- А, чтоб тебя!

      Он довольно чувствительно прихватил мое запястье зубами, я всего лишь чуть зазевался. Голову бы прошибить раз и навсегда, чтобы не мучился!

-  Хватит уже!

-  Послушай еще раз! Осталось только семь дней. Будешь ты сопротивляться или нет, я все равно буду делать то, что уже делаю.Через неделю нас заберут из модуля и все…

- Я просто хочу нормально есть, спать, охотиться всю эту неделю. И вовсе не собираюсь с тобой воевать! Поэтому прими все, как есть, и не усложняй мне жизнь! Иначе я могу тебе тоже ее усложнить до полной безысходности!

- Можно подумать, ты предоставил мне выбор!

 - Слушай, только не надо изображать из себя невинную жертву... Твои отметины тоже кое о чем говорят! Мой друг погиб год назад от рук таких, как ты!

     Он пытается отвернуться. Но сил для этого у него нет. Тихо отвечает:

- Мой партнер был изъят, как вы это называете, полгода назад по вашему времени. Ты думаешь, что я прощу подобное?

- Подыхать в твоем обществе я точно не хотел! Увести пару-тройку ваших за собой в небытие – да, это было…

     Перегрызть горло врагу перед тем, как сдохнуть самому –  это очень знакомо. Мы думаем почти одинаково.

-  Ладно…

      Я осторожно укладываю его на подстеленные простыни и оставляю в покое. В этой  игре нет ни правых, ни виноватых. На душе – мерзкая горечь, словно хлебнул вонючей болотной водицы.

      И он лежит совершенно неподвижно, только тяжело вздымается грудь во время дыхания. Глаза полуприкрыты. Я сильно намучил его сегодня. Ладно,пусть отлежится , может, немного подобреет. Впрочем, попади я к нему в плен – что было бы?

      Самым честным в этой ситуации было бы убить его. По крайней мере, справедливая и заслуженная, практически безболезненная кара. Но… Мои желания не имеют значения, есть приказ и я должен ему подчиниться.

      Ночь проходит тихо, не считая очередного моего кошмара во сне, от которого перехватывает дыхание и нет сил даже кричать. Будит меня яростное проклятие, произнесенное хрипловатым голосом куклы. Я по привычке вскакиваю, обливаясь ледяным потом, захлебываясь злобой и непонятно откуда взявшимися слезами.

- Вольно!

      Смешок белокурой твари бьет не хуже материальной пощечины. Убил бы! В неверном мечущемся свете аварийного освещения видно только неподвижное лицо да широко открытые его глаза, полные ненависти.

-  Ах,ты!..

      Я подхожу ближе, склоняюсь над ним, зажимая его руки в своих. Он весь в моей власти, хотя по-прежнему пытается сопротивляться. Почему он ничего не боится? Или уже настолько наплевать на свою жизнь? Мне не пришло в голову тогда, что приговоренному к смерти не слишком важно, каким способом у него отнимут жизнь. И то, что я позволил  себе пасть до уровня простого палача, тоже не понял. Намного позже, оглядываясь на то время, я сгорал от чувства стыда и горечи за самого себя.

-  Надо же, и у людей бывают приступы пробуждения совести!

     От увесистой пощечины он чуть дергается, но глаз не отводит. Усталая мрачная усмешка кривит чуть поджившие губы. Я не могу справиться с этим существом. Боли он не боится, цепляться за свою жизнь не умеет, да и немного ее осталось. Я просто не понимаю сейчас, что делать. Да еще эти внезапно возвратившиеся кошмары.

      Сделать ему так же больно, как сейчас мне. Передать часть горящей ярости… Кости запястий ощутимо прожимаются под пожатием моей ладони.

-   Переломаешь руки, тебе же придется еще больше возиться со мной…Что, голову потерял, не знаешь, что делать? - Холод в голосе живучей твари такой, что хоть огонь разводи в печи, чтобы согреться.

- Не вынуждай…

- Испугал!

- А не пошел бы ты… - С яростно-обиженным воем я вырываюсь из модуля прямо в ночь, полную непонятных звуков и шорохов. Планета старого придурка Дельвеза. Смех в спину – как выстрел пистолета. А ведь я оплошал и дал ему выиграть эту схватку.

    Снаружи – тихое посвистывание ночных птиц, крики лесных охотников, закогтивших добычу. Яркий терпкий аромат леса, пронизанного жаждой жизни и убийств ради ее продолжения. Я прижимаюсь к  влажной от ночной росы поверхности модуля. Холод немного приводит меня в чувство. Такой остроты ярости, обиды,  гнева я не испытывал очень давно, кукла словно всколыхнул во мне давно похороненное где-то под пеплом воспоминаний. С Эдом все было как-то по-другому. Вот глупость-то –  сравнивать яростную кровавую гончую и белоснежного убийцу людей. Не понимаю…

       Я приваливаюсь к холодному мокрому боку модуля и начинаю засыпать. Полный идиотизм – устроиться дрыхнуть под прицелом безжалостных глаз голодных  тварей, ночью, в лесу. Но вот возвращаться обратно под защиту железа мне не хочется. Точнее, не хочется встречаться с прозрачными озерами глаз куклы, полными ненависти и презрения.

- Отлично! Дельвез, начало праздника через два часа. Выезд в город через час. Значит, ваша задача  – привести себя в приличный вид и явиться в гостиную через пятьдесят минут!

       Серые глаза мальчишки едва не выскакивают из орбит от обиды и удивления. Эри тихо хмыкает у меня за спиной:

-  Вот уж не думал, что ты так суров!

 - Эри, тебя это тоже касается! Или ты думаешь, что мы потащимся за сотню километров пугать людей своим диким видом?

- Нет, конечно. Но, уж если быть совсем справедливым, господину полковнику не мешало бы смазать боевые отметины антисептиком и смыть кровавые потеки .Вы что, в купалке с драконами подрались?

- Почти. Дельвез их поколотил, ребята были весьма обижены подобным подходом.

      Эри негромко смеется.

- А что тут смешного? - В голосе мальчшки  – сдерживаемая  ярость. Быстро опомнился, ничего не скажешь!

- Ничего. Просто пара взрослых особей при желании может прикончить необученного  человека минут за десять. Малолетки, правда, более глупые, но тоже опасны. Но Зигфрид любит браться за невыполнимые задания!

      Я вижу ответный огонь в синих глазах и осторожно касаюсь пальцами его щеки:

- Тебя тоже немного поцарапали…

      Эри чуть наклоняет голову, прижимаясь  щекой к моей ладони, тихо вздыхает:

- Похоже, мы с тобой все-таки смогли смутить этого наглеца!

- Я думаю, что он уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что происходит вокруг!

     Эри пожимает плечами со вздохом:

- Не знаю. Иногда мне кажется, что он  –  невинный ребенок!

     О, господи, да какая мне разница сейчас! Эри только вздыхает, когда оказывается прижатым ко мне. Я успел соскучиться по его поцелуям. Вот сейчас… Еще немного ...  и пойду отмываться и переодеваться к празднику. Затащить бы его в бассейн искупаться, но…Нравственность Дельвеза надо немного поберечь. Судя по его бурной реакции отторжения наших отношений, понятие о любви он имеет весьма теоретическое.

        Переодеваться для праздника – задача не из легких. Эри уже давно терпеливо ждет в своем парадном комбинезоне, расшитом стразами на староиспанский манер, а мне еще прихорашиваться и прихорашиваться. Пока прикрепишь к парадному кителю все побрякушки, шнурочки, аксельбанты ,расправишь все складочки, подвесишь все приличествующие случаю ножики-режики-кортики и тому подобную чушь  –  куча времени пропадает просто на глазах. Но в глазах главы колонии Эсперансы явка на большой праздник в ненадлежащем виде – смертный грех! Не уверен, что в жилах Эстебана течет кровь испанских грандов, но в вопросах этикета он иногда покруче самого испанского короля. Это при том, что Эсперанса по сути  – пограничный мир и неустройства, дури и суеты в нем хватает.

-  Идем вниз. Дельвез, надеюсь, уже готов!

     М-даа, Дельвез всегда готов! Ну вот… Ну вот за каким чертом надо было громоздить на себя полевую форму? Это же не схватка в лесу, а вполне цивилизованный (местами) мир!

- Лейтенант, я же доступно сказал, что форма одежды  – парадная!

- Вы приказали явиться в приличном виде!

      Да чтоб тебя…драконы съели!

- Парадная! И чтоб со всеми причиндалами! Аксельбанты прицепить не забудьте!

      Он только зло мычит что-то в ответ и выскакивает из гостиной. Эри стекает по поверхности стены, усаживается на диван в ожидании. Я в ярости мечусь туда-сюда.

- Успокойся... Даже если бы он явился на праздник в продранной утром форме, он все равно имел бы успех у здешних дам. Молод, красив! Что еще надо?

- Эри!

 - Я готов!

- Ладно,поехали. И так поспеем только к самому началу. Представляться будет некогда.

- Кому представляться? - Дельвез застывает в проеме дверей, похоже, еще немного, - и ломанется обратно, в тихую заводь моего дома.

- Не бойся, не девочкам! Главе колонии… Он знает всех наших офицеров в лицо и по именам…

       Ну да… А иногда врывается в мой кабинет, таща за руку очередную заблудшую в дебрях Эсперансы овечку и ругаясь на архаичном своем языке. Опять! Ну опять! А что поделаешь  – на базе полно молодых парней, а за пределами базы  – прехорошенькие девушки. Понятное дело, что их любовь без последствий не проходит. Тут самое главное  – правильно вычислить главного героя праздника под названием «свадьба по-цыгански». Иногда вычисляем,иногда  – нет. Простым голосованием этот вопрос не решается  – принуждение тут возможно, но в очень деликатных пределах. Иначе можно сломать жизнь двум безголовым и тому ,кто появится чуть позже. А вы думали,ч то моя служба – это сплошные подвиги на благо людей? Не без этого, конечно, но самые простые заботы и занимают большую часть моего служебного времени…

- Ну, мы едем или нет? Можем опоздать, а это здесь не принято…

      Дельвез что-то тихо ворчит себе под нос, но вспрыгивает в кабину на пассажирское место, дальше туда же залезаю я  – не так быстро, зато с одного броска вскакиваю прямо на сидение. Эри укоризненно качает головой – связался черт с младенцем! -  и мы триумфально трогаемся с места…

     В модуль меня буквально внесло ветром… Синеглазый повернул голову, удивленно взглянул на мое перекошенное лицо. Прокушенные губы мерзко усмехнулись:

- Что, зверей испугался, разведчик?

- Не знал, что они так кричат, когда всходит солнце…

      Я не стал говорить «поют», он ведь явно не поймет этого.

- Разве это крик? Приветствуют владыку их жизни…

       Я подозрительно всматриваюсь в глубину синего льда  – с какой это радости с нами заговорили? Он отворачивается. А вот можно и не гадать  – целая ночь под запущенной на всю мощность давилкой  – это еще выжить после такого надо... Изобретателя бы сунуть под  эти блоки !Впрочем, будь он на свободе  – убил бы меня еще в самом начале пути. И все же… Я не хочу его мучить. Хрен с ней, c мордой, красоты все равно не прибавится  – что с разбитым фейсом, что с целым. А этот… черт белокурый, пусть чуть повернется. Если что, прижать его я всегда сумею.

- Жрать будешь? Там еще осталось!

- А не пошел бы ты!

     Оно ,конечно ,так, я и пойду через пару часов искать натуральное мясо для куклы, но сейчас почему-то его ответ кажется мне очень обидным. Придется провести воспитательный момент. Я подхожу поближе и… Черт,я ожидал всего,но что… Изодранная спина куклы покажется мне такой привлекательной !Надо же было до такого самому себя довести! А ведь предлагали мне сколько  раз! Что творится-то!Повинуясь внезапному порыву, провожу рукой по скованному ожиданием удара плечу, касаюсь клочков одежды. Это мой недосмотр, переодеть его надо было еще вчера. Мгновенный бросок в сторону, он изворачивается каким-то невероятным образом и падает на пол, намертво вцепляясь в незащищенные ноги, пытаясь грызть то, что попадается ему в зубы! Да что же это такое-то!

-  Да прекрати ты, наконец!

     Самое простое  – вырубить его на какое-то время прикладом, но до оружия надо ведь еще добрести, а эта тварь рвет мою плоть, словно дикое животное! Кое-как мне удается вырваться, прорваться в рубку и снова включить машину.

     Вездеход опять резко подбрасывает вверх.

- Вы всегда так добираетесь до города? - Дельвез зло шипит сквозь зубы. - Может, я сменю куклу?

      Эри оглядывается.

- Можешь, но на вертолете! Здесь только Эри в силах добраться до города вовремя!Т ак что потерпи, будь ласков!

        Дорога понемногу выравнивается, похоже, мы в очередной раз вполне удачно преодолели заросли Эсперансы. Дурачок, ты даже не понимаешь,в какой чудесный мир попал! Впрочем, все еще впереди…

 -   Господин колонель, Эри! Я рад вас видеть!

- У вас новый лейтенант? - В глазах Эстебана  – огромное любоптыство. Ну да, да, на фоне черноволосых по большей степени ребят белокурый Дельвез выглядит,  как белый голубь в стае ворон.

- Позвольте вам представить, дон Эстебан  – лейтенант Дельвез. Дельвез, это глава колонии Эсперансы.

       По-моему, я что-то нарушил в сложном ритуале представления, но тут уже не до сложных церемоний  – что возьмешь с необразованного и грубого вояки. Эстебан внимательно разглядывает лицо Дельвеза, ласково улыбается, переводит глаза на лицо Эри. Легкая волна неудовольствия проскальзывает по лицу моего партнера. Обычно за таким взглядом следует вежливое :

- Ваш юный сын столь красив!

- Рада вас видеть, Эри, Конрад! Ооо, с вами новенький?

        Дельвез буквально подпрыгивает на месте при появлении дамы и через минуту уже щелкает своими дурацкими шпорами и вежливо целует смуглую руку в пене белых кружев. Это в обычные дни Лурдита носится по городку в комбинезоне защитного цвета. А на празднике мы в тонком темном платье с ворохом кружев вокруг шеи, на пышной груди и возле точеных локтей, подол платья шуршит, подметая оборками благословенную землю Эсперансы. Ножки обуты в крошечные, расшитые золотом туфельки на каблучках. И, конечно ,кружевная мантилья и гребень в высокой прическе. Как уж они восстанавливали изображение старинного наряда – Бог весть, но на встречу с торо наши дамы по-другому и не приходят. Это только для грубых военных допустим мундир… А все остальные  – в довольно странных коротких курточках и штанах до колен. Когда я впервые увидел подобный наряд на Эстебане, я засомневался в его вменяемости. Но привык постепенно.

- Красивый мальчик!

-  Идемте, ваши места  ждут. Офицеры почти все собрались…

       Отправляемся к трибуне мы все вместе и, ох, как не нравится мне внимательный взгляд Лурдес, перебегающий с лица Эри на лицо Дельвеза, осторожно скользящий по моему лицу и снова возвращающийся на лицо мальчишки. Насколько я знаю, разработкой эксперимента занималось несколько групп в нескольких мирах. Другой вопрос, что результаты оказались неутешительными независимо от места исследования,и теоретики полностью разочаровались в выдвинутых ими самими же идеях, но среди профи вопрос явно дискутировался .Я склоняюсь к крошечному ушку, полускрытому среди тонких, вьющихся, черных как смоль завитков и тихо шепчу:

-Лурдес, вы как всегда прекрасны. Встреть я вас лет двадцать назад…

.