Когда я находился в шкуре Кимимаро(было это довольно давно), то естественно у меня был саннин... Вот этот пейринг как утверждало его змейство был написан для меня. Жаль, что тогда у меня не было времени отблагодарить.

*прошептал* спасибо, господин...

Избавляешься от капельниц и бинтов, избавляешься от шороха белых простыней и противного писка датчиков. Будто в полусне натягиваешь одежду и уходишь босиком, забывая обуться.
Тебя легко отпустили.
И ты знаешь почему.
Возвращаешься, не глядя в подозрительные ищущие глаза Кабуто, подбираешь обувь, но не одеваешь - просто несёшь в руке. Холод каменных плит напоминает тебе о том, что ты ещё жив. И это не единственное.
Есть ещё кое-что, что ты должен сделать, прежде чем уйти на бой во имя Орочимару-самы.
Ты всегда любил его. Его змеиные глаза, его хриплый голос и широкую усмешку. Ты служил ему и мечтал быть полезным.
Это было очевидно, как день, просто, как мельчайший атом, и правильно, как законы природы. И только один высокий и нескладный, вечно взъерошенный мальчик не понимал этого.
Ты уходил от ответов, не откликался на взгляды, избегал прикосновений. Он ловил тебя как прозрачный белый шарф, но холодный шёлк ускользал из его пальцев, уносимый ветром по имени "любовь и поклонение".
Ты был для него лунным светом - столь же желанным и столь же недоступным.
Он - твой друг. Ты - его возлюбленный. Две чаши неуверенно колеблющихся весов, противоречие, которое ты сегодня попробуешь исправить.
Лишь бы он был столь же слеп, как и раньше.
- Кимимаро?
Молчишь. Подходишь ближе, заглядывая в тёплые карие глаза. Джуго пугает твой взгляд, он порывается спросить что-то, но слова застревают в пересохшем горле. Ты смотришь, как он нервно облизывает губы. Ты знаешь - он понял.
Не всё, но то, что нужно было тебе.
- Я надолго уйду, Джуго. Очень надолго, - чувствуя на коже твоё дыхание, Джуго напрягается. - Я хотел бы оставить тебе кое-что... на прощание... - ты вздрагиваешь, от ужаса, что не можешь ему соврать. Не можешь сказать всего три слова. Сказать, что любишь.
Но он понимает твою дрожь по-своему и просто притягивает к себе за плечи.
- Почему ты босиком, Кимимаро? - спрашивает он. - У меня холодно, я дам тебе что-нибудь накинуть...
- Не надо! - ты говоришь слишком громко, но Джуго не успевает удивиться.
В следующую секунду ты расстёгиваешь молнию просторной рубашки. С тихим шорохом она падает на пол.
Здесь действительно холодно, и ты прижимаешься к Джуго всем телом, пытаясь стянуть с него футболку, чтобы чувствовать его не через ткань. Тебе нужно быть ближе к нему, ближе, чем ты был когда-либо...
Ближе, чем когда-либо будешь.
Джуго неуверенно развязывает твой оби, но ты торопишься, торопишься очень сильно, и поэтому тянешь его вниз, прямо на пол. Но это глупо, ведь Джуго, верный заботливый Джуго не позволит тебе лежать на камнях.
Тебе всё равно - на полу, на одеяле, ты шепчешь ему только одно:
- Раздевайся, прошу тебя. Быстрее...
Он раздевается. И сегодня ты - всегда сильный и уверенный, всегда ведущий, послушно прогибаешься под его неловкими движениями. Зная, что ты у Джуго - первый, ты мягок и податлив, и когда он испуганно спрашивает тебя: "Больно?", ты всегда хрипло отвечаешь:
- Нет.
Хотя тебе действительно больно.
Одеваешься, двигаясь бесшумно и осторожно. Джуго спит, он устал, ты действительно утомил его, заставляя стонать, заставляя забывать об осторожности, быть грубым, быть таким, как ему хотелось.
Сам ты усталости не чувствуешь. Точнее ты не чувствуешь ничего, и в голове твоей только одна мысль - все долги оплачены. Остался последний.
Закрываешь за собой дверь и в коридоре встречаешь Кабуто. Снова избегая его взгляда, ускоряешь шаг. Слышишь, как он останавливается, глядя тебе вслед.
Наверное, думает, понял ли ты, почему тебя так легко отпустили.
Потому что ты умрёшь.
Резко оборачиваешься. Кабуто вопросительно поднимает бровь.
- Не говори, - просишь ты. - Я просто надолго ушёл.
Он пожимает плечами и кивает. Ты знаешь - не скажет.
Но на мгновение возникает обида оттого, что если для Орочимару-самы ты уже мёртв, для Джуго ты ещё долго будешь жив.