уцелевший Бран, смотрящий с тупым изумлением на пепел в своих руках и на снегу, все, что осталось от его противника. Нападавших не было. Кучки пепла по обочинам, деревья, превратившиеся в факелы, догорающие кусты. Алекс сидел, опустив в снег обгоревшие ладони. Черная тень исчезла, как и не было ее. Мирослав растерянно спросил:

- Алекс, что это было? Шаркань?

   Инопланетник поднял осунувшееся, словно обугленное лицо, тихо ответил:

- Я не понимаю.

   Яромир хмуро перевел:

- Дракон. Это был дракон, Хаук?..

  Алекс поднял к ним покрасневшие от напряжения глаза. В великом милосердии, поняв, что он представляет собой на самом деле, его назвали отрядным именем, как одного из своих братьев, Ястребом.

- Не знаю. Я ничего не видел.

   Яромир молча поднял Алекса на ноги, подозвал конька, смирно пережидавшего произошедший Апокалипсис, поднял в седло. Тот не сопротивлялся, ставшие абсолютно черными глаза смотрели бессмысленно.

  Люди на санях зашевелились, Бран уже орал, отдавая приказания, надо было снова сбить обоз в кучу и выдвигаться на помощь Иннару. Кроме его ора, не было слышно ни одного звука, люди были насмерть напуганы произошедшим и совершенно точно связали все с инопланетником.

     Иннар вернулся сам, живой, с израненным своим отрядом. Одурело мотая головой, рассматривал кучки пепла на обочине, обгоревшие деревья, сплавленное в безобразные комки оружие нападавших. Мирослав торопливо говорил что-то, Алекс смотрел холодно и равнодушно. Он сделал все, что мог, но теперь его можно было убить просто ударом по голове, он бы не стал сопротивляться.

    Принц подъехал ближе, осторожно прикоснулся к пахнущим гарью, окровавленным губам Алекса ладонью:

- Эй, брат, ты как?

- Не понимаю, на каком свете сейчас, - Алекс попытался улыбнуться. Сейчас мальчишка все поймет и насмерть испугается, и страх встанет между ними навсегда.

- На этом. И обоз жив благодаря тебе. Я думал, отец издевался надо мной, когда сказал о тебе, как о моем защитнике. Спасибо.

- Не страшно от такого?

    Принц мрачно усмехнулся:

- Страшно, когда в сожженном замке находишь обгорелые трупы защитников. А здесь те, кто хотел этого, тот и получил. Вернемся в замок, разговор с соседом будет очень серьезный. И отец не сможет вмешаться.

- Иннар, я людей сжег! – Это было очень трудно, самому сказать такое.

- А я убивал, десятками. Может, до сотни уже дошло, не считал. И инопланетников тоже. Мне пойти, зарезаться или повеситься?

- Нет. Жить. Для этого все и делалось.

  Горький взгляд сине-карих глаз. Возлюбленный мой, неужели ты не понимаешь, что этим твоим огненным валом меня не испугать? Хотя бы потому, что против меня он обращен не будет никогда.

    Фалько осторожно ходил по обочине, пинал черный жирный пепел носками мягких сапожек, безнадежно портя мех. Игорь сосредоточенно слушал заикающегося Брана, рассказывающего о том, как в его руках противник вспыхнул и превратился в пепел. Братья стояли кругом, почти все израненные, кровь пятнала снег и пепел. Миро и Яро молчали, рассказывать было нечего.

- Он – Хаук, и он – один из нас. Не сжег бы их, нас бы всех порубили, и вас – тоже…  - Мирослав произнес это неожиданно для всех. К нему резко повернулись головы юных воинов, но никто не произнес ни слова.

    Игорь хрипло ответил:

- Тогда уже Шаркань.

- Он не хочет. – Яромир смотрел прямо и спокойно.

- Хорошо, пусть будет Хаук. Так он хочет?

- Откликается.

- Ладно. Пошли.

                             Фалько (Брайан)

    И мы пошли. Его Высочество еще посвятит своего возлюбленного в рыцари, не зря же Алекс носит на груди королевскую фибулу, а Горностай прячет от нас инопланетную звездочку, высоко зашнуровывая разрез рубашки. Но вот отрядное имя дают только все братья и по общему согласию. И самые младшие имеют в этом деле преимущественное право, им решать. Так всегда было принято, во всех дружинах, сначала говорят младшие. По старому обычаю нашей древней прародины.

      Иннар немного растерянно смотрел, как мы подходим, он был уже на коне, рядом клонился к холке своего конька Алекс. Неудивительно, он сумел выдержать бой в одиночку. Привычной мне уже крылатой тени за его спиной не было, видимо, зверь на какое-то время спрятался в его разуме.

     Мирослав спокойно сказал:

- Горностай, мы хотим обратиться к твоему другу. Позволишь?

- Да… - Иннар явно охрип от неожиданности и простоты обращения.

     Алекс устало взглянул на нас. Абсолютно черные глаза, глубоко запавшие, сумрачный взгляд, вылезшие внезапно резко скулы, заострившиеся черты лица.

- Мы пришли обратиться к тебе, Алекс. Хотим дать тебе имя в нашем отряде. Согласишься?

- Да. – Хриплый, сорванный голос. Безнадежный взгляд угольно-черных глаз, ставших такими же, как у нашего Короля.

- Раз согласен, то отныне ты будешь для нас братом, таким же, какими будем и мы для тебя. И будешь Ястребом-Хауком, тем, кто видит всё и бьет безошибочно и насмерть.

   Мирослав смотрел уверенно и спокойно, Яромир стоял рядом, плечом к плечу с братом, молча подтверждающе склонили головы головы Бран, Иштван, я, Конрад чуть улыбался ободряюще, Ивар кусал губы до крови, по своей давнишней привычке. Еще бы, бастард, незаконный сын прежнего короля склоняет голову перед инопланетником, который его спас. Игорь тяжко и с хрипом дышал, ему нелегко далось это решение. Приподнялись на санях братья, которые не могли подойти, но которым Алекс тоже спас жизни.

- Спасибо… - Алекс совершенно растерянно и беззащитно улыбнулся. – Я должен ознаменовать это пиром?

- Когда вернемся в Северный замок, несомненно…

   Алекс-Хаук внезапно поклонился нам всем и с трудом, со сложным акцентом повторил: - Спасибо,- сказав это на нашем родном языке. Оказывается, он слушал нас почти три месяца, чтобы заговорить!