Все только начиналось…И оказалось так сложно,что иногда я в ярости думаю,что одно дело – трахаться на больничном диване,а другое дело – жить с этим человеком постоянно, да еще и думать о том, что будет представлять его жизнь через год, два, десять лет. Мои девчонки в группе смеются – малолетний отец. Ну, не совсем отец, конечно, но комплекс наседки у меня сформировался в первую неделю пребывания Эльки у меня дома…
     Выписали нас в субботу, было велено наблюдать и найти приличного кардиолога по месту жительства. Стар только хмыкнула в ответ. Ее в Тьмутаракани ждали на той неделе, а мне были оставлены Элька и ее коты. С котами было намного проще, сразу скажу. И только мне и Стар Семеныч, пряча свои шкодные черные глазки, признался, что рецидив может быть. Более вероятно ,что в течение полугода может вылезти косяк, чем дальше от времени операции – тем менее вероятно повторение ситуации. Эйфория по поводу выздоровления Эльки сменилась отчаянием – я совсем не хотел начала нашей эпопеи по второму кругу. Значит, надо его по-прежнему беречь и следить.
     В Элюна же, когда он понял, что эта дрянь вытравлена на корню, словно бес вселился. Всю субботу он ныл, что хочет покататься на подъемнике горнолыжного спуска, что хочет взять напрокат сноуборд. Дежурить я был должен только в понедельник-  вышли, наконец, наши болящие, но я завыл всерьез – только-только из больницы, и снова туда налаживаться? Сошлись на прогулке, кино и клубе. До клуба не дошли – Эль просто сомлел, все-таки он был очень слабым.
     И приступы ужаса повторяются у меня едва не каждый день. Скучать мне с ним не приходится. Первое время вообще таскал с собой на дежурства, боялся оставить дома – а если возникнет рецидив? Через пару недель стал немного соображать, что внезапно этого быть не может. Бедный мой Элюн просто маялся с безделья. Телик и комп уже не помогали. Мой приход с работы или занятий встречался с восторгом, и я должен был его куда –то вывести погулять. Одному ходить не разрешал – город незнакомый, мало ли что случится. Грубо ругающаяся Стар привезла из поездки Элькины документы в пакетике. Оказалось, что, несмотря на то, что все знали, что тетя Маня в бегах, заморачиться его судьбой никто не захотел. Чтобы взять попечительство, это надо было Маню лишить родительских прав или признать безвестно отсутствуюшей, и то через год .Поэтому Стар сматерилась, плюнула и просто забрала документы Элюна из шараги под предлогом того, что он переезжает к нам. Ее наглое утверждение, что мы – родня, было принято на «ура», похоже, народ просто избавился от головной боли. Так что через месяц Элька пошел в школу. Я дико дергался, когда он категорически отказался беседовать в психологом, намертво, дело дошло до истерики, и я отступил. Ладно, Элькины комплексы останутся невыявленными .Пусть так. Сам бы я тоже не захотел беседовать с абсолютно чужой теткой про свои беды.
     Эльку взяли обратно в девятый класс, понятно, что он пропустил почти полгода, но надо бы доучиться до одиннадцатого, а потом идти в колледж. Страх, что его обидят,доходил у меня до того, что я провожал его каждое утро тайком и присматривался, как он общается с одноклассницами. Класс был девчачий – Стар специально просила об этом, и его не обижали .Элюн оказался еще и дамским угодником, чего я, собственно, не ожидал. Привело это все только к одному – я совсем забросил Эльку в плане секса. Я уставал так, что валился вечером без сил на кровать и отрубался, Элькины ухищрения к добру не приводили. В результате – жесточайшая истерика, он орал на меня так, что соседи начали стучать по трубам, а божий одуванчик напротив потом доверительно призналась: «Влад, мы подумали, что ты Элечку бьешь!» Этого лося ударишь, как же! Но компромисс пришлось находить. Пришлось признаться, что я боялся, что Эль был со мной только из страха, во время болезни. Элька ответил, что я клинический идиот,и медобразование здесь не главное. Притирались мы долго и болезненно. Постепенно страх уходил ,я привыкал к мысли, что Эль все-таки больше здоров, чем болен, и относиться к нему надо как к здоровому.
     И продолжаем этот процесс взаимопроникновения. Все очень сложно .Мне приходится строить заново и свою жизнь, и Элькину. И, если Эль может позволить себе истерику, то я все решаю только с холодной головой. Кроме меня и Стар он по-прежнему никому не нужен, хотя, подозреваю, что придет день, и мне придется знакомиться с его суженой-ряженой, за стол посаженной. Надеюсь,что это произойдет нескоро. Сам я на девчонок заглядываться перестал. Не потому, что не хочу ,некогда просто. Да и надоели непрерывные выборы самого лучшего,у страивания соревнований, кто кого переборет. Как-то неинтересно это стало. Наверное ,потому, что мордочка Эльки освещает каждый мой вечер и каждую ночь.
     В физическом плане между нами – полное доверие. Это тоже результат разума ,а не чувства. Мой братишка, любовник, сын… Я должен быть уверен, что, если что-то с ним случится, он придет и расскажет это мне, а не бросится вниз головой в бездну. Я могу спросить, не сделал ли я ему больно, и он открыто ответит. Мне еще многому надо учиться, хотя он говорит, что все хорошо…
     Пару недель назад я обнаружил у нас дома стайку девчонок, его одноклассниц, и я был рад, что Эль смог их привлечь. Смешно, но они, похоже, немного запали на меня  –Эль потом говорил ,что долго расспрашивали, где учусь, да есть ли невеста.Боюсь, что в мужья этим смешным детям я не сгожусь. Но они оказались очень забавными. Меня немного напряг его приятель, второй из мальчиков в классе, но потом оказалось, что мама растит его одна, мы с ней подружились, и я успокоился. Этим добрым людям даже в голову не приходит , как жил Элька все это время.
     Я думаю, что пройдет еще много времени перед там, как мне неизбежно придется отдать его любимой женщине .И выбирать ее для моего Элюна я буду очень придирчиво – не хочу повторения той боли, через которую прошел сам. Хотя, учимся-то мы все равно на своих ошибках. Неважно. Это еще очень нескоро.
      Все это неважно. Главное, что мое сердце – в тебе, Эль…
…  Он такой смешной, мой гондорский воин. Защищает меня от всего мира и от себя в том числе. Пытается воспитывать и выбирать для меня жизнь. Мне это не нравится, но я мирюсь с этим. Это все шелуха. Самое же главное – мое сердце в тебе, Влад…