Глава 14
Лунный морок

   Кругов Ада несколько. И один из них – пустота вокруг, темнота и пустота. Наказание для тех, о ком не позаботились. Вот сейчас я бесконечно мечусь по лабиринту воспоминаний, не имея мужества признать свою вину в том, что произошло с моим сыном. Я спасал Эри. Но было ли это правильным?

Прошлое.

       Эри по-прежнему неподвижно лежит у меня на руках, не пытаясь даже ударить. И  еще одно… Только выйдя с ним из отсека, я понял, что вызывало у меня какое-то странное недоумение: серебристого плаща волос, к прикосновениям которого я привык за эти месяцы, не было. Волосы были грубо и неровно обстрижены, кое-где торчали неряшливые ежики. От прежней гривы ничего не осталось. Так было сложно ухаживать за его волосами? Я-то по часу расчесывал спутанные пряди, даже когда он бросался на меня день за днем. Или пытались сломить его гордыню? Что было?
          Иногда мне кажется, что он вовсе не дышит, так тихо лежит. И это пугает побольше, чем если бы он орал, кусался, пытался меня прикончить. Я прислоняю его к стене в одном из бесконечных коридоров, тихо прошу:
– Эри, мне через пару минут нужно будет, чтобы ты пошел рядом со мной. Сможешь? Надо пройти мимо охранника в гараже.
   Он безмолвно оседает на пол. Так, дело плохо! Значит, придется сначала обездвижить охранника, а потом уже внести Эри внутрь. Я рассчитывал обойтись без применения силы.
– Ладно, тогда подожди немного…
   Мне надо устроить его так, чтобы можно было потом забрать сразу, как только освободится путь, и бежать к вездеходу.
– Еще немного потерпи, ладно?
   Он по-прежнему неподвижен, сидит, прислонившись к стене, ноги беспомощно поджаты. Черт, неужели эти гады  погасили его разум! Эри никогда не вел себя так, и послушной тряпичной куклой он никогда не был!
   С охранником я малость переусердствовал, хотел всего-навсего оглушить и связать, но парень начал сопротивляться. И я выместил на нем весь свой страх, бешенство и отчаяние. Не убил только потому, что тогда меня неминуемо начали бы искать всерьез.
   Возвращаюсь обратно и понимаю, что Эри на месте нет. Сердце упало куда-то на пол… Вот он… Сумел проползти несколько метров в сторону выхода в блокам. Он что, хочет сдохнуть там? Что это-то еще такое?!
– Эри, в чем дело? Нам в другую сторону!
   Черт, черт, черт, в голос надо добавить бодрости. Он меня просто пугает. Что произошло, что с ним сотворили? Что это был за эксперимент! Что с ним сделали-то?!
   Покорное тело снова повисает у меня на руках. Ну, вот так, на сиденье, закрепить ремнями беспомощного Эри и пристегнуться самому… Даже если его разум погас и из него сделали бездушную фарфоровую куклу, мое дело надо довести до конца. Хотя бы потому, чтобы потом не жалеть понапрасну… На сердце настолько тяжело и больно, что я только через несколько мгновений понимаю, что Эри прикоснулся к моему сознанию. Точечное прикосновение и мгновенное ускользание от моей попытки контакта… И снова глухая стена молчания между нами… Ну не считаю я себя неправым! За все, что он натворил с малым, я бы ему всю морду раскровянил, сумей я до него тогда добраться! Но сейчас! Что происходит с ним?..
   Боевую машину я бросил на окраине города. И, попетляв немало, с Эри на руках, наконец, добираюсь до нашего убежища – крошечной квартирки, из тех, что словно соты понатыканы  в огромном доме. Здесь разыскать кого-либо очень сложно.
   Вваливаюсь в комнатушку, подхожу к койке, теперь мне придется спать на полу, укладываю Эри на узкое ложе.
– Ну, все. Отдыхай. Сейчас соображу чего-нибудь поесть.
   Он не отвечает. Неподвижный взгляд устремлен в потолок. Он не будет со мной говорить, я не сумел его защитить от людей. И убить не смог, чтобы он не испытывал мучений.
– Да к черту твою гордыню, Эри! Хотя бы жестом ответь мне! Что с тобой происходит?   
   Молчит, дрянь. Теперь долго будет изводить меня своим презрительным молчанием.
– Ладно, извини. Тебе надо отдохнуть.
   Полный идиотизм при отсутствии контакта с партнером изображать, что все хорошо. А я как раз этим и занимаюсь битый час! Попытка напоить его ни к чему не привела, вступать в контакт он по-прежнему не хотел. Капли расплесканной  воды поблескивали на губах как слезы. И это окончательно вывело меня из состояния равновесия.
– Ты будешь мне отвечать или нет?!
   Мучительное, тянущееся изо всех сил ментальное прикосновение, очень слабое, слабее, чем было у малого в самом начале его жизни. Я встаю на колени рядом с ложем, беру неподвижную тяжелую голову в ладони. Не могу поймать его взгляд, он непрерывно ускользает, словно у младенца.
– Эри, пожалуйста, ответь мне. Я забрал тебя из Центра. Если удастся отсидеться, через полгода мы уедем. Если нет… – « То я просто убью тебя сам». – Мы больше туда не вернемся… Клянусь!
   И внезапно мощнейший прорыв эмоций. Буквально огненный шквал гнева и ярости взрывается у меня в голове. Боль сравнима с физической, но я терпеливо жду. Ярость слабеет.
– Эри, ты можешь говорить?
   Опять вспышка гнева. Похоже, что нет… Приблизительную технологию этого дела я знаю, она близка к работе давилки, но здесь генератора поблизости нет.
– Почему?
   Странное чувство растерянности. Не знает. Ладно, хотя бы какой-то ответ на свои вопросы я получил. Эри разозлен, но гнев его направлен не на меня.
– Хорошо, давай я помогу тебе искупаться, и будешь отдыхать…
   Мне хочется выть от отчаяния. Что с ним сделали? Почему он стал таким? Станет ли когда-либо прежним? Или все мои усилия зря, зря, зря…
   Осторожно стягиваю с неподвижного тела свой комбинезон, потом обрывки его собственной одежды. Он не сопротивляется. Ткань на ощупь влажноватая, похоже, никто и не напрягался уходом за ним, просто вталкивали в купалку в одежде под струю воды и все… Ботинки с отекших ног стягиваются с трудом, Эри чуть дергается, похоже, больно. Смотреть без слез на высокомернейшее на свете существо по имени Эри сейчас невозможно! Тело в ссадинах и царапинах, ноги стерты. Никто его не избивал, тогда бы раны были серьезными. Просто-напросто, следы тычков оружием или ударов кулаком… С ним обращались, как с диким животным. Впрочем, и он себя вел соответственно.
   Поднимаю негнущееся неуклюжее тело на руки, втаскиваю в купалку и становлюсь рядом, удерживая его. Обкорнанная серебряная голова клонится мне на плечо, только это не признак нежности. У него просто нет сил. Такое впечатление, что давилка где-то рядом и работает на полную мощность. Не было рядом генератора! Но суть-то того, что сделали с Эри, и была в том, чтобы подавить агрессию куклы. Подавили, превратив его в совершенно беспомощное существо и задев по дороге речевой центр. Лишили привычной силы, красоты, гордости… Речи лишили. Черт! И я этому тоже поспособствовал…
   Понял это я значительно позже, а пока болтал так же, как с малым, не закрывая рта. Если бы Эри был в прежней форме, он бы мне сломал челюсть через пару минут… Болтал, скрывая свой ужас от увиденного и свою вину, ненависть к нашей жизни и высоколобым умникам из экспериментального центра. Выл, как одинокий волк, в глубине души, забыв на пару минут, что Эри может слышать не только мой голос… И был остановлен таким выбросом бешенства из его души, что онемел… И с изумлением вгляделся в полные гнева синие глаза, занавешенные струйками воды, текущей по остаткам волос. И понял, что он таким не останется. Сможет вернуть себя прежнего. И набить мне морду, что в тот момент весьма порадовало.
   Я вытащил его из купалки и уложил на кровать.
– Все. Спи…
   Где-то в глубине моего сердца услышал ехидный смешок.
– Да ладно, спи уже… Докука…
   Он продолжает лежать на спине неподвижно, тупо глядя в потолок. А я сижу рядом на полу, на спальнике, и сторожу его. Слабое движение в районе наблюдения: Эри повернулся на бок, положил голову на локоть согнутой руки. И задышал ровно. Действительно уснул под моей весьма несовершенной защитой.

Настоящее

   Прыгая с ветки на ветку на верхнем ярусе полигона, пугая мирно забредших к нам диких телят торо, настучав по глупым головам драконьим малолеткам в купалке и удрав от вконец озверевшей их мамашки на сушу, я думаю только об одном… Тело привычно выполняет свою работу, дерется, стреляет, хулигански обращается с любопытными существами Эсперансы, выползшими посмотреть на источник столь непривычного для них шума, но в голове болезненной огненной каплей бьется одна только мысль: что мне делать после того, что произошло между Свеном и Эриком? Ведь если бы это было по взаимной любви, по причине мучительной тяги их друг к другу, я бы и слова не сказал. Всей своей жизнью Свен все-таки заслужил небольшую награду на склоне лет, хотя бы призрачное счастье. Но… Не было этого. Эрик хотел доставить боль мне. И доставил. А черт рыжий просто взял то, что само упало в руки. Что мне теперь делать? Ведь исход этой связи виден и произойдет все очень скоро: Эрик просто сломает Свену жизнь своим искренним неприятием отношений между мужчинами, а старый черт будет смиряться и терпеть выходки молодого любовника. Эрик действительно кукла, и использовать влечение партнера для достижения своих целей для него естественно. Ведь и Эри поначалу пытался играть на моей привязанности. И я уступал, долго уступал ему. Просто потому, что уже полюбил его тогда и не хотел мучить понапрасну. Когда он прекратил это делать? Да года три прошло с первой нашей встречи, пожалуй, нас тогда перебросили на дальнюю базу, мы мало виделись. Попытки настоять на своем стали невозможны: я появлялся дома от силы раз в неделю, на пару часов, и снова исчезал на очередной операции.
   Домой я возвращаюсь исцарапанным, с разбитыми кулаками – подрался-таки с беззащитным торо, грязным и полным ярости. Видимо, мне настала пора решительно вмешаться. Эстебан сумел защитить свою дочь от выходок куклы, почему я не могу вмешаться в жизнь моего сына?!!
   Эри мирно смотрит на мой непотребный вид, словно тысяча кошек царапали, и спокойно говорит:
– От того, что ты снес половину полигона, проблема все равно не решится…
– Помолчи, прошу!
   Холодные синие глаза изучают меня внимательно, словно жучка на булавочке. Ощущение, надо сказать, жутковатое. Если бы я не знал, что мы проснулись рядом с ним в одной постели пару часов назад, испугался бы.
– Ты-то что думаешь?
– Ничего… Ничего не хочу думать.
   Да уж, прежнее неприятие нашего сына у Эри так и не исчезло.
– Эри, но он-то не виноват, что родился! Скорее, это уж моя вина, с меня и спрос!
– Пожалуйста, Зигфрид… Я не хочу говорить об этом. И совета не жди, для меня он – особь нашего племени. Наглая, молодая, дикая, бездушная…
– Эри!!!
   Кукла хладнокровно поворачивается ко мне спиной и уходит на кухню. Оттуда доносится его голос:
– Свен несколько раз повторял вызов. Тебя не было, я не стал отвечать…
   Ладно, пойду, поговорю со старым чертом-предателем. Вот от кого я подобного не ожидал.
– Привет!
   Морда Свена более всего напоминает сейчас разрушенное кладбище, от гордой усмешки ничего не осталось, он глядит побитой собакой.
– Привет! Дельвез у тебя?
– Нет. Ушел пару часов назад. По-моему, в город…
   Отлично… Похоже, мальчик хочет встретить Санни и во всем ей признаться. За каким другим делом ему тащиться по чертовому лесу больше двух часов в один конец?!
– Колонель, я не хотел…
– Да я понимаю, Свен. Зря ты, конечно.
– Мне нужно, чтобы ты перевел его ко мне на обучение…
   Чертов рыжий гад! Зачем тебе это? Опозориться окончательно?
– Он… Он выжить в настоящем бою не сможет. Мы тут утром немного повоевали. Конрад, он будет убит в первом же бою! Мы же не с куклами воюем-то!
– Свен!
– Да я дело говорю, ты подумай… Черт с ней, этой ночью дурацкой, но мне его обучить бы нормально обороняться…
– Учти, что он порезал меня сегодня… Так что твои слова про блоки, друг мой, больше смахивают на выдумки… Ты же его заполучил , чего тебе еще-то?
   Непотребное ругательство в ответ. Ну-ну, а ты думал, что это сладкий мальчик? Впрочем, Эри-то Свен увидел через несколько лет от начала нашей совместной жизни, и он был уже далеко не тем яростным существом, как в самом начале.
– Свен! Заткнись, и так тошно! Еще вы учудили, два придурка! Ну он-то ладно, молодой, мозгов на полстакана, все остальное – спесь! Но ты-то!..
   И слышу хмурый ответ:
– Тебе не понять… Эри… Что ты решаешь с Дельвезом?
– Ладно, забирай его к себе в подразделение. Только потом не жалуйся, когда мальчишка поколотит тебя в первом же бою…
   Глухой рык в ответ… Рыжий старый кобель!.. Если бы Эд тогда… Наверное, был бы таким же старым занудой, они ведь ровесники со Свеном. Я помоложе… Но вот Эри-то я бы тогда точно не встретил… Горьковатая что-то диалектика выходит…

Прошлое

   Странное дело, но в один день на меня свалилась куча забот по устройству быта. Это я мог  перебиваться на сухпае, Эри нужна была полноценная еда. Его надо было устроить поудобнее, найти какую-то одежду, обувь. Заставить хоть немного двигаться. По сути, он сменил одно заточение на другое: выходить на улицу можно было только глубокой ночью, когда люди расползались по своим клетушкам спать. Нянькался я с ним около недели практически непрерывно, для него ведь всегда важно было уважение к себе, а это предполагает свободу действий. Тут же для нас обоих в силу вступил закон жизни изгоев. Да еще последствия эксперимента. Поднялся он на утро следующего дня, все-таки куклы отличались живучестью, но ноги у него долго подкашивались, ходил, касаясь ладонью стены. При его-то гордыне! На мои робкие попытки утешения я получил в ответ только грозный гневный взгляд.
   И молчал. Наверное, это было самым страшным для меня. Я за эти месяцы рядом с ним привык к его яростному, полному ненависти  рычанию, едкой иронии, растерянности, жестоким в своей правдивости словам. А сейчас только резкое злое движение головы, когда я уж совсем его доставал. И находились мы рядом целыми сутками, уйти ни он, ни я не могли. И все же…
   Бог его знает, почему, но он оставался желанным. Узкие тонкопалые ладони, отрицающим жестом упирающиеся мне в грудь при попытке помочь. Бешеный от ярости и унижения взгляд синих глаз, когда мне пришлось подравнивать обрезки его волос. Если бы его сила оставалась прежней, без смертоубийства бы не обошлось при столь бесцеремонном вмешательстве в его жизнь. Тонкий профиль, чуть освещенный вечерним светом псевдоокна. Мы лишились не только возможности свободного передвижения, но и бешеных лесов Дельвеза, где можно было при встрече  с диким зверем просто отступить в сторону и сильный уступал дорогу сильному, признавая и его право на жизнь. Так что тюрьма для Эри получилась просто замечательная. Тогда я думал, что он не захочет принять меня после всего, что произошло, поэтому свои желания приходилось тщательно скрывать. А мой парень, похоже, в те дни просто понемногу выходил из состояния загнанного в угол животного.
   Он долго не верил мне. Не верил, что я действительно забрал его из Центра самовольно, а не для продолжения экспериментов над ним. Поэтому отношения у нас были весьма напряженными, он не верил и не хотел подчиняться. Приходилось решать дело уговорами, соглашениями. Тогда же он понял, что причиняя боль себе, наказывает меня. И не раз и не два отказывался есть, переодеваться, купаться, зная, что из-за рефлекса няньки я буду испытывать душевное неудобство. Маленькая такая месть поверженных во прах малых народов…
   Да только сложно долго что-то скрывать, когда находишься рядом постоянно, с перерывом на сон. Да и то… Я слышал каждое его движение ночью. Иногда ему снились плохие сны, и он начинал учащенно дышать, пытаясь проснуться. Если я не вмешивался, то начинал постанывать, видимо, сонные мороки с каждым мгновением становились все страшнее и страшнее. Надеюсь, мое лицо не было частью его кошмаров. Приходилось будить и отшатываться от презрительно-насмешливого взгляда: « Что, все-таки не выдержал, поиграться захотелось?»  Я только усмехался в ответ. Чем можно было еще доказать, что я уж не такая конченая сволочь? И отступал в который раз, давя отчаянно вопящее от желания тело.
   Первое время я пытался смотреть кристаллы инфопластин новостей, отыскивая малейший намек на происшествие в Центре. Но этого не было. По крайней мере, мою морду не показывали народу с криком: «Ату его!» Если и искали, то очень скрытно. А выходить все равно приходилось, хотя бы для того, чтобы купить еды себе и Эри. Он не проявлял эмоций открыто, но жизнь в замкнутом пространстве была для него мукой. И я пообещал прогулку по ночному мегаполису, как только он сможет поувереннее ходить. Да я бы и на руках его вынес, но ведь этому гордецу не объяснишь, что это не так уж унизительно для него!
   Почему-то именно в это обещание он поверил. И очень старался вернуть себе хотя бы какую-то устойчивость во время движения. Получалось не очень, двигательный центр был задет сильно. И если со временем я научился улавливать обрывки его эмоций и читать движения его тела, то с ходьбой все было очень плохо.
   Пошатывало при каждом шаге, а когда уставал, то просто мотало от стены к стене, хорошо, что комната была маленькой. Но, видимо, ему очень хотелось на свежий воздух, и он изводил себя тренировками. Я молчал. Возражать было себе дороже. Через пару недель он действительно стал передвигаться поувереннее, хотя прежняя сила возвращалась очень медленно. Судя по пожатию его ладони, сейчас он мог бы противостоять только ребенку или женщине, любой взрослый мужчина мигом бы его скрутил. Я и не наделся уже получить от него хорошую трепку, как на Дельвезе.
   Через месяц мне пришлось выполнить свое обещание. Он стал двигаться медленно, но достаточно устойчиво, и, видимо, его сила продолжала восстанавливаться. Речь отсутствовала. Способ общения по-прежнему состоял в игре в угадайку, да его нередких выбросах гнева, направленных на меня. Добрее он точно не стал…
   И все же мы сделали это! Сумели вырваться из ночного спящего человеческого улья на улицы города… Было уже очень поздно, смешные желтые фонарики лун мирно ползли по небу, так далеко, почти вне реальности нашего мира. И уродливые формы жилищ людей, жмущихся друг к другу в поиcках устойчивости и закрывающих небо… Эри растерянно осматривался, пытаясь найти хоть клочок зелени. Сталь, камень, стеклопластик…
– Чуть дальше есть небольшой садик с экзотическими растениями, все, что могу предложить из растительности на данный момент…
   Мне приходилось иронизировать. Подозреваю, что по сравнению с нашим прежним домом на Дельвезе мегаполис для Эри был похож на свалку космического мусора посреди Вселенной. Он уловил направление движения и потянул меня за собой в обещанный райский сад.
   Посреди задавленных величием окружающих зданий растений нашлась архаичная штука, что-то вроде деревянного диванчика, кукла тут же плюхнулся на него и подставил лицо под лунный свет, блаженно зажмурив глаза. Он словно купался в сиянии лун. А я смотрел на него… И увидел то, чего не смог рассмотреть ни полгода назад, при похищении, ни потом… У Эри было совсем юное, мальчишеское лицо. И обманное сияние не смогло скрыть нежной пухлости губ. С трудом выздоравливающий после болезни подросток, даже не юноша, еще немного неуклюжий, угловатый… И красивый, такой красивый! Черт, и что я натворил с ним?
   Лунный свет лжив по определению… Или позволяет увидеть то, что упорно прячется от наших глаз при жестоком правдолюбце – солнечном свете. Мне было позволено увидеть Эри таким, каким он был на самом деле: не слишком веселым, уставшим от болезни, растерянным, нуждающимся в любви…
   И я посмел сделать то, на что при ясном свете никогда бы не решился. Положил руки ему на плечи и притянул к себе. В прежнее время я был бы мгновенно отброшен в сторону и летел бы со своей нежностью максимально далеко, но тут ответом был лишь удивленный вскрик в моем сознании. Это придало мне смелости. Когда я коснулся его губ, то мне показалось, что они чуть изогнулись в улыбке. И опять мне повезло, Эри глубоко вздохнул и закрыл странно искрящиеся в лунных отблесках глаза. Вполне мог рвануть меня зубами. А вместо этого… Мне ответили на неуверенный человеческий поцелуй. Я даже не думал, что куклы могут так себя вести. И легкие пальцы, в прежнее время могущие переломить стальную пластину, коснулись моей шеи, висков. Страха, что он попытается отомстить, не было. И в награду я получил немного удивленный след в сознании и прижавшееся ко мне очень близко лицо куклы. Синие глаза по-прежнему были закрыты, но целоваться нам это не мешало. И возбуждение, нарастающее с каждым мгновением, и изумление чужого разума где-то на грани моего сознания, похоже, Эри не понимал, насколько был желанен.
   Он позволил унести себя обратно домой, вынести из одурманивающей душу лунной дорожки. Я боялся, что он оттолкнет меня, как только мы войдем в комнатушку.  Вместо этого я почувствовал ироничную усмешку его разума. Он повел себя с человеком, как безумный, и теперь сам смеялся над собой.
– Эри, это не так…
   Глупо и пошло говорить о том, что чувствуешь, кукле, партнеру, тому, кто дал тебе ребенка. Поэтому пришлось просто продолжить целоваться, пока мне это позволялось. А это позволялось. Как потом было позволено расстегнуть застежку комбинезона и стянуть его с плеч самого красивого существа, которое я видел. И в ответ пришлось подчиниться жестковатому захвату его пальцев. Кукла осталась куклой, хищник – хищником… Впрочем, извинения были принесены тут же, в виде нежнейших поцелуев и покорной позы подчинения. Для него было очень нелегко открыться передо мной полностью, особенно после того, что делали с ним люди, в том числе и по моей вине…
   А потом остались лишь слепые прикосновения, слабые вскрики, нарастающее возбуждение, его покорность, явно дававшаяся кукле очень нелегко, и совершенно запредельная вещь, произошедшая на высоте любви: Эри в какое-то мгновение сумел открыть для меня свое сознание и я словно провалился и воспарил одновременно, являясь птицей, зверем, разумным существом. Ощущения были дикими и длились всего несколько мгновений, которые тянулись вечность. И когда уже все закончилось и я нежно обцеловывал своего партнера, удалось уловить испытующий взгляд его глаз… Он явно изучал своего человека… И я побоялся и не посмел спросить, возможны ли такие совместные ощущения между партнерами-куклами…